– А я уже гадал, где ты пропала!

– Ну вот ты меня и нашел. Я пришла посмотреть, как он здесь устроился… Посмотри, какой чудесный вид, не так ли? – восторженно повторила Джулия.

Раснольд подозрительно оглядел комнату, задержав взгляд на прибранной кровати, и покачал головой:

– Замок выглядит просто фантастично. Интересно, сколько это может стоить?

В коридоре послышался негромкий кашель, и в проеме двери возник Фриц.

– Завтрак готов, – сообщил он. – Прошу вас.

Стол был сервирован в огромном зале, способном вместить, по крайней мере, человек двести. Для начала подали икру с охлажденной водкой, затем дикую утку с вином урожая 1949 года. На десерт была земляника с шампанским.

Во время еды фон Гольтц умело поддерживал беседу, обращаясь главным образом к Джулии.

Гирланд снова отметил, что на всей серебряной посуде значились все те же загадочные инициалы «Г» и «Р». Это его вконец заинтриговало.

Когда они перешли в гостиную, где был приготовлен кофе с ликером, он не удержался и спросил об этом. Фон Гольтц пристально посмотрел на него, потом улыбнулся.

– Это делает честь вашей наблюдательности. По правде говоря, замок принадлежит моему дяде.

– Прекрасный обед, граф, – сказал Раснольд, усаживаясь в удобное кресло. Буквы и вензели его не интересовали. – Поздравляю вас. Ваш повар был бы нарасхват в лучших парижских ресторанах, и, имейте в виду, это не комплимент, а правда.

– Он француз, – уточнил хозяин замка, усаживаясь рядом с Джулией. Слуга сразу же подал напитки. Едва он отошел, как фон Гольтц повернулся к Гирланду.

– Мы разговаривали о моем дяде. Как я вижу, вы хотите знать, кто он.

Гирланд зажег сигарету. Сохраняя равнодушное выражение лица, он весь подобрался в ожидании ответа.

– Кто он?

– Это Герман Радниц.

Гирланд продолжал простодушно улыбаться, но сердце его екнуло: «Ловушка!» Так как молчать было невозможно, он сказал:

– Как я сразу не догадался! Мы как-то работали вместе. Как он поживает?

– Прекрасно.

– Мы его увидим здесь?

– Нет. – Фон Гольтц закинул ногу на ногу и отпил кофе, изучающе глядя на Гирланда. – Думаю, нам нечего утаивать друг от друга. Вы думаете, что попали в ловушку, не так ли?

Гирланд отставил чашку с кофе и взял рюмку с бренди.

– Если Радниц действительно стоит за этим приглашением, то действительно не исключена такая возможность, – ответил он небрежно.

Джулия с изумлением слушала их разговор.

– Можно смеяться сейчас или… Или? – спросила она. – Я что-то не понимаю ваш разговор.

– О, конечно, – ответил Гирланд, вытягивая свои длинные ноги. – Дядя графа один из влиятельнейших и богатейших людей мира. Если бы он не был так богат, то наверняка давно бы попал в тюрьму. Ведь его настоящее имя Генрих Кунцли. И богатство свое он сделал, снабжая нацистов и японцев мылом, маслом и порохом. При этом необходимо уточнить, что нацисты и японцы обильно снабжали его соответствующим сырьем: костями, волосами, жиром и зубами миллионов людей, убитых в концлагерях. А милый дядюшка нашего хозяина трупы евреев и других жертв последней войны перерабатывал в деньги. Не так ли, дорогой друг? – спросил он графа с легкой улыбкой.

Фон Гольтц улыбнулся в ответ.

– Да… Я вижу, вы хорошо информированы, но это давняя история, – его глаза блеснули. – Какой вы въедливый человек, Гирланд. Все время суете нос в чужие дела. Пора это оставить.

Гирланд отпил немного бренди и кивнул головой.

– О, мне это говорят уже не в первый раз. Но, признаюсь, это не мешает мне спать.

– Ради Бога, – воскликнула Джулия, – не объясните ли вы мне, что все это значит?

– Позвольте мне вам все объяснить, – сказал фон Гольтц. – Как мне известно, вы шантажируете своего отца. У вас имеются три порнографических фильма, которые вы угрожаете переслать его политическим конкурентам, если он не снимет свою кандидатуру на пост президента США. Вот мне и нужны эти три фильма… И я их возьму, – добавил он ледяным тоном.

Джулия вскочила на ноги. Кровь бросилась ей в лицо. Ее глаза зло сверкнули.

– Вы их не получите! – воскликнула она. – Пьер, мы уезжаем отсюда! Немедленно!.. Ну, чего ты сидишь, как идиот?! Уходим!

Раснольд взглянул на фон Гольтца, невозмутимо сидящего с рюмкой бренди в руке и улыбавшегося так, что Раснольд содрогнулся. Он перевел взгляд на Джулию.

– Лучше сядь и заткнись, идиотка! – сказал он злобно. – Разве ты не видишь, мы попали в ловушку!

– Ловушка?! Он не сможет остановить нас… Я уезжаю отсюда! – топнув ногой, она помчалась к двери, открыла ее и побежала по громадному вестибюлю к выходу. Дверь была заперта. В бешенстве она повернулась и бросилась на террасу. Внизу сиротливо стоял красный «Триумф». С возгласом облегчения она метнулась к мраморным ступеням, но вдруг замерла на месте. Две огромные немецкие овчарки, рыча и скаля зубы, поднялись на ноги, кровожадно поглядывая на нее. Она испуганно вскрикнула, отступила на несколько шагов и остановилась. Продолжая глухо рычать, овчарки начали медленно подниматься по ступенькам. Джулия бросилась назад в гостиную.

