— Мистер Талант? — Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать героиню мелодрамы, страстно умоляющую своего мужа предоставить ее любовнику шанс ради их детей.

Он нажал на кнопку дистанционного управления, в тот же миг изображение и звук одновременно исчезли. Но еще пару секунд он смотрел на чистый экран с печальным выражением на прекрасно отчеканенном лице.

— Знаете, — медленно и грустно, под стать своему виду, произнес Талант, — просто не понимаю, что люди находят в телевидении?

— Хотите сказать, — с умным видом подхватил я, оно не может сравниться с кино?

— Думаю, да! — Теперь Талант казался весьма довольным собой. — И потом, это все так.., ну, так фальшиво!

— Вы совершенно правы, — согласился я. — Особенно если сравнивать с вашим последним фильмом, который я видел. Как он назывался? Кажется, что-то вроде «Султан...».

— "...и рабыня"! — быстро подсказал он. — Благодарю вас, Холман. Так получается, что я всем сердцем согласен с вами. Те серии были подлинно египетскими, до последней подробности, вы знаете?

— Мне казалось, там только подразумевалась арабская обстановка?

— Нет, это была историческая картина, — холодно пояснил Дон. — В те времена Аравия и Египет были практически одно и то же! Костюмеры угрохали более пятидесяти тысяч долларов лишь на костюмы Айванны и Клавель!

— Даже и представить себе не мог, что для нее шили костюмы, — искренне удивился я. — По-моему, весь фильм она носилась просто в нижнем белье.

Талант ничего не ответил, только так пристально посмотрел на меня из-под густых черных бровей, что через некоторое время мне стало не по себе.

— Как сегодня плечо? — спросил я, чтобы сменить тему разговора.

— Отлично! — Он вздрогнул и закрыл глаза, откинувшись на подушки. — Просто отлично, — добавил сквозь стиснутые зубы. Затем, выдержав нужную паузу, мужественно усмехнулся:

— Доктор говорит, что потеряно примерно две пинты крови. Это сделали рекламным заголовком.

— У вас, должно быть, чертовски крепкое здоровье, восхищенно произнес я.

— Стараюсь сохранять форму, — скромно улыбнулся Талант, обнажив ряд зубов, будто нарисованных художником. — Никогда не работаю с дублером, Холман.

— Поговорим о тех выстрелах вчера днем? — сказал я решительно. — Мне...

— Это был несчастный случай, — оборвал он. — Какой-то дурак, не умеющий стрелять, целился в птицу, а попал в меня.

— Второй выстрел чуть не задел мисс Каролу Руссо...

— А! — Он понимающе улыбнулся. — Совсем забыл, чем вы зарабатываете на жизнь, Холман. Конечно, в ваших интересах попытаться что-нибудь сделать из этого. Но, боюсь, вам придется обойтись без моей помощи, старина!

— Это идея Оскара Нельсона, а не моя, — уточнил я. —Он считает, что кто-то хотел убить Каролу Руссо, а в вас попали по ошибке.

— Ошибка? — Он вытаращил глаза, чтобы подчеркнуть полнейшую несуразицу этой мысли. — Смешно!

— В любом случае, — я постарался многозначительно улыбнуться, — был этот инцидент несчастным случаем или нет, думаю, он стоил четырех дней с Каролой Руссо, а?

Киноактер помрачнел как туча и бросил на меня сердитый взгляд.

— Талант — это моя фамилия и суть моего характера! — Он сделал паузу, тщетно выжидая моей реакции на эти слова. — Шучу! Должен откровенно признать, Карола Руссо горько меня разочаровала, когда дошло до дела. Эта девушка столь же сексуальна, как сестра моей бабушки Матильда, которой в следующем году исполнится восемьдесят пять лет. Она, похоже, думает, что секс — это то, что следует за словом «файв»[6]. Никогда так долго не скучал, как эти четыре дня в горах.

— Не расскажете поподробнее? — с уважением попросил я.

— Представьте, как любая нормальная девушка вела бы себя в такой ситуации, Холман? — горько воскликнул Талант. — На горы спустилась ночь, но в бревенчатой избушке тепло и уютно. Перед нею ярко горит открытый камин, потрескивают в огне поленья, а в комнате запах хвои. Она уютно сидит на белой овчине, попивая ликер из настоящего античного бокала, и наблюдает за мерцанием пламени, а рядом с ней... Да, я!

— Представляю. И как же вела себя барышня Руссо?

— Зевала! — Его голос задрожал от негодования. —Когда я обнял ее за плечи и прошептал милые словечки, которые так нравятся девушкам, она заскрипела зубами! — Он закрыл глаза, демонстрируя, как ему неприятно это воспоминание. — Боже! — вскрикнул он внезапно. — Эта девушка с виду так романтична! Но когда я взял ее за подбородок и ласково повернул к себе, чтобы поцеловать, знаете, что она мне сказала? «Опустите избитые прелюдии и переходите к главному. Я устала, мне нужно хорошо выспаться!» Вот что она сказала!

— Да, это не похоже на язык любви, — посочувствовал я.

— Не то слово! — пробормотал он. — Ее язык заставит покраснеть портового грузчика! Так что можете мне поверить: Руссо — это всего лишь подделка, фальшивка! Поэтому мысль, что кто-то воспылал к ней страстью настолько, что готов пойти на убийство, — полный абсурд!

