– Вообще-то все просто, – заговорила мисс Марпл, аккуратно стягивая перчатки и высвобождая пальцы. – О том, что убили Глэдис Мартин, я прочитала в газете. А я очень хорошо ее знала. Она родом из моих мест. Можно сказать, обучение для работы в частных домах она прошла у меня. И как только с ней случилась эта жуткая трагедия, внутренний голос сказал мне – поезжай туда, вдруг сможешь оказаться полезной.

– Конечно, – сказала Пэт. – Я понимаю.

И это было правдой. Поступок мисс Марпл показался ей вполне естественным и неизбежным.

– По-моему, очень хорошо, что вы приехали, – продолжала Пэт. – Похоже, про нее никто толком ничего не знает. В смысле, есть ли у нее родственники и все такое.

– Нет, – ответила мисс Марпл. – Никаких родственников у нее, конечно же, нет. Ко мне она пришла из приюта Сент-Фейтс. Там довольно-таки неплохо, но, увы, с деньгами у них туговато. Мы делаем для девочек что можем, стараемся получше подготовить их для работы и прочее. Глэдис пришла ко мне в семнадцать лет, и я научила ее, как накрывать и подавать на стол, как чистить столовое серебро и тому подобное. Разумеется, она оставалась у меня недолго. Все они не задерживаются. Немножко кое-чему поучилась – и до свидания, пошла работать в кафе. Почти всех девочек тянет в кафе. Им кажется, что там свободы больше и веселее. Может, так оно и есть. Не знаю.

– Я ее даже не видела, – сказала Пэт. – Она была хорошенькая?

– О нет, – возразила мисс Марпл, – увы. Аденоиды, прыщики. Да и глупа до обидного. Боюсь, – задумчиво продолжала мисс Марпл, – что у нее постоянных друзей никогда не было. На мужчинах она была просто помешана, бедняжка, но те ее и замечать не желали. А другие девчонки только подтрунивали над ней да насмехались.

– Как все это жестоко. – Пэт поежилась.

– Да, моя милая, – согласилась мисс Марпл, – жизнь, к сожалению, штука жестокая. Прямо и не знаешь, что делать с такими, как Глэдис. Ходить в кино – это их любимое занятие, но они забивают себе голову бог знает чем, мечтают о невозможном. Что ж, в каком-то смысле это даже счастье. Но они обязательно разочаровываются. Вот и Глэдис, думаю, в ресторанной жизни разочаровалась. Ничего пленительного, ничего интересного в ее жизни не происходило, да и за день еще как набегаешься. Может, поэтому она и вернулась в частное услужение. Не знаете, сколько она здесь проработала?

Пэт покачала головой.

– Думаю, недолго. Месяц или два. – Пэт смолкла, потом продолжала: – Так ужасно, что она оказалась замешана в эту историю. Умереть вот так, ни за что. Наверное, она что-то видела, что-то заметила.

– Больше всего мне не понравилась прищепка, – проговорила мисс Марпл своим мягким голосом.

– Прищепка?

– Да. Я прочитала об этом в газетах. Это ведь правда? Когда ее нашли, нос ее был зажат прищепкой?

Пэт кивнула. Розовые щечки мисс Марпл заметно потемнели.

– Именно это, дорогая, рассердило меня больше всего, надеюсь, вы меня понимаете. Сколько в этом поступке жестокости и высокомерия! В моем сознании сразу сложился образ убийцы. Какая мерзость! Это вызов человеческому достоинству, поступить так мог только настоящий злодей. Ведь он это сделал уже после убийства.

– Кажется, я вас понимаю, – медленно произнесла Пэт. Она поднялась. – Пожалуй, вам надо встретиться с инспектором Нилом. Он ведет это дело, и сейчас он здесь. Думаю, он вам понравится. Очень душевный человек. – Внезапно она повела плечами, будто от холода. – Вся эта история – какой-то жуткий кошмар. Бессмысленный. Безумный. Ни складу ни ладу.

– Я, знаете ли, этого бы не сказала, – возразила мисс Марпл. – Нет, не сказала бы.

Вид у инспектора Нила был усталый и изможденный. Три смерти кряду, и газетчики со всей страны тут как тут, накинулись, словно стервятники. Казалось бы, дело – обыкновеннее не придумаешь, и вдруг все полетело вверх тормашками. Адель Фортескью, вполне подходящая подозреваемая, стала второй жертвой в донельзя запутанном деле об убийстве. К концу того рокового дня помощник комиссара вызвал к себе Нила, и мужчины долго не выходили из кабинета.

Несмотря на охватившее его смятение, инспектор Нил в глубине души был удовлетворен. Схема «жена – любовник» с самого начала казалась ему уж слишком лежащей на поверхности, слишком простой. Она всегда вызывала у него недоверие. И вот теперь оно оправдалось.

– Теперь все выглядит совершенно иначе, – сказал помощник комиссара, хмуро вышагивая по кабинету. – Мне кажется, Нил, тут какая-то психическая патология. Сначала муж, потом жена. Но из самих обстоятельств дела видно, что убийца – кто-то из своих. Что называется, в кругу семьи. Этот кто-то сидел за завтраком с Фортескью и положил токсин ему в кофе или в пищу. Этот кто-то пил с семьей чай и положил в чашку Адель Фортескью цианистый калий. Этот кто-то пользуется доверием, на него никто и подумать не может, это один из членов семьи. Кто из них, Нил?

– Персиваля дома не было, – сухо ответил Нил, – так что он опять вне подозрений. Опять, – повторил инспектор.

