— Салют, Том, — хрипло приветствовал он Линдена и, дождавшись, когда Мери вышла из комнаты, шепнул: — Не найдется ли у тебя глотка виски? Голова раскалывается. Вчера встретил в «Адмирале Верноне» корешей по клубу. Не видел их сто лет. Здорово кутнули.

— Прости, Сайлас, — ответил медиум, усаживаясь за рабочий стол, — но мы не держим в доме спиртное.

— Какой же ты спиритуалист без спиртного? — топорно сострил Сайлас. — Ладно, давай деньгами. Фунта достаточно — я совсем на мели.

Том Линден достал из стола банкноту.

— На, возьми. Пока у меня есть деньги, я тебя не оставлю. На той неделе ты получил уже два фунта. Неужели все потратил?

— До последнего пенса. Клянусь! — Сайлас положил деньги в карман. — Послушай, Том, хочу поговорить с тобой начистоту, как мужчина с мужчиной.

— Слушаю тебя, Сайлас.

— Вот, взгляни. — Боксер показал бугорок на руке. — Сместилась кость. Видишь? Теперь ничего не исправишь. Это случилось, когда в третьем раунде нокаутировал Керли Дженкинса. Хотя лучше сказать, что я нокаутировал себя. И на всю жизнь. Что я теперь могу? Провести показательный бой и только. Для настоящего бокса уже не гожусь. Моя правая вышла из строя.

— Мне жаль, Сайлас.

— А мне как жаль! Но речь о другом. Мне нужно как-то зарабатывать на жизнь. А как? Что может делать бывший боксер? Работать вышибалой в ресторане? Нет уж, дудки! Ты расскажи мне лучше, Том, как стать медиумом?

— Медиумом?

— Ну что ты уставился? Если ты с этим справляешься, то я и подавно.

— Но ты не медиум.

— Слушай, оставь... Побереги пыл для газет. Мы свои люди. Лучше скажи, как ты проделываешь свои штучки?

— Но я ничего не проделываю...

— За «ничего» не платят четыре или даже пять фунтов в неделю. Не валяй дурака, Том. Меня не проведешь — не из тех я олухов, что платят денежки, чтобы посидеть часок в темноте. Здесь только ты и я. Ну, как ты это делаешь?

— Что «это»?

— Ну, хоть постукивания. Раз я видел, как ты, сидя за столом, задавал вопросы, а ответы через стук приходили откуда-то сверху, со стороны книжной полки. Все были в восторге, хоть ничего и не понимали. Как у тебя получаются такие фокусы?

— Повторяю тебе, я ничего не делаю! Все происходит само собой.

— Тысяча чертей! Уж мне-то можешь сказать, Том. Буду нем, как рыба. Надо же мне заработать себе на пропитание...

И тут, второй раз за утро, валлийский темперамент медиума дал о себе знать.

— Наглый, бесстыжий подонок! Вот такие, как ты, позорят спиритизм. Неужели ты думал, что я обманываю людей? Вон из моего дома, неблагодарная свинья!

— Прошу без оскорблений! — прорычал вымогатель.

— Вон отсюда, а то не посмотрю, что ты мой брат, и спущу с лестницы!

Сайлас стиснул кулаки, глаза его налились кровью. Но мысль о предстоящей выпивке несколько успокоила его.

— Ладно, уйду, — проворчал боксер и направился к двери. — И без твоей помощи обойдусь. — Но когда он стоял уже на пороге, обида вдруг перевесила в нем благоразумие. — Чертов лицемер! Жалкий фокусник! Я еще сравняюсь с тобой!

И он с силой захлопнул за собой дверь.

Миссис Линден вихрем ворвался к комнату.

— Гнусный негодяй! — выкрикнула она. — Я слышала последние слова. Что ему от тебя надо?

— Просил сделать его медиумом. Думает, что это все — фокусы, и хотел научиться им.

— Глупец, но нет худа без добра. Теперь он не осмелится здесь показаться.

— Ты так думаешь?

— Да я просто не впущу его в дом. Так взволновать тебя! Ты весь дрожишь.

— Иначе я не был бы медиумом. Тут все дело в утонченности нервной системы. Кто-то сказал, что мы своего рода поэты. Но сейчас перед работой волнение некстати.

— Я успокою тебя.

Она положила натруженные руки на его лоб и немного подержала их там.

— Теперь лучше, — сказал Линден. — Отлично, Мери. Выкурю на кухне сигарету, и все будет в полном порядке.

— Кто-то идет, — заметила Мери, глядя в окно. — Это женщина, ты примешь ее?

— Да, конечно. Мне уже хорошо. Проводи ее сюда.

Вскоре в комнату вошла женщина. Ее бледное, как смерть, лицо и траурная одежда говорили о постигшем ее горе. Линден жестом пригласил женщину сесть, а сам быстро просмотрел записи.

— Вы миссис Блаунт? Записаны на прием?

— Да... Я хотела спросить...

— Пожалуйста, никаких вопросов. Вы мне мешаете.

Он вглядывался в женщину по-особому, как вглядываются медиумы — казалось, взгляд его серых глаз устремлен мимо нее.

— Хорошо сделали, что пришли. Очень хорошо. Я вижу близкого вам человека, у него для вас срочное сообщение. Слышу... Френсис... да, Френсис.

