– Мои, – без малейшего колебания ответила она. – Я прошу тебя.

– Я огорчен, но ничего не могу обещать.

Она казалась очень опечаленной, но он знал, что она понимает его. Джо улыбнулась ему:

– Приходите сегодня вечером к нам обедать, Генри и ты. Малколм хочет с вами поговорить.

– Сомневаюсь!

– Вы придете?

Перспектива увидеть Джо, возглавлявшую стол Малколма Дюрана, была ему неприятна. Он даже не знал почему. Он уже давно привык к мысли, что Джо – жена Дюрана. Вместе с тем это его расстраивало.

Появилась Лил под руку с Гизом Сантини. Барни заметил, как изменилось выражение лица Джо. Ее подбородок поднялся вверх. Она протянула ему руку в перчатке.

– До вечера.

– О’кей.

Он смотрел ей вслед. Лил повернула голову, чтобы тоже посмотреть на нее. Сантини поправил полотенце на плечах Барни и пошел с ним к душам.

– Я рад, что ты пришел сюда сегодня потренироваться. Слышал, ты провел большую часть ночи с фликами.

– Да, – односложно ответил Барни.

– Ты собираешься тренироваться здесь до поединка на будущей неделе?

– Да.

– Лил считает, что нужно было бы устроиться поблизости от Беркшира. Можно отправиться днем Все эти неприятности здесь не слишком-то хорошо отразятся на твоем состоянии.

– Все в порядке, – ответил Барии, – я остаюсь здесь.

Лил наморщила лоб.

– Это из-за нее?

– Джо – мой старый друг. Мы вместе ходили в школу.

– Я считаю, что нам нужно отправиться в Беркшир. Здесь у тебя слишком мало развлечений. Больше того, у тебя, кажется, неприятности с фликами?

– Не в настоящий момент.

– А ты что – намереваешься получить их? – холодно спросила Лил.

Вмешался Гиз, положив каждому руку на плечо.

– Довольно, вы оба. У Барни достаточно забот перед этим матчем. Я считал, что у тебя трезвая голова на плечах, Лил. Барни, прими душ и оденься… На улице тебя ожидает сюрприз. Я нашел небольшую спортивную машину. Ты сможешь пользоваться ею здесь.

– Спасибо. – Барни оценил жест Сантини, и настроение его улучшилось. – Я огорчен, Лил.

– Я тоже, дорогой.

Он прошел в душевую и долго стоял под горячей водой, ни о чем не думая, с пустой головой. Он потратил полчаса на одевание, слушая, как Гиз и Лил спорили за перегородкой. Они ждали его, но у него не было желания провести с ними остаток дня. Ему нужно было гонять других котов. Одна из дверей вела к запасному выходу, и это решило проблему. Лил будет в бешенстве, но он найдет возможность объясниться с ней потом.

Зеленый открытый «форд» стоял в конце улицы. Сан-тини оставил ключи на приборном щитке. Барни сел за руль и быстро отъехал, надеясь, что Лил и Гиз его не заметят.

Был прекрасный осенний день, гораздо более теплый, чем накануне. Море сверкало. Барни с удовольствием подставил лицо под лучи солнца.

Проехав миль пять, он достиг судостроительной верфи, куда ранним утром доставили «Мери Хэммонд». Он услышал стук молотков и вскоре увидел судно в доке. На палубе трудилась бригада рабочих. Он узнал среди них высокую фигуру Генри, который с беспокойством следил за работой. Барни забрался на палубу по одной из лестниц, прислоненной к шхуне.

У Генри был измученный вид, словно он всю ночь не смыкал глаз. Барни позвал его, закричав, чтобы перекрыть стук молотков. Брат повернулся.

– У тебя есть деньги? – сразу спросил он.

– Только часть, – улыбаясь, ответил Барни. – Три тысячи долларов. – Он достал из бумажника чек Сантини и отдал его Генри, который взял его дрожащей рукой. – Этого должно быть достаточно для начала работ. Остальные, а может быть и больше, будут у меня после моего поединка с Реганом на следующей неделе.

У Генри был довольный вид.

– Мне кажется, я ошибался на твой счет, Барни. Тебе не понять, что значат для меня эти деньги.

– У меня есть только смутное ощущение. Но забудем это. Я счастлив, что могу поддержать тебя. – Он оглядел палубу шхуны. – Кажется; я гораздо больше привязан к старому судну,чем считал.

– Это правда? – дрожащим голосом спросил Генри. – Ты говоришь серьезно?

– Конечно, – ответил Барни, немного смущенный горячностью брата.

– Я так тебе благодарен.

– Прошу тебя… У тебя измученный вид. Ты, вероятно, совсем не спал. Держу пари, что ты провел бессонную ночь.

– Почти.

– А где ты был вчера вечером, когда был убит Карлос?

Этот вопрос заставил Генри открыть рот.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Так вот, тебя не было дома, когда флики пытались встретиться с тобой. Ты появился в комиссариате лишь часом позже.

– Я знаю. Я бродил, пытался обдумать возможность отремонтировать «Мери Хэммонд». Твое предложение помочь я не принял серьезно.

– А братья де Фалгия, что ты думаешь об этой истории?

– Ничего. Я ничего не понимаю.

– А я не перестаю об этом думать. У Петерсона нет желания заниматься этим делом, это очевидно. Но у меня ощущение, что я должен обоим старикам за все, что они сделали для меня, когда я был ребенком.

– Не вмешивайся во все это, – резко проговорил Генри. – Эта история тебя не касается.

– А у меня намерение сунуть в нее свой нос.

Генри собирался опять возразить, но удержался. Барни не стал продолжать. Он предпочел не усложнять их отношения, которые с момента его приезда в Батерли не были дружескими. Генри любил играть роль старшего брата и утверждать свой авторитет главы семьи. Трудно было заставить его отказаться от этой привычки. Барни знал, что его брат прилагает огромные усилия, чтобы заставить себя быть приветливым.

Барни немного понаблюдал за работой рабочих, потом вернулся в Батерли. Полчаса спустя он прошел в кабинет Петерсона.

Шеф полиции стал сверлить Барни своими маленькими, недоверчивыми глазами.

– Вчера вечером ты довел меня до бешенства, Хэммонд. Ты говорил такие вещи, которые мне никогда не нравились. Это нехорошо с твоей стороны. Надеюсь, сегодня ты немного спокойнее.

– Да. Я хотел бы знать, насколько продвинулось ваше следствие.

– Тебе надо почитать «Батерли Таймс».

Петерсон, которого мучил жар, дышал со свистом.

– Вы что-нибудь обнаружили?

– Мы проверили некоторые показания. В таком деле, как это, парень, нельзя позволять себе кричать слишком громко в надежде испугать убийцу. Следствие требует определенного времени.

– Сколько именно?

– Трудно сказать.

– До того времени, когда Малколм Дюран подаст знак?

Круглое лицо Петерсона покраснело. Потными руками он стал рыться в бумагах, лежащих на его столе. В комнате было жарко. Петерсону было явно не по себе.

– У тебя нет никаких оснований так говорить, Хэммонд. Я тебе об этом уже сказал вчера вечером…

– Ведь это Дюран