— Ладно, — с мрачным видом пробурчал он. — Я подпишу.

Ему разрешили подняться, но предупредили, что, если он попытается их надуть, ему не удастся так легко отделаться во второй раз. У Линдена уже не было сил сопротивляться, и он, ни слова не говоря, размашисто и коряво нацарапал внизу: «Сайлас Линден»; трое мужчин подписались как свидетели.

— А теперь убирайтесь вон! — резко сказал Мей-ли. — Советую вам в дальнейшем зарабатывать на жизнь честным трудом и не пытаться спекулировать на том, что свято для других.

— Оставьте ваши лицемерные проповеди при себе, — прошипел Линден и вышел.

Не успел он удалиться, как в комнату ворвалась миссис Мейли, желая воочию удостовериться, что ее драгоценный супруг не пострадал. Успокоившись на сей счет, она стала причитать над сломанным креслом, поскольку, как всякая хозяйка, дорожила каждой мелочью в своем доме.

— Не расстраивайся, дорогая, это не самая большая плата за то, чтобы очистить наши ряды от такого негодяя, как он. Не уходите, господа, нам еще надо кое о чем поговорить, — сказал Мейли. — И, кроме того, сейчас подадут чай.

— Пожалуй, нам лучше выпить чего-нибудь покрепче, — заметил Мелоун, и был, безусловно, прав, ибо все трое в результате жестокой схватки порядком выбились из сил.

Рокстон, правда, был в восторге от случившегося и находился в приподнятом настроении, но Мелоун явно устал, да и Мейли еще не вполне оправился от полученного удара.

— Я слышал, — начал Мейли, когда они вновь устроились у огня, — что этот мерзавец не протяжении многих лет тянул деньги с несчастного Тома. Это был настоящий шантаж, поскольку Сайлас в любую минуту мог донести на него. Бог мой! — вдруг вскричал он, потрясенный пришедшей ему в голову мыслью. — Так вот почему полиция выбрала именно его! А я все удивлялся: разве мало в Лондоне других медиумов? Теперь-то я припоминаю, ведь Том как-то говорил мне, что этот тип хотел научиться его искусству, но Том отказался ему помогать.

— А как он мог помочь? Разве этому можно научить? — спросил Мелоун.

Мейли задумался.

— Пожалуй, мог, — сказал он, наконец. — Но все же в роли лжемедиума Сайлас Линден менее опасен, чем в роли медиума настоящего.

— Я не вполне улавливаю вашу мысль.

— Способности медиума в человеке можно развить, — объяснила миссис Мейли. — Можно даже сказать, что они заразительны.

— Это сродни тому, что в раннем христианстве называлось наложением рук, — добавил Мейли. — Таким образом передавалась чудотворная сила. В наши дни этот способ безвозвратно утерян, но если кто-то из присутствующих на спиритическом сеансе страстно жаждет такую силу обрести, она может снизойти на него, особенно если он присутствует при работе настоящего медиума.

— Но что означают ваши слова, будто такие способности опаснее шарлатанства?

— Дело в том, что они могут быть использованы во зло. Уверяю вас, Мелоун, все эти разговоры о черной магии и злых силах — не пустые слова. Такие вещи существуют, и их основной источник — это медиумы-злодеи. В спиритизме можно добраться до таких областей, которые заставляют вспомнить о распространенной в народе идеи колдовства, и было бы глупо это отрицать.

— Подобное привлекает подобное, — пояснила миссис Мейли, которая разбиралась в этих делах не хуже, чем муж, — и каждый получает свое. Если во время сеанса вы находитесь в обществе дурных людей, то неудивительно, если вызванные вами духи окажутся недобрыми.

— Так в спиритизме есть и опасная сторона?

— Любое дело может обернуться своей противоположностью, будучи извращено и использовано дурными людьми. Конечно, к ортодоксальному спиритуализму это не имеет ни малейшего отношения, но мы должны отдавать себе отчет в том, что подобная опасность существует, — иначе не удастся противостоять ей во всеоружии. Я ни капельки не сомневаюсь, что средневековое колдовство — это не сказки, а вполне реальная вещь, и лучший способ защиты от такого рода деятельности — развитие хороших душевных качеств в человеке. А не обращать на это внимания означало бы открыть силам зла путь в мир.

Но тут самым неожиданным образом в разговор вмешался лорд Рокстон:

— Вот-вот, в прошлом году в Париже, как раз когда я там был, гремело имя некоего Ла Пэ, который увлекался черной магией и даже организовал несколько кружков. Я хочу сказать, в этом не было особого вреда, хотя не думаю, что вы назвали бы его деятельность высокодуховной.

— Как раз об этой стороне проблемы я хотел бы поподробнее узнать, чтобы отразить все как можно объективнее в своих статьях, — сказал Мелоун.

— Справедливое желание, — согласился Мейли, — и совпадает с нашим: мы хотим, чтобы в этом деле не было неясностей.

— Ну что ж, молодой человек, если у вас найдется неделька времени на поездку в Париж, я представлю вас этому Ла Пэ, — предложил Рокстон.

