– Не сломаю.

Аллан потянулся за пластинкой, но я отвел руку, и он схватил воздух.

– Стойте спокойно, – сказал я.

– Дайте ее мне, Арчер.

– И не собираюсь.

– Тогда я просто ее отниму.

– Не стоит, – возразил я. – Я справлюсь с вами в два счета.

Он стоял, глядя на меня долгие десять секунд, затем снова сел в кресло. Постепенно к нему возвращалось очарование юности.

– Не волнуйтесь, я дурачился, но мне страшно интересно, что на этой штуке записано.

– Так же как и мне.

– Тогда давайте запустим ее. У меня есть портативный проигрыватель.

Он подошел к столу на середине веранды и открыл квадратный ящик.

– Я сам поставлю, – сказал я.

– Хорошо. Вы по-прежнему боитесь, что я ее разобью?

Он снова опустился в кресло и вытянул ноги.

Я включил проигрыватель и поставил диск. Аллан спокойно и рассеянно улыбался. Я стоял и смотрел на него, ожидая какого-нибудь нервного движения. Но красивый парень не проявлял признаков страха, он вообще ничего не проявлял.

Диск был поцарапан и «запилен». Сквозь шипение пробились наконец звуки рояля. Нудно повторились три-четыре аккорда, затем правая рука стала украшать их вариациями. Аккорды заполняли комнату, подобно крикам в джунглях. Правая рука возвращалась к ним и снова уходила.

– Вам нравится эта музыка? – спросил Аллан.

– В известной степени. При таком исполнении рояль становится ударным инструментом.

Первая сторона закончилась, и я перевернул пластинку.

– Вы, кажется, интересуетесь музыкой в стиле буги-вуги. Не знаете, кто тут записан? – спросил я.

– Нет. По манере исполнения похоже на Лакса Льюиса.

– Сомневаюсь. По-моему, играет женщина.

Он замер с деланным выражением удивления на лице. Глаза его стали очень маленькими.

– Я не знаю ни одной женщины, которая смогла бы так играть.

– А мне одна известна. Позавчера ночью я присутствовал на ее концерте в «Диком пиано». Это некая Бетти Фрейли.

– Даже не слыхал о ней.

– Перестаньте, Тэгерт, ведь это ее пластинка.

– Да?

– Вы должны быть в курсе. Вы же сами выбросили этот диск в,воду. Объясните, зачем?

– «Ответа не будет, потому что я здесь ни при чем.

У меня никогда не появлялось желания избавляться от хороших пластинок.

– О, да, ваши желания были гораздо большими. Вы мечтали о ста тысячах долларов.

Он едва заметно шевельнулся в кресле, и поза его стала напряжённой. Я подумал, что, если Аллана сейчас приподнять за шею, ноги его останутся в прежнем положений.

– Вы полагаете, это я похитил Сэмпсона?

– Не вы лично. Скорее всего, у вас составилась компания; вы, Бетти Фрейли и ее брат Эдди «Пастер.

– Я даже не слышал ни о ком из них.

Он сДелал глубокий вдох.

– Еще услышите. С одной вы встретитесь на суде, а о другом вам расскажут.

– Подождите, – проговорил Аллан. – Вы нападаете на меня из-за того, что я выбросил эти пластинки?

– Значит, они ваши?

– Конечно. – Его голос был трепещуще искренним. – Я обнаружил, что имею несколько дисков Бетти Фрейли и избавился от них прошлой ночью, подслушав вашу беседу с полицией о «Диком пиано».

– А что, вы всегда занимаетесь подслушиванием?

– Это произошло совершенна случайно. Я как раз снял трубку, собираясь позвонить по своим делам.

– Бетти Фрейли?

– Говорю вам, что, не знаю ее.

– Извините, – сказал я. – Я полагал, что вы звонили ей прошлой ночью, чтобы дать добро на убийство.

– Убийство?

– Да, Эдди Пастера. Только, не изображайте удивление, Тэгерт.

– Но я не знаком с этими людьми.

– Достаточно знакомы, чтобы решить выбросить пластинки.

– Я только слышал о Фрейли, больше ничего: Знаю, что она работает в «Диком пиано». А поняв, что полиция интересуется этим заведением, я, естественно, захотел избавиться от ее записей. Вам же известно, как они цепляются к косвенным уликам.

– Не старайтесь одурачить меня, – сказал я. – Невиновный человек никогда бы не подумал ничего вышвыривать. Ведь такие пластинки многие покупали, верно?

– Но я подумал. Неужели меня из-за этого обвинят?

– Да, вы считали, что обвинят, Тэгерт. Вы бы не решили, что диски могут стать уликой, если бы не были связаны с Бетти. К тому же вы избавились от них задолго до моего телефонного разговора и прежде, чем Бетти начала фигурировать В происходящем.

– Может, и так, – сказал Аллан. – Но вам придется потратить массу времени, чтобы обвинить меня на основании каких-то пластинок.

– Я не собираюсь заниматься ничем подобным. Они навели меня на вас и тем сослужили свою службу. Давайте оставим их в покое и побеседуем о более важном.

Я опустился в парусиновое кресло напротив Аллана.

– О чем же, например?

Аллан всё еще сохранял над собой контроль. Его озабоченная улыбка выглядела естественно, голос звучал непринужденно. Только мускулы, вздувшиеся под тенниской, выдавали его чувства.

– Поговорим о киднэппинге, – ответил я. – Оставим пока убийство. Похищение не менее серьезно в сложившейся ситуации. Сперва я выложу свою версию, а затем выслушаю вашу. Множество людей обрадуют ваши показания.

– Сожалею, но мне нечего сообщить.

– А мне есть. И я скоро всё проверю, если мне случайно не понравится ваша версия. Для похищения у вас было больше возможностей и причин, чем у других. Вас обижало обращение Сэмпсона. Коробило то, что у него много денег, а у вас мало.

– Глупости, – фыркнул Аллан.

– Теперь вы должны радоваться. Половина выкупа – это пятьдесят тысяч. Вполне приличный куш.

Аллан забавно всплеснул руками.

– И я лично принес их сюда?

– Вы не такой уж болван, – ответил я. – Но действовали вы как деревенщина, Тэгерт. Городские ловкачи провели вас, использовав для своид целей. Вы, вероятно, никогда не увидите своей доли.

– Ну, рассказывайте обещанную сказку, – спокойно произнес Аллан.

Он готов был расколоться. И я пошел с козырей.

– Эдди Ластер звонил вам ночью в Лас-Вегас, когда вы летели туда с Сэмпсоном.

– Вы, наверное, спиритизмом занимались, Арчер?

Вы же заявили, что этот человек умер.

– Да, занимался и знаю, что вы сообщили Эдди. Вы сказали, что прилетите в Бэрбанк часам к трем следующего дня. Потом попросили, чтобы он взял напрокат черную машину и ждал вашего звонка из аэропорта. Сэмпсон связался с «Валерио», а вы отменили заказ и вызвали Эдди. Дежурная в «Валерио» решила, что ей звонил. Сэмпсон. Ведь вы неплохо умеете ему подражать, не так ли?

– Давайте дальше, – сказал Аллан. – Я всегда ценил фантастику.

– Когда Эдди подъехал к аэропорту в черном лимузине, Сэмпсон, конечно, сел в него. У него не было причин что-либо подозревать. Вы так его напоили, что он не обратил внимания на незнакомого водителя. Эдди легко с ним справился в укромном месте. Чем он пользовался? Хлороформом?

– Вы же сами хотели рассказать историю, – буркнул Аллан. – Или ваше воображение иссякло?

– История касается нас обоих. Звонок об отмене заказа – очень важный факт, Тэгерт. Он выдвигает вас на первый план. Больше никто не знал, что Сэмпсон будет звонить в «Валерио». Никому, кроме вас, не было известно, когда он прилетит из Невады, Никто накануне не имел возможности передать Эдди ночью подробную информацию. Никто, кроме вас, не мог проделать все эти приготовления и хранить их в тайне.

– Я не отрицаю, что находился вместе с Сэмпсоном в аэропорту. Но там были еще сотни человек. Вы, подобно любому копу, хватаетесь за косвенные улики. Впрочем, пластинки даже и не улики. Получается порочный круг. У вас ничего нет против Бетти Фрейли, и вы не доказали, что между нами существует связь. Множество коллекционеров имеют ее записи.

Аллан говорил спокойным и искренним голосом, но сам спокоен не был. Его тело так напряглось, словно я загнал его в угол, рот неприятно искривился.

– Связь нетрудно будет доказать, – заметил я. – Вас наверняка видели вместе. И разве не вы позвонили ей ночью, увидев меня в «Валерио» с Фэй Истебрук? Ведь вы не Сэмпсона искали в «Диком пиано», верно? Вы хотели встретиться с Бетти. Ротом вы спасли меня от Паддлера, и я решил, что вы на моей стороне. Даже принял за простую глупость вашу стрельбу по синему грузовику. Ведь вы предостерегали Эдди, не так ли, Тэгерт? Вы окажетесь настоящим ловкачом, если сумеете доказать, что не причастны к киднэппингу. Глупость, правда, исключает ловкость.

– Если вы прекратите упоминать мою фамилию через каждое слово, то мы вернемся к делу.

Он сидел в прежней спокойной позе, но в руке его, вынырнувшей из-за спины, появился пистолет, который я уже видел раньше. Легкое оружие тридцать второго калибра, но достаточное для того, чтобы у меня застучали зубы.

– Держи руки на-коленях, – приказал он.

– Вот уж не думал, что ты так легко расколешься.

– А я и не раскололся. Просто обеспечиваю себе свободу действий.

– Моя смерть обеспечит тебе только газовую камеру. Убери пистолет, и мы все обсудим.

– Нам нечего обсуждать.

– Ты, как обычно, ошибаешься. Чего, по-твоему, я добиваюсь?

Он не ответил. Теперь, с пистолетом в руке, Тэгерт успокоился и расслабился, и это отразилось на его лице. Передо мной предстала личина другого человека, холодного и равнодушного, не придававшего никакой ценности чужой жизни. Невинное лицо мальчишки, словно он мог совершить преступление абсолютно бессознательно. Этот парень опустился и снова обрел себя на войне.

– Я стараюсь найти Сэмпсона, – сказал я. – Если я смогу его вернуть, остальное меня не коснется.