Моллоу колебался. Он, казалось, готов был взорваться, но заставил себя ответить:

— Она сказала, что Джин захватил Дафни, что ему нужны от меня деньги.— Его голос звучал визгливо.— Она сказала, что он убийца, и предупредила, чтобы я не смел ему перечить. Он убийца, вы понимаете это? Убийца!!

— Я понял, - спокойно ответил Роджер.— Это правда.

— Что?

— Если это тот Лефти Джин, которого мы знаем, он действительно убийца.

Моллоу долго и пристально смотрел на Веста, его глаза горели, кулаки сжимались, руки судорожно вытянулись вдоль туловища. Затем совершенно неожиданно он обхватил лицо ладонями и прорыдал:

— О боже мой! Что я наделал, что я наделал!

Роджер спросил его очень доброжелательно:

— Что вы сделали, Моллоу? Как же вы влипли в эту историю? Как случилось, что ваша жена оказалась в опасности и при этом во власти человека, подобного Джину?

Моллоу не отвечал и не открывал лица.

— Пока мы этого не узнаем, мы не сможем добиться никаких результатов. Что вы сделали? Почему Джин считает, что...

Моллоу медленно опустил руки. Он выглядел усталым и разбитым, у него, казалось, ужасно болела голова. Его голос утратил бодрость.

— Я ничего не могу вам сказать,— произнес он.— Я знаю, что вы имеете в виду, но это неправда. Я сообщил вам все, что случилось сегодня вечером, все, что мог, дабы помочь вам найти Дафни...

Роджер был совершенно уверен, что Моллоу может сообщить ему много больше, он даже был почти уверен, что тот сегодня же это сделает.

Однако не следовало форсировать признание. Нельзя заставлять человека говорить, когда он этого не хочет. Что бы он ни совершил, но он передал себя в руки правосудия из-за опасности, нависшей над его женой. Возможно, у него было ужасное ощущение вины по отношению к ней.

— Хорошо, но не упрекайте нас, если мы не сможем обнаружить Джина из-за того, что вы что-то утаили от нас,— внезапно сказал Роджер.— Эта девушка, Глэдис, какова она из себя?

— Что за дьявольщина...— начал было Моллоу, потом осекся.— О черт, прошу прощения. Я чувствую себя так, будто схожу с ума... Если я что-то не сказал и если из-за меня что-нибудь случится с моей женой, то я...— Он снова осекся, облизал губы и продолжал: — Она сказала, что ее зовут Глэдис. Она небольшого роста, длинные черные волосы почти падают на плечи, карие глаза и... ну и, в общем, лакомый кусочек. Податливая, понимаете. Слишком сильно накрашена, На ней желтый свитер и коричневая юбка, на обувь я не обратил внимания. Это, пожалуй, все, что я могу сообщить.

Роджер сделал знак детективу, записывавшему беседу.

— Возьмите описание, Хэррис, и передайте его на все патрульные машины и полицейские участки, на все посты.

— Где вы ее потеряли, мистер Моллоу?

— По дороге к Ладгейт. Нас разделило два автобуса. Она, должно быть, села в один из них. Я не знаю. Я плохо сознаю, что со мной происходит. У меня порой головокружение. Я ничего не ел со вчерашнего дня. И я... я в ужасе.

— Мы дадим вам перекусить,— пообещал Роджер.

Сержант вышел, дверь за ним закрылась.

— Послушайте, Моллоу, мы сейчас здесь одни. Ничто, сказанное вами, не будет служить свидетельством против вас. Это могло бы иметь вес, только если бы был свидетель. Итак, не лучше ли было б вам облегчить себя от тяжелой ноши?

Глаза Моллоу сверкали, было похоже, что говорит он, как в бреду.

— Все, что я хочу, это быть уверенным, что с моей женой все в порядке. Кроме того, мне нечего больше сообщить. Разве что... я не убивал Роусона. Это безумие! Ведь он был одним из лучших моих друзей! Я не убийца!

Он повысил голос, губы его дрожали.

Вновь появился дежурный детектив. Моллоу, взглянул на него, потом на Роджера, потом беспомощно оглянулся в поисках пепельницы.

— Бросьте на каминную решетку,— посоветовал Вест,— И присядьте, мистер Моллоу. Я предупредил вас, что вы не обязаны делать заявление, но думаю, что с вашей стороны это было бы весьма благоразумно. И в любом случае я обязан вам задать несколько вопросов.

— Почему вы не бросаете все и не идете искать мою жену? — вскричал Моллоу.— Прежде всего найдите мою жену, и я отвечу на все ваши вопросы. О боже, если что-нибудь случится с Даф, я покончу с собой!

Роджер сказал твердо:

— Сделано все возможное, чтобы отыскать ее. Если потребуется мое личное участие, я сразу же подключусь. А пока ответьте на вопросы. Были ли вы в Хуле в ночь на пятницу пятого июня?

Моллоу сжал губы, отказываясь отвечать.


Пятнадцать минут спустя поступило сообщение о том, что девушка, соответствующая описанию Глэдис, была замечена возле церкви Святого Павла. Еще через пять минут дежурный полисмен доложил, что только что видел женщину, по описанию похожую на Дафни Моллоу, с чемоданом, который нес невысокий мужчина, одетый в макинтош, к северу от церкви Святого Павла.