— Поразительное совпадение, но я тоже собирался съездить в Париж, — сказал Мейли. — Мой коллега доктор Мопюи из Института метемпсихоза пригласил меня понаблюдать за серией экспериментов, которые он проводит над медиумом-галисийцем. Меня, конечно, больше всего интересует религиозная сторона, но ею-то как раз чаще всего пренебрегают эти ученые мужи с континента. Что же касается тщательного и вдумчивого исследования психических факторов, то в этом плане они явно впереди, если не считать изысканий бедняги Кроуфорда из Белфаста, который вообще стоял в науке особняком. Я обещал Мопюи заглянуть в его лабораторию — по-моему, он добился поразительных, я бы даже сказал, ошеломляющих в некотором отношении результатов.

— В каком смысле ошеломляющих?

— В последнее время духи материализовались у него не в человеческом облике — это подтверждается фотографиями. Больше я вам ничего не скажу; коль уж мы вместе туда поедем, будет лучше, если вы отнесетесь ко всему непредвзято.

— Я обязательно поеду, — воскликнул Мелоун. — Думаю, мой патрон не станет возражать.

Принесли чай, весьма некстати прервав разговор, — так наши физические потребности грубо вторгаются в сферу высших духовных устремлений. Но Мелоуна не так-то легко было сбить с мысли.

— Вот вы говорите о злых силах. А доводилось ли вам вступать с ними в контакт?

Мейли взглянул на жену и улыбнулся.

— Мы сталкиваемся с ними постоянно, — сказал он. — Это неотъемлемая часть нашей деятельности. Можно даже сказать, мы уделяем ей особое внимание.

— Следует ли понимать вас в том смысле, что вы препятствуете появлению во время сеансов подобных сил?

— Не обязательно. Если есть надежда хоть чем-то помочь заблудшей душе из низших сфер, мы стараемся сделать это. Необходимо вызвать ее на разговор, заставить поведать нам о своих горестях и печалях. У большинства из них нет злых намерений. Это просто несчастные, невежественные и чахлые существа, страдающие из-за тех примитивных или ложных представлений, которые сложились у них на земле. Мы пытаемся им помочь, и подчас нам это удается.

— А как вы об этом узнаете?

— Потом они являются к нам и рассказывают, чего им удалось достичь. Это довольно распространенная практика, которая получила у нас название «кружки спасения».

— Я слышал о них. Хотелось бы посетить собрание одного из таких кружков: ваши слова меня здорово заинтересовали. Спиритуализм так многогранен, и я был бы крайне признателен, если бы вы помогли мне открыть для себя и эту его сторону.

Мейли задумался.

— Мы предпочитаем лишний раз не выволакивать этих несчастных существ на свет божий. А с другой стороны, хотя в полной мере вас нельзя причислить к спиритуалистам, вы показали, что относитесь к данному предмету с достаточным пониманием и сочувствием. — С этими словами он взглянул на жену, которая улыбнулась и благосклонно кивнула.

— Ну, вот вы и получили разрешение. Могу вам сообщить, что мы сами руководим небольшим «кружком спасения», и как раз сегодня ровно в пять часов состоится один из еженедельных сеансов. Наш медиум — мистер Тербейн. Обычно мы не приглашаем никого, кроме священника Чарльза Мейсона, но если вы хотите приобщиться к нашей деятельности, будем рады вашему присутствию. Тербейн скоро придет. Он служит носильщиком на вокзале, поэтому не может свободно распоряжаться своим временем. Да-да, духовная сила способна неожиданным образом обнаруживаться в самых скромных представителях рода людского, но так уж от века заведено — пророками древности чаще всего становились рыбаки, плотники, шатерники или погонщики верблюдов. Да и в наши дни наивысшим духовным даром в Англии наделены шахтер, ремесленник, носильщик, матрос с баржи да поденщица. История повторяется, и жалкий судейский, приговоривший Тома Линдена, — воплощение Феликса[22], устроившего судилище апостолу Павлу. Все возвращается на круги своя.

 Глава десятая

«De Profundis»[23]

Наши герои еще не закончили чаепитие, когда доложили о прибытии преподобного Чарльза Мейсона. Ничто так не сближает людей, как духовные искания, поэтому неудивительно, что Рокстон и Мелоун, лишь однажды видевшие этого человека, мгновенно почувствовали к нему симпатию, какой не испытывали к людям, знакомым им на протяжении многих лет. Подобное родство душ — неотъемлемая часть таких сообществ. Когда в дверях появилась долговязая и неуклюжая фигура священника — лицо озарено доброй улыбкой, ясным светом лучатся глаза, — им показалось, что вошел близкий друг. Мейсон сердечно приветствовал собравшихся.

— Все в трудах да в заботах! — воскликнул он, пожимая каждому руку. — Надеюсь, новые впечатления не будут столь ужасны, как то, что нам пришлось испытать в прошлый раз.

— Клянусь Богом, — ответил Рокстон, — с тех пор я не устаю восхищаться вами, отец мой!

— Да что же такое он совершил? — с любопытством спросила миссис Мейли.