— Верю вам на слово. А как насчет вашей жены?

— Пожалуйста, — его неистово передернуло, — не произносите этого неприличного слова, Холман!

— Не думаете, что у нее достаточно страсти, чтобы пойти за вами с ружьем?

— Моника? — Талант невесело рассмеялся. — Давайте я расскажу вам о Монике! Ее агрессивный невроз полностью основан на сильном комплексе неполноценности, и это конечно же причина всех ее патологических отклонений, подозрительности, истерик и повторяющихся психозов!

— Хотите сказать, что она вас ревнует?

— Да! — Он несколько раз моргнул. — Думаю, так! Но она также убеждена, что муж — самая престижная вещь, которая ей досталась в жизни. По секрету, Холман, Моника свободно признается в этом в постели. Вся ее стервозность возобновляется, возрождается — называйте это как хотите, — как только она снова ставит ноги на пол! Тут я решил, что вытерпел все интимные признания великого любовника, которые способен был выдержать за один день.

— Было действительно приятно навестить вас, мистер Талант! Надеюсь, плечо быстро заживет...

— Да, заживет, — повторил он самодовольно. — Любезно было с вашей стороны заскочить проведать меня, Холман. — Скверная усмешка заиграла в уголках его рта. —Извините, что не помог вам развить достаточно впечатляющий сюжет убийства, чтобы вытянуть жирненькую сумму из Оскара Нельсона... Но я никогда не умел потворствовать. Да и, откровенно говоря, надо думать о будущем. Что сделает Нельсон со мною потом?

— Вы хотите, чтобы я прислал сюда медсестру?

— Нет! — Талант слегка побледнел. — Хочу, чтобы Моника вернулась домой, тогда я смогу отпустить медицинскую сестру. Знаете, Холман, под этим белым халатом скрывается сексуальная маньячка. Я боюсь даже вздремнуть украдкой, когда она поблизости, — боюсь, тут же окажется под моим одеялом.

— Вы давно не беседовали с вашим психиатром? — спросил я.

— Последние два месяца, с тех пор как... — Он неожиданно замолчал и бросил на меня подозрительный взгляд:

— Что заставило вас задать такой вопрос?

— Ничего. Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться... — произнес я успокаивающим тоном, направляясь к двери.

— О чем не стоит беспокоиться? — вскрикнул он.

— Просто иногда все эти сексуальные фантазии вроде ваших свидетельствуют о реальной физиологической проблеме, — туманно пояснил я. — Но не стоит беспокоиться, право же, не стоит!

Его голова поднялась с подушек. — Что за реальная физиологическая проблема?

— Ну... — Я открыл дверь и шагнул в коридор, поворачиваясь, чтобы больше не видеть его изможденного лица. — Утрата половой потенции. Но в вашем случае это полный абсурд! Вы ведь не замечали в последнее время, что женщины потеряли к вам интерес? Ваше очарование не померкло, правильно?

— О Боже! — Талант снова упал на подушки. Его лицо под загаром стало бледно-землистым. — Те четыре дня в горах! — В его голосе зазвучали нотки трагической иронии. — Конечно, в некотором смысле было забавно. Все это время я думал, что она просто бесполая!

— Но, разумеется, вы не хотите, чтобы это распространилось на вас:

— спросил я и увидел, как он вздрогнул. — Между прочим, у медицинских сестер острое чутье на такие вещи. Почему бы вам не попробовать разыграть ее?

— Спасибо, дружище! — Он благодарно улыбнулся. —Уже через полчаса сестра будет уверена, что она самая знойная штучка в моей жизни с момента достижения половой зрелости.

Я закрыл за собой дверь и медленно пошел по коридору, считая, что провел с Талантом неплохую беседу — теперь этот сукин сын дважды подумает, прежде чем снова употребит слово «потворствовать». Медсестра очутилась на лестничной площадке одновременно со мной и изъявила готовность продолжить интимную беседу.

— Как вы нашли мистера Таланта? — бодро спросила она.

Оглядев ее сверху вниз, затем снизу вверх, не пропустив ничего, я покачал головой с нескрываемым восхищением и произнес завистливым тоном:

— Этот Дон! У него определенно хороший вкус!

— Вы хотите сказать, что у него хороший вкус на медицинских сестер, мистер Холман? — хихикнула она с надеждой.

— Хочу сказать, что он умеет выбирать их. С большим потенциалом для будущих фильмов. — Пришлось говорить таким образом, чтобы протолкнуть идею в ее толстую голову. — Знаете? Он намекнул, что намерен дать вам маленькую роль в его новом фильме!

— Мне? — Она зарделась, как рождественская свечка. — Мистер Талант желает, чтобы я снялась в его новом фильме?

— Послушайте, милая! — Я перешел на шепот. — Не стоит, чтобы об этом кто-нибудь узнал, поэтому не говорю громко, но он сходит От вас с ума. Влип! Беда в том, говорит, что вы его просто не замечаете.

— Не правда! — страстно воскликнула она. — Мистер... Дон самый красивый мужчина, какого я когда-либо видела!

— Тогда такая умная девушка, как вы, должна дать ему знать о своих чувствах, милая. Почему вы не уделите ему немного внимания? — Локтем я панибратски ткнул в ее упитанный живот. — Понимаете?