«Возможно, они пошли в Холборн, но, если так, почему они шли пешком? Лучше всего окружить этот район и начать облаву»,— подумал Роджер.

Оставив Моллоу в Ярде, он выехал на место.


Было уже темно, когда Роджер добрался до развалин, расположенных позади Святого Павла. Огни больших магистралей, находившихся вдалеке отсюда, ярко светились. Кругом теснились полицейские автомобили, и люди с факелами были готовы начать осмотр местности.

С Роджером приехал сержант, который знал этот район так же хорошо, как и свою собственную улицу. Это был давний знакомый Роджера по имени Паркер. Он сказал:

— Если они прошли вдоль Кэмбл Лэйн, сэр, то должны выйти вон к тем зданиям.

Он указал направление.

— В таком случае расположимся здесь,— решил Роджер.— Куда ведет эта дорога?

— Она почти так же заброшена, как и все здесь, сэр,— ответил сержант.— Множество полуразрушенных стен и фундаментов. Земля похожа на огромный пчелиный улей. Я полагаю, мы там обнаружим множество ночлежек, сэр. Да, там, прямо у нас под носом, живут люди, пользуются и водопроводом и электричеством чуть ли не с соседнего счетчика. Они незаметно проходят сюда ночью и живут здесь, пока не становятся слишком неосторожными и не начинают пользоваться своей «квартирой» днем.

Сержант Паркер произнес эту тираду на удивление важно.

— Короче говоря, будто кроличий садок, сэр. И никто сюда не заглядывает, разве что мы, полицейские, но мы же не можем видеть сквозь кирпичные стены.

Это была не самоуверенность, а всего лишь флегматичная констатация фактов.

— Неподалеку отсюда в прошлом году мы нашли ту маленькую девочку. Мерзкое дело, надо сказать.

Роджер вспомнил о деле, которое привело его в Хул. Оно не даст ему покоя, пока не будет завершено.

— Да,— сказал он.— Если кто хочет иметь убежище, где его лучше всего найти?

— Как раз вон там, сэр! — Паркер не колеблясь указал в сторону подвала, где скрывались Джин и девица.— Но будьте осторожны возле той большой стены с красным фонарем, сэр. Опасно. Она запланирована к сносу на будущей неделе.

— Мы будем осторожны,— пообещал Роджер.


— Итак, он не придет,— произнес Джин,— и ты упустила его, не так ли?

Он повторил это уже с полдюжины раз, как будто был в состоянии думать только об этом. Он пока еще ничего не сделал, он не тронул Глэдис и не угрожал ей.

Сейчас он стоял возле ящика, на котором была укреплена свеча, и смотрел на Глэдис, будто забыв о том, что здесь находилась и Дафни Моллоу.

Глэдис отвечала так же, как и раньше.

— Не могла же я принести его на руках, не так ли?

— Ты не могла заставить его понять.

— Конечно, я заставила его понять. Он не шутил, это точно. А кто тебе сказал, что он отдаст те деньги ради женщины, даже если она и его жена?

Джин ничего не ответил.

Он бросил взгляд на Дафни, которая сидела на стуле возле большого упаковочного ящика, служившего столом. Она будто одеревенела: ноги болели, жесткое деревянное сиденье служило как бы орудием пытки.

Волосы ее растрепались, потому что она все время трогала их руками. В подвале было довольно холодно, и она дрожала; сказывался не только холод, а главным образом страх и нервное возбуждение. Она давно ничего не пила и не ела, и во рту у нее пересохло. Временами она почти теряла сознание, и ей казалось, будто она идет по колышущейся воздушной подушке, пот ом чудилось, будто она на скалах, таких же твердых, как и те, о которые разбилось тело Тони Роусопа.

Сейчас происходил поединок между мужчиной и этой невысокой, полногрудой и большеглазой девушкой с прекрасными волосами. Отблеск огня от фонаря падал на ее локон, который она то и дело отбрасывала со лба. Без сомнения, Глэдис боялась Джина, но она поборола страх и разговаривала с ним с каким-то чувством испуганного вызова.

Джин молчал так долго, что Глэдис сделала порывистое движение и произнесла:

— Может, он рад избавиться от нее?

Дафни вздрогнула.

И еще одна вещь,-— язвительно продолжала Глэдис.— Понимаешь, у него не было ни гроша. Он даже не мог заплатить в автобусе за проезд до Английского банка. Я купила билеты как раз до этой остановки, а не до Святого Павла, ясно? - Она добавила с почти трогательной попыткой снискать его расположение: — А почему ты так уверен, что остальные деньги и камни у него?

— Он забрал все,— сказал Джин.— Должно быть, запрягал и не может взять обратно. Он испугался, что выведет нас к деньгам, вот и все. Если он будет в моих руках, я заставлю его говорить.

— Ну, он не пойдет на это!

— Нам надо его заполучить.

— Каким образом? — ядовито спросила Глэдис.— Покажи мне, какой ты умный.

— Мы найдем его,— ответил Джин,— и прекрати свои дерзости, пока я тебя не треснул.— Его глаза сверкали, но он не ударил девушку. Что-то подсказало Дафни, что страх Глэдис несколько уменьшился. Ее собственный страх — нет, и ничто из сказанного Джином не давало ей ни малейшего успокоения, ни минутного расслабления от изводящего страха по поводу того, что может случиться дальше.