Помощник комиссара быстро взглянул на него. Это «опять» заставило его встрепенуться.

– У вас что-то на уме, Нил? Выкладывайте.

Лицо инспектора Нила оставалось непроницаемым.

– Ничего особенного, сэр. Я лишь хочу сказать, что уж очень удобно для него все получается.

– Подозрительно удобно, да? – Помощник комиссара задумался и покачал головой. – Считаете, он мог как-то это провернуть? Не представляю как, Нил. Не представляю. – После минутной паузы он добавил: – И вообще этот Персиваль – человек осторожный.

– Но и очень умный, сэр.

– А на женщин вы не грешите? Нет? Но все указывает именно на них. Элейн Фортескью и жена Персиваля. Они были за завтраком, они же были и за чаем. Сделать это могла и та и другая. С виду обе вполне нормальные? Что ж, патология не всегда бросается в глаза. Может быть, они страдали какими-то заболеваниями в прошлом? Это надо выяснить.

Инспектор Нил не ответил. Он думал о Мэри Доув. У него не было особых причин подозревать ее, тем не менее мысли его текли именно в этом направлении. Было в ней что-то неясное, недоговоренное. Какой-то легкий насмешливый антагонизм. Да, именно так было после смерти Рекса Фортескью. А сейчас? Ведет она себя, как всегда, образцово. Насмешки как будто больше нет. Пожалуй, и антагонизма тоже, но не страх ли мелькнул на ее лице раз-другой? А вот смерть Глэдис Мартин – на его совести. Ее смятение, какое-то чувство вины он приписал естественной нервозности от встречи с полицией. С этой нервозностью, будто человек в чем-то виновен, инспектор Нил сталкивался не раз. Но в данном случае было что-то, показавшееся ей подозрительным. Может, это была какая-то мелочь, нечто туманное и неопределенное, и она не хотела об этом говорить. И вот этот несчастный перепуганный кролик умолк навсегда.

Сейчас инспектор Нил не без интереса смотрел на пожилую даму, стоявшую перед ним в «Тисовой хижине». Черты лица приятные, видно, что обязательна, деловита. Он быстро определил, какой взять с ней тон, как себя с ней вести. Мисс Марпл может оказаться полезной. Человек она справедливый, безупречно честный, как у большинства пожилых дам, свободного времени у нее в избытке плюс нюх старой девы на всевозможные слухи и сплетни. Из прислуги и из лучшей половины семейства Фортескью она вытянет столько, сколько ему с его полицейскими и не снилось. Пересуды, догадки, воспоминания – все это месиво она перелопатит и извлечет на свет неопровержимые факты. Поэтому инспектор Нил был благожелателен.

– Вы проявили недюжинную доброту, мисс Марпл, решив приехать сюда, – почтительно произнес он.

– Я не могла поступить иначе, инспектор Нил. Эта девушка жила в моем доме. В каком-то смысле я за нее ответственна. Такая, кстати говоря, была глупышка.

Инспектор Нил понимающе взглянул на нее.

– Да, – согласился он, – именно так.

А сам подумал: надо же, как сразу эта дама перешла к сути дела.

– Она никогда не знала, – продолжала мисс Марпл, – как поступить. Если что-то происходило. Господи, что это я мысль не могу выразить?

Инспектор Нил заверил мисс Марпл, что ее мысль абсолютно ясна.

– Она не умела определить, что важно, а что нет, вы, наверное, это хотели сказать?

– Да, именно это, инспектор.

– Когда вы сказали, что она была глупышка… – Инспектор Нил сделал паузу.

Мисс Марпл тут же подхватила:

– Понимаете, она была из доверчивых. Из тех, что отдадут все свои сбережения мошеннику. Только у нее никаких сбережений не было – все деньги она вбухивала в одежду и каждый раз покупала что-нибудь не то.

– А как насчет мужчин? – спросил инспектор.

– Ей очень хотелось, чтобы у нее был молодой человек, – сказала мисс Марпл. – Пожалуй, поэтому она и из Сент-Мэри-Мид уехала. Уж больно велика там конкуренция. Мужчин-то мало. У нее были серьезные виды на разносчика рыбы. Этот Фред находил лестное словечко для каждой девушки, но ни о чем серьезном он, конечно, не помышлял. Бедняжка Глэдис приняла это очень близко к сердцу. Но в конце концов она как будто все же нашла себе молодого человека?

Инспектор Нил кивнул.

– Похоже, что так. Насколько я знаю, его звали Альберт Эванс. Она якобы познакомилась с ним где-то на курорте. Никакого кольца, ничего обязывающего он не подарил, так что, возможно, рассказ про курорт – чистая выдумка. Он – горный инженер, по крайней мере, так она сказала поварихе.

– Горный инженер? – удивилась мисс Марпл. – Вот уж вряд ли. Хотя рискну предположить, что ей он отрекомендовался именно так. Она ведь верила всему на свете. Его вы со всей этой историей не связываете?

Инспектор Нил покачал головой:

– Нет. Думаю, он тут ни при чем. Он ведь к ней, как я понял, никогда не приезжал. Посылал иногда открытку, обычно из какого-нибудь порта. Может, служит четвертым механиком на каком-нибудь судне, что плавает в Скандинавию.

– Так или иначе, – заключила мисс Марпл, – я рада, что маленький роман у нее все-таки был. Раз уж ее жизни суждено было так оборваться… – Она поджала губы. – Знаете, инспектор, меня это ужасно, просто ужасно рассердило. – И она добавила, как прежде добавила в разговоре с Пэт Фортескью: – Особенно прищепка. Это каким же надо быть злодеем!