Женщина заломила в отчаянии руки:

— Так его звали.

— Темноволосый мужчина, он печален и серьезен. Собирается что-то сказать вам. Это очень важно. Вот его слова: «Мой колокольчик!» Как это понимать?

— Он так называл меня. О, Френк, поговори со мной! скажи еще что-нибудь!

— Он говорит, а его рука скользит по вашим волосам: «Мой колокольчик! Если ты совершишь задуманное, между нами разверзнется пропасть, преодолевать которую мы будем долгие годы». Это вам что-нибудь говорит?

Женщина вскочила на ноги.

— Все на свете. Визит к вам, мистер Линден, был моим последним шансом. Если бы он удался и я бы поняла, что навсегда потеряла мужа, то отправилась бы вслед за ним. Сегодня вечером я собиралась выпить яд.

— Слава Богу, что Он помог спасти вас. Лишить себя жизни — большой грех, сударыня. Поступая так, вы нарушаете закон природы, за этим обязательно следует возмездие. Какое счастье, что вашему мужу удалось успокоить вас. Он хочет еще кое-что добавить: «Живи достойно, честно исполняй свой долг, а я всегда буду рядом, ближе, чем когда-либо в жизни. Буду охранять твой покой и трех наших детишек».

Перемена свершилась на глазах. Бледная измученная женщина преобразилась — щеки зардели, губы заулыбались. По ее лицу струились слезы, но это были слезы радости. Она хлопала а ладоши от счастья, и, казалось, вот-вот пустится в пляс.

— Он не умер, иначе он не говорил бы со мной и не обещал быть ближе, чем при жизни. Чудесно! О, мистер Линден, я обязана вам всем! Вы вернули мне мужа! Вы спасли меня от позорной смерти. Какой же божественной силой вы наделены!

У медиума с его тонкой нервной организацией глаза тоже были мокры от слез.

— Моя дорогая, ни слова больше. Я здесь ни при чем. возблагодарите Бога, который в своей бесконечной доброте позволил вашему мужу послать о себе весточку. Амой гонорар — всего лишь гинея, если для вас это не много. Приходите сюда в любой день, если будет нужда.

— Теперь я буду смиренно нести свой крест, — проговорила женщина, всхлипывая и утирая слезы, — и честно исполнять свой долг, пока Бог не призовет меня и мы не соединимся наконец с мужем.

Вдова ушла, а Том Линден почувствовал, как неприятный осадок, оставшийся после визита брата, постепенно проходит, вытесненный светлым радостным чувством, ибо нет в жизни большего счастья, чем возможность помочь ближнему. Не успел он вновь усесться в кресло, как вошел новый посетитель. Это был щегольски одетый светский человек в белоснежной рубашке и сюртуке, с озабоченным видом человека, у которого расписана каждая минута.

— Вы, полагаю, мистер Линден? Много наслышан о ваших способностях. Говорят, вы можете по предмету составить представление о его владелице.

— Иногда удается. Но точно ручаться не могу.

— Давайте все же попробуем. Сегодня утром я получил письмо и принес его сюда. Хотелось бы попросить вас испытать на нем вашу силу.

Медиум взял сложенное письмо и, откинувшись в кресле, приложил его ко лбу. Минутку или две он держал глаза закрытыми. Затем вернул письмо владельцу.

— Мне оно не нравится, — сказал он. — Ощущаю скрытое зло. Вижу мужчину в белом костюме. Лицо загорелое. Что-то пишет на столе из пальмового дерева. Жарко. Письмо из тропиков.

— Да, из Центральной Америки.

— Больше ничего сказать не могу.

— Неужели духи так мало знают? Я полагал, им ведомо все.

— Далеко не все. Их знания и после действий ограничены так же, как и у людей. К тому же ваша просьба относится к области психометрии, не имеющей к духам прямого отношения.

— Но дело не исчерпывается этим. Мой корреспондент хочет видеть меня партнером в буровых работах. Мне надо знать — соглашаться или нет?

Том Линден покачал головой:

— Сила дается медиумам для утешения страждущих и для доказательства бессмертия человека. Она не может использоваться в корыстных целях. В противном случае несдобровать ни медиуму, ни клиенту. Поэтому позвольте мне не отвечать на ваш вопрос.

— Деньги для меня не имеют значения, — сказал мужчина, вытаскивая бумажник из бокового кармана.

— Не в этом дело, сэр. Я не богат, но поступать против совести не буду.

— Какой тогда прок от вашего дара? — спросил гость, поднимаясь. — Проповедь я могу выслушать и в церкви от священника, который, в отличие от вас, имеет на это право. Вот ваша гинея, хоть вы ее и не заслужили.

— Простите, сэр, я не могу нарушить правило... Постойте, я вижу рядом с вами даму, прямо за левым плечом... пожилую даму.

— Да хватит, — с досадой отмахнулся финансист, направляясь к двери.

— На груди у нее медальон с изумрудным крестом.

Мужчина остановился и с удивлением посмотрел на медиума.

— Откуда вы это узнали?

— Просто вижу.

— Послушайте, старина, точно такой медальон носила моя покойная мать. Вы хотите сказать, что видите ее?

— Теперь уже нет. Она исчезла.

— Как она выглядела? Что делала?