– Вы были в театре? – спросил я.

– Вместе с пятью тысячами других людей, – жизнерадостно ответил Трэш. – Потом еще подозревали старину Роджа Марча, опекуна Пенни и помощника Джона. Без какой-то конкретной причины: разве что они периодически затевали шумные споры по поводу того, как должна управляться колония. Но тут тоже все затихло. – Снова многозначительная улыбка, обращенная к Пенни. – Прости меня, куколка, но разговоры ходили и о дамочках. Джо на них заглядывался, но, по правде, он был просто старый жизнелюб – любитель пощипать девочек за попки. Не думаю, чтобы у него было что-то серьезное с кем-то, кроме Санды. – Трэш пожал плечами. – Он ругался то с одним, то с другим. Он мог разъяриться как бык, знаете ли. Но предмет ссоры обычно не стоил выеденного яйца, а на следующий день Джон уже ставил выпивку. Вот так это было. Никто в Нью-Маверике не мог указать пальцем на кого-то конкретно. Так что, когда полиция не нашла ничего, разговоры прекратились. Почти все считали, что это, наверное, какой-то приезжий, кто-то, кому Джон перешел дорожку в прежней своей жизни.

– Очень удобно все списать на это, – заметил я.

– Удобно, – согласился Трэш. – То, что случилось с Броком, заставило всех задуматься. Но Брок пробыл здесь месяц, прежде чем с ним это произошло. Достаточно времени, чтобы приехать откуда-то и попытаться вышибить из него мозги. Но вы поставили все точки над «i», Геррик.

Я кивнул:

– Я получил письмо сегодня утром и приехал сюда днем. Пять часов спустя кто-то пытается запугать меня. Времени, чтобы откуда-то приехать, просто нет. Мы с Эдом сделали для вас одну вещь. Мы дали вашему убийце адрес – Нью-Маверик.

Улыбка Трэша казалась приклеенной.

– Да, именно так, – сказал он. Он резко поднялся. – Мой бармен сигналит мне. Кто-то хочет расплатиться чеком или взять в долг. Ты будешь здесь в безопасности, куколка, – сказал он Пенни. – Мы с Герриком позаботимся об этом, правда, Геррик?

Я заметил, что Пенни слегка поежилась, когда Трэш ушел.

– Это такое… такое гадкое чувство, – проговорила она. – Кто бы это ни был, он может сейчас сидеть в баре и наблюдать за нами. И я не в силах защитить отца от типов вроде Ларри. Может, он и вправду был любитель щипать девочек за попки.

Я взглянул на портрет над баром.

– Он не похож на человека, который довольствовался суррогатами, – возразил я.

– Спасибо за эти слова, Дэйв, – сказала она. Потом глубоко вздохнула, и ее пальцы, внезапно похолодевшие, сомкнулись на моем запястье. – Вот идет Лора. Не уходите, Дэйв.

Двое людей решительно пробирались к нашему столику. Лора Фэннинг, которая, как я понял, воспитала Пенни, – дочь Роджера Марча, – шла первой. За ней тащился высокий мужчина в помятом вельветовом костюме и клетчатой спортивной рубашке, без галстука. У него была неопрятная черная борода и усы. Крупный лохматый пес, который выглядел комично в больших роговых очках.

Я перевел взгляд на женщину. Ей должно было быть слегка за сорок, судя по тому, что я о ней знал. Двадцать лет назад она, наверное, была ослепительно хороша. Она и до сих пор оставалась красавицей, но излишне худой от сидения на диете, жесткой и чересчур броской. Слишком много косметики; вырез набивного платья немножко великоват; темно-рыжие волосы слишком очевидно подкрашены. Мне вспомнились полные горечи слова Макса Гарви: «С тех пор как ей стукнуло шестнадцать, она спит со всеми в округе». Не услышав этого, я бы удивился, почему Лора кажется такой хищной и голодной.

– Пенни, дорогая моя, – проговорила она, подойдя к столику. Голос у нее был низкий и красивый, но хрипловатый от курева и выпивки. Мне подумалось, что передо мной женщина, которая так и не поняла, что она хочет от жизни.

– Привет, Лора, – небрежно бросила Пенни, но ее пальцы стиснули мое запястье, когда я попытался встать. – Это Дэйв Геррик. Лора Фэннинг, Пол Фэннинг.

Лохматый пес улыбнулся, показав желтые от табака зубы.

– Мы приехали, чтобы отвезти тебя домой, – проговорила Лора, кивком отпуская меня.

– Я остаюсь здесь, – отрезала Пенни.

– Стулья, Пол, – приказала Лора.

Лохматый пес отправился искать стулья.

– Позвонил капитан Келли и рассказал, что произошло, – объяснила Лора. – Ему некого отправить охранять твой дом, милая. Нам следует подумать о твоих картинах, правда? Отец поехал туда, чтобы ночевать там. И строго-настрого велел привести тебя к нам.

– Я остаюсь здесь, – повторила Пенни.

– Но это же абсурд, милая. Наш дом всегда остается твоим домом. Твоя комната всегда готова для тебя.

– Я остаюсь здесь! – Голос Пенни сорвался на крик.

– Из-за Тэда?

– У меня теперь своя жизнь, Лора. Я предпочитаю остаться здесь.

Ищущий пристальный взгляд Лоры обратился на меня. Похоже, она только сейчас заметила меня – как мужчину. Ее голос потеплел:

– Может быть, вам удастся переубедить ее, мистер Геррик?

Лохматый пес вернулся с двумя стульями. Лора и он сели.