– Собаки!.. – запыхавшись, крикнула она и прикусила язык, так как фон Гольтц громко рассмеялся.

– Не могли бы вы сесть? – спросил он. – Вы не сможете уехать отсюда. Да, там собаки… И они немедленно разорвут вас, если вы будете настолько глупы, что сделаете попытку убежать. Где фильмы?

Джулия побледнела, но все же вскрикнула, блестя глазами:

– Вы их не получите!.. – она повернулась к Раснольду. – Сделай же что-нибудь! Скажи им… Не сиди, как остолоп! Сделай что-нибудь!

– Я предупреждал тебя. – Раснольд был бледным и встревоженным. – Я не сомневался, что это когда-нибудь случится. С меня достаточно…

Гирланд молча слушал все это. На некоторое время о нем как бы забыли. Между Джулией и Раснольдом разыгралась сцена, за которой заинтересованно наблюдал фон Гольтц.

– Он их не получит! – кричала Джулия, заламывая руки. – Он не сможет заставить нас отдать их! Он не может!..

– Вы ошибаетесь, – со вздохом промолвил Гольтц. – Когда я хочу чего-то, я всегда имею это. Желаете, чтобы я продемонстрировал свои способности убеждать?

– Пошел вон! – закричала Джулия, сверкая глазами. – Я ни за что не отдам пленки! Если вы нас не отпустите, я… я сообщу об этом в полицию!

Фон Гольтц смотрел на нее, как на капризного ребенка.

– Вы очень молоды и глупы. Интересно, каким же образом вы собираетесь предупредить полицию?

Джулия повернулась к Гирланду.

– А вы не можете сделать что-нибудь? – Она вскочила, подбежала к нему и остановилась рядом. – Вы же настоящий мужчина и не можете просто сидеть здесь. Помогите мне уйти отсюда!

– Но, к сожалению, все козыри у нашего дорогого графа, – спокойно ответил Гирланд. – А я никогда не играю на верный проигрыш. Отдайте ему фильмы.

Джулия отвернулась от него с отвращением.

– Я их не отдам, – глухо проговорила она. – Понятно? Никогда не отдам!

Немец повернулся к Раснольду, поблескивая глазами от еле сдерживаемого бешенства.

– Вы, конечно, понимаете, у меня богатый набор средств, чтобы убедить вас обоих. Зачем лишние неприятности? Где фильмы?

Раснольд облизал сухие губы.

– Если ты ему скажешь, я тебя убью! – Джулия билась в истерике. – Он не сможет нас заставить…

Фон Гольтц с неожиданной быстротой вскочил с кресла и ударил Джулию по лицу так сильно, что она пролетела несколько метров, опрокинув по пути столик, и грохнулась на пол.

Гирланд опустил вниз сжатые кулаки. В создавшейся ситуации он ничего не мог предпринять, хорошо понимая, что при первой попытке дать отпор в зал влетят слуги.

Раснольд поднялся и посмотрел на Джулию, все еще лежащую на паркете с прижатыми к пылающему лицу руками.

– Приношу свои извинения, – спокойно сказал фон Гольтц. – Я ненавижу подобные сцены, но эта маленькая идиотка никак не может понять, что к чему… Где пленки?

– В моем банке, в Париже, – ответил Раснольд.

– Сволочь! – Джулия вскочила на ноги. – Трус! Сволочь! – Она метнулась к Раснольду, но Гирланд перехватил ее.

– Спокойно, – прошептал он. – Не надо так волноваться. Вы же этим ничего не добьетесь.

Некоторое время девушка пыталась вырваться из его рук, потом посмотрела в лицо Марка, оттолкнула от себя и уселась в кресло, подальше от всех.

Гирланд вернулся на свое место, уселся на подлокотник, вытащил сигарету и закурил.

– Напишите письмо в свой банк, мистер Раснольд, – потребовал фон Гольтц. – И попросите, чтобы пленки передали подателю этого письма. Бумага и конверт лежат на столе. Когда мой посыльный вернется с пленками из Парижа, вы сможете беспрепятственно уехать отсюда.

Раснольд некоторое время колебался, потом пожал плечами и подошел к секретеру. Дрожащей рукой он написал записку, надписал конверт и передал его фон Гольтцу.

– Отлично! Благодарю вас за понимание, мистер Раснольд. Через пару дней вы сможете уехать. А пока развлекайтесь, но я не советовал бы вам ходить на террасу. Понимаете, эти собаки очень злы. В замке имеется отличный бассейн, биллиардный зал. Прошу вас, чувствуйте себя как дома. Мы встретимся за обедом. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к Фрицу.

Держа письмо в руках, граф вышел, удовлетворенно улыбаясь.

Гирланд поднялся на ноги.

– После такого прекрасного завтрака мне хочется немного отдохнуть. – Он посмотрел на Джулию. – Не встретиться ли нам через часок в плавательном бассейне?

Он вышел в холл, где на страже стояли слуги, спустился по ступенькам на первый этаж и ушел в свою комнату.

В четыре часа дня Гирланд вышел из своей спальни в купальных шортах и с полотенцем на правом плече. Фриц ожидал его в коридоре. Он поклонился и без слов проводил Марка в бассейн. Бассейн с подогреваемой водой находился в задней части замка под открытым небом. Вокруг него стояли столики, шезлонги и удобные лежаки.