Но с тех пор прошла неделя, и за это время у нас был один очень важный разговор с лордом Джоном Рокстоном… Мне мало-помалу начинает казаться, что дела обстоят не так уж плохо.

Расскажу в нескольких словах, как всё произошло. В Саутгемптоне на моё имя не было ни письма, ни телеграммы, и, встревоженный этим, я в десять часов вечера того же дня уже стоял у дверей маленькой виллы в Стритеме. Может быть, её нет в живых? Давно ли мне грезились во сне раскрытые объятия, улыбающееся личико, горячие похвалы, без счёта расточаемые герою, рисковавшему жизнью по прихоти своей возлюбленной! Действительность швырнула меня с заоблачных высот на землю. Но мне будет достаточно одного её слова в объяснение, чтобы опять воспарить к облакам. И я опрометью бросился по садовой дорожке, постучал в дверь, услышал голос моей Глэдис, оттолкнул в сторону оторопевшую служанку и влетел в гостиную. Она сидела на диванчике между роялем и высокой стоячей лампой. Я в три шага перебежал комнату и схватил обе её руки в свои.

– Глэдис! – крикнул я. – Глэдис!

Она удивлённо посмотрела на меня. Со времени нашей последней встречи в ней произошла какая-то неуловимая перемена. Выражение глаз, холодный взгляд, твёрдо сжатые губы – всё это показалось мне новым. Глэдис высвободила свои руки.

– Что это значит? – спросила она.

– Глэдис! – крикнул я. – Что с вами? Вы же моя Глэдис, моя любимая крошка, Глэдис Хангертон!

– Нет, – сказала она, – я Глэдис Потс. Разрешите представить вам моего мужа.

Какая нелепая штука жизнь! Я поймал себя на том, что машинально раскланиваюсь и пожимаю руку маленькому рыжеватому субъекту, удобно устроившемуся в глубоком кресле, которое некогда служило только мне. Мы кивали головой и с глупейшей улыбкой смотрели друг на друга.

– Папа разрешил нам пожить пока здесь. Наш дом ещё не готов, – пояснила Глэдис.

– Вот как! – сказал я.

– Разве вы не получили моего письма в Паре?

– Нет, никакого письма я не получал.

– Какая жалость! Тогда вам всё было бы ясно.

– Мне и так всё ясно, – пробормотал я.

– Я рассказывала о вас Вильяму, – продолжала Глэдис. – У нас нет тайн друг от друга. Мне очень жаль, что так вышло, но ваше чувство было, вероятно, не очень глубоко, если вы могли бросить меня здесь одну и уехать куда-то на край света. Вы на меня не дуетесь?

– Нет, что вы, что вы… Так я, пожалуй, пойду.

– А не выпить ли нам чаю? – предложил рыжеватый субъект и потом добавил конфиденциальным тоном: – Вот так всегда бывает… А на что другое можно рассчитывать? Из двух соперников побеждает всегда один.

Он залился идиотским смехом, и я счёл за благо уйти.


Дверь гостиной уже закрылась за мной, как вдруг меня словно что-то подтолкнуло, и, повинуясь этому порыву, я вернулся к своему счастливому сопернику, который тотчас же бросил тревожный взгляд на электрический звонок.