– Я не вполне понимаю, в чем проблема, – ответил я.

– Если Пенни грозит опасность, она должна быть там, где ее семья сможет ее защитить.

– У меня нет семьи, – возразила Пенни.

Глаза Лоры Фэннинг гневно вспыхнули.

– Это из-за Тэда!

– Если Пенни хочет остаться здесь, сладкая моя, это ее дело, – сказал Пол Фэннинг.

– Я хочу остаться здесь, – подтвердила Пенни. – И останусь.

– Ну, значит, так, – жизнерадостно заявил Пол Фэннинг и начал набивать табаком большую, пузатую трубку. – Кто-то пытается запугать вас, мистер Геррик?

– Безуспешно, – ответил я.

– Вначале меня тоже заподозрили, – пояснил Пол Фэннинг. Его смех, похожий на девчачье хихиканье, никак не сочетался с его громадной фигурой. – Я скульптор, знаете ли. Режу по дереву. У меня в студии каких только нет острых ножей. Ко мне заезжал Столлард – спросить, не пропал ли у меня какой-нибудь нож, как он сказал. На самом деле он меня проверял. Неглупый мальчик, Столлард.

– Это вовсе не смешно, Пол, – заметила Лора.

– А по-моему, смешно, – сказал Пол. – Но я не стал бы резать вашу машину, мистер Геррик. Хотя, возможно, мог бы ее украсть. Я уже много лет пускаю слюньки по «ягуару».

– Пожалуйста, Пол! Сигарету.

Мы с Полом одновременно предложили ей свои запасы. Лора взяла у меня. Я поднес ей зажигалку. Она взглянула на меня сквозь пламя, и я увидел, что она задает себе – и, возможно, мне – вопрос.

«Это не ко мне, леди», – ответил я сам себе.

– Вы собираетесь положить конец нашим неприятностям, мистер Геррик? – спросила она.

– Я старый друг миссис Брок, – ответил я. – Она попросила у меня помощи, и я собираюсь сделать все, что в моих силах.

– Вы должны завтра зайти поговорить со мной, – заявила Лора. Это был не слишком завуалированный приказ. – Полагаю, я осведомлена о ситуации больше, чем кто-либо в Нью-Маверике, благодаря моему отцу и Пенни.

Пол Фэннинг хихикнул:

– Вот с кем ему нужно поговорить, так это с Шоном О'Фарреллом. Занятный старикан, Геррик, он собирает всю грязь обо всех в городе – включая и нас! Лора просто морочит вам голову. Она вам не поможет. По крайней мере… – и в его голосе внезапно зазвучала злобная ирония, – по крайней мере, в вашем расследовании. У нее другие дарования.

В глазах Лоры сверкнула неподдельная ненависть.

– Пол воображает себя комиком, мистер Геррик, – проговорила она. – Мой отец и я были первыми художниками, которые приехали в Нью-Маверик Джона Уилларда. Мы с ним можем рассказать вам о Джоне больше, чем любой другой, а вы, я полагаю, хотите узнать о Джоне.

Пол Фэннинг, совершенно не смутившись, снова хихикнул.

– То, что ты знаешь, абсолютно никому не помогло за двадцать один год, сладкая моя, – возразил он. – Если существует грязь, которую можно раскопать, то Шон – подходящий человек для Геррика. – Он неприязненно оглядел меня. – Разумеется, если вас интересуют спортивные игры в закрытых помещениях, Геррик…

Лора поднялась так резко, что ее стул опрокинулся. Пол удержал его своей большой ногой.

– Отца огорчит твое упрямство, Пенни, – сказала Лора.

– Мне очень жаль, – ответила Пенни.

Темные, таинственно зазывные глаза Лоры обратились на меня.

– Несмотря на комедию, разыгранную Полом, я с нетерпением буду ждать встречи с вами, мистер Геррик.

– Ловлю вас на слове, – отозвался я.

Она повернулась и пошла прочь. Пол подмигнул мне.

– Увидимся, – бросил он.

Я наблюдал, как они уходили, с некоторым облегчением. Едва ли мне приходилось когда-нибудь видеть так открыто демонстрируемую ненависть: эти двое били друг друга по самым больным местам с тупым упрямством. Я озадаченно посмотрел на Пенни.

– Вас воспитывали эти люди? – спросил я.

– Я уже забыла, какое пугающее впечатление они производят на посторонних, – ответила Пенни. – Бедняга Пол, он просит так немного и не получает ничего. Лора… она похожа на человека, который всегда мечтает о шампанском и всегда разочаровывается, когда пьет его. Пол безалаберный, но добрый. Лора на самом деле талантливая художница, у нее есть вкус и чувство прекрасного. Когда она не играет в свои сексуальные игры, ей действительно есть что предложить.

– И ваш молодой человек, Тэд, – их сын?

Она напряженно и коротко кивнула.

– Вы сказали «ушел, исчез, пропал». Его родителей это не беспокоит? Его трехмесячное отсутствие?

– Они знают, где он, – с горечью сказала Пенни.

– И не говорят вам?

– «Уважают его желание», как они заявили.

– Дорогая моя Пенни, если Тэд не любит вас…

– Любит, всем сердцем!

– Тогда в чем дело?

– Я вам сказала в точности так, как он сказал. «Мы больше никогда не увидимся, никогда в жизни». Извлеките из этого что-нибудь разумное, если сможете, Дэйв. Мы с десяти лет знали, что всегда будем вместе. И вдруг такое. Что-то связанное с Эдом Броком? С отцом? Помогите мне это выяснить, Дэйв! Пожалуйста!