Агата Кристи - Зеркало треснуло

— Он ведь был и вашим старым другом, — спросил Дэрмот у Марины.

— Да… да, — ответила она прерывисто.

— Он… он всегда был моим другом, но в последние годы я потеряла его из виду.

— Затем она добавила торопливо:

— Если вы полагаете, что я испугалась, увидев Ардвика, то вы глубоко ошибаетесь. Это все чепуха. С чего мне было бояться его, какая у меня могла быть причина для этого? Мы были большими друзьями. И я очень, очень обрадовалась, когда внезапно увидела его. Я была просто в восторге, я вам уже говорила об этом. Да, в восторге.

— Она подняла голову и в упор посмотрела на него, в ее взгляде был вызов.

— Благодарю вас, мисс Грегг, — спокойно сказал Крэддок.

— Если вам захочется быть со мной более откровенной, чем сейчас, я бы очень порекомендовал вам не откладывать.

Миссис Бантри стояла на коленях. День был самый подходящий для разрыхления земли. Хорошая сухая почва. Но разрыхление — это еще не все. Надо было заняться прополкой, вырвать с корнем чертополохи и одуванчики — этот бич садоводов.

Вскоре миссис Бантри поднялась на ноги, запыхавшаяся, но торжествующая, и кинула взгляд через изгородь на дорогу. К своему удивлению, она увидела, как из телефонной будки у автобусной остановки по ту сторону дороги вышла темноволосая девушка, секретарь Джейсона Радда.

«Как же ее имя? Начинается, кажется, на „Б“… нет, на „Р“. Ах, нет, Зилински, вот как».

— Миссис Бантри вспомнила это как раз в ту минуту, когда Элла Зилински перешла через дорогу и проходила мимо ее садика.

— Доброе утро, мисс Зилински, — дружески окликнула ее миссис Бантри.

Элла вздрогнула и остановилась так резко, что миссис Бантри была удивлена еще больше.

— Доброе утро, — сказала Элла и быстро добавила:

— Я вышла позвонить. У нас в доме телефон почему-то не работает.

Удивление миссис Бантри продолжало расти. Почему Элла Зилински так спешит объяснить свои действия?

— О, какая неприятность, — сказала она.

— В следующий раз, когда вам понадобится звонить, заходите прямо ко мне, не стесняйтесь.

— О, большое спасибо, я вам очень благодарна. Элла громко чихнула.

— У вас сенная лихорадка, — немедленно определила миссис Бантри.

— Принимайте слабый раствор соды.

— Вы правы. Я уже пользуюсь одним очень хорошим патентованным средством в ингаляторе. Все равно спасибо.

Она снова чихнула и торопливо удалилась.

Миссис Бантри посмотрела ей вслед. Затем, довольная, она взглянула на свой сад Нигде не было видно ни одного сорняка.

— Не хочется, конечно, прослыть слишком любопытной старухой, — смущенно пробормотала она, — но все-таки…

Мгновение миссис Бантри колебалась, но затем поддалась искушению. Она будет любопытной старухой, и все тут! Она вошла в дом, подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер. Ей ответил молодой мужской голос с легкий американским акцентом:

— Госсингтон-холл.

— Здравствуйте, это миссис Бантри из Ист-Лоджа.

— Доброе утро, миссис Бантри. Это Хейли Престон. Мы встречались с вами в день праздника, помните? Чем могу быть полезен?

— Я думала, что, может быть, я могу быть вам чем-нибудь полезна, раз уж ваш телефон не в порядке…

— Наш телефон не в порядке? — удивленно перебил ее Хейли.

— С чего это вы взяли? Он прекрасно работает, вы сами можете в этом убедиться.

— Я, наверное, ошиблась, — сказала миссис Бантри.

— Извините, пожалуйста.

Она положила трубку, подождала немного, затем набрала новый номер.

— Джейн? Это Долли.

— Да, Долли. Что-нибудь случилось?

— Ну, знаете, довольно странная вещь. Секретарша из Госсингтон-холла звонила сегодня из телефона-автомата у дороги. Когда я с ней поздоровалась, она, не дожидаясь никаких вопросов с моей стороны, сказала, что телефон в Госсингтон-холле испорчен. Но я позвонила туда и оказалось, он и не думал портиться…

— Она замолчала, ожидая ответа своей подруги.

— Коне-ечно, — задумчиво протянула мисс Марпл, — это интересно.

— Почему она так сделала, как вы думаете?

— Очевидно, не хотела, чтобы ее подслушали…

— Вот именно.

— Для этого у нее могло быть множество причин.

— Да, вы правы.

— Интересно, — повторила мисс Марпл.

Дональд Макнейл встретил Дэрмота Крэддока очень любезно. Это был рыжеволосый молодой человек, очень любивший поболтать.

— Ну, как идут дела? — весело спросил он.

— Нет ли уже каких-нибудь новостей для печати?

— Пока еще нет. Может быть, позднее.

— Уклончивы как всегда. Все вы, сыщики, одинаковы. Скрытны, как устрицы. Я, однако, вижу, что вы еще не знаете, кого обвинить в убийстве.

— Пока что я пришел к вам, — усмехнулся Дэрмот Крэддок.

— На что это вы намекаете, хотел бы я знать. Вы что, в самом деле полагаете, что я хотел убить Марину Грегг, но по ошибке отравил Хесю Бедкок, или что я с самого начала намеревался убить именно Хесю Бедкок?

— Ну, до этого дело еще не дошло.

— Нет, нет, подождите, давайте разберемся. Я был там в тот вечер. У меня были возможности, но был ли у меня мотив? Вот что вы хотите знать — каков же мой мотив?

— Успокойтесь, я вас ни в чем не подозреваю.

— Вы меня утешили.

— Я просто хотел узнать, что вы видели в тот вечер.

— Я уже все рассказывал местной полиции. Вообще, это очень унизительно для журналиста — почти ничего не знать! Ведь я был на месте преступления. Убийство совершилось практически на моих глазах. Я просто должен был узнать, кто сделал это, но я до сих пор ничего не знаю. Стыдно сознаться, но я понял, что что-то произошло, только тогда, когда увидел, как эта несчастная женщина полулежит в кресле, хватая ртом воздух. Конечно, я был очевидцем происшествия, написал сенсационный отчет в своей газете. Но все-таки я чувствую какое-то унижение от того, что не знаю больше. А мне следовало бы знать больше. И не уверяйте меня, что яд предназначался Хесе Бедкок. Она была милой женщиной, немного болтливой, правда, но ведь за это не убивают — если, конечно, она не выдавала чьих-то секретов. Но я не думаю, что кому-нибудь пришла бы мысль доверить Хесе Бедкок секрет. Она была не из тех, кого интересуют чужие тайны. Она всегда говорила только о себе.

— Так, кажется, считают все, кто ее знал, — согласился Крэддок.

— Перейдем теперь к знаменитой Марине Грегг. Уверен, что для ее убийства имеется достаточно мотивов Зависть, ревность, разного рода любовные истории. Но кто мог пойти на это убийство? Кто-то, у кого не все дома! Вот вам мое личное ценное мнение. Вы этого хотели?

— Не только. Насколько я знаю, вы поднимались по лестнице примерно в одно время с викарием и мэром?

— Совершенно верно, но только не в первый раз. Я был там и немного раньше.

— Я не знал этого.

— Да. По роду моей деятельности мне пришлось бегать туда и сюда. Со мной был фотограф. Мы спустились, чтобы сделать несколько снимков прибытия мэра. Потом я вновь поднялся, уже не столько ради дела, сколько затем, чтобы выпить. Напитки там были просто великолепны.

— Понимаю. Не можете ли вы вспомнить, кто еще был на лестнице, когда вы поднимались?

— Там стояла Марго Бенс из Лондона со своим фотоаппаратом.

— Вы ее хорошо знаете?

— Мне приходится довольно часто с ней сталкиваться. Она умная девушка и хороший фотограф. Ее часто приглашают на разные приемы, театральные премьеры и тому подобные мероприятия. Она специалист по художественной фотографии. Она стояла на верхней ступеньке лестницы, с краю, так что ей было очень удобно снимать и то, как люди поднимаются по лестнице, и то, как хозяева дома встречают своих гостей. Прямо передо мной шла Лола Брустер. Я ее сначала даже не узнал. У нее новая прическа — фиджийского типа, рыжие волосы, самая модная в наше время. Когда я видел ее в последний раз, у нее были темные волосы, спадавшие на плечи длинными локонами. С ней был смуглый мужчина крупного телосложения, очевидно, американец. Я не знаю, кто он, но выглядел он очень важным.

— Вы смотрели на Марину Грегг, когда поднимались?

— Конечно.

— Она не показалась вам расстроенной или, скажем, напуганной чем-то?

— Забавно, что вы об этом спросили. Вы правы, именно так и было. Мне даже показалось тогда, что она вот-вот упадет в обморок.

— Понятно, — задумчиво произнес Крэддок.

— Спасибо. Не желаете ли еще что-нибудь мне сообщить.

Макнейл невинно взглянул на него:

— Что именно?

— По-моему, вам очень хочется что-то сказать.

— Нет… разве что… Видите ли, я немного разочарован, что вы меня совсем не подозреваете. А вдруг я первый муж Марины, о котором никто ничего не знает, за исключением того, что он был настолько неприметным, что даже имя его забыли? Дэрмот усмехнулся.

— Вы хотите сказать, что женились еще в школе? — спросил он.

— Или в детском саду? Ну, ладно, оставим это, я тороплюсь. Мне нужно поспеть на поезд.

На столе Крэддока аккуратно лежала пачка документов. Он мельком проглядел их, затем спросил, не поднимая головы:

— Где живет Лола Брустер?

— В отеле «Савой», сэр. Комната 1800. Она ждет вас.

— А Ардвик Фенн?

— В «Дорчестере». Второй этаж, комната 190.

— Хорошо.

Он взял со стола несколько телеграмм и перечитал их, прежде чем положить в карман. Последней он улыбнулся: «Не думайте, что я бездельничаю. Тетушка Джейн».

Выйдя на улицу, он направился в отель «Савой».

Лола Брустер ожидала его в своем номере. Он внимательно изучал ее, сравнивая свои личные впечатления с тем, что слышал о ней раньше. Еще очень красивая, немного полноватая, правда, она, по-видимому; еще вполне могла нравиться мужчинам. Во всяком случае она представляла собой тип женщины, полностью отличный от Марины Грегг. Когда обмен любезностями закончился, Лола Брустер откинула со лба прядь рыжих волос, сдвинула напомаженные губы в недовольную гримасу и сказала, моргая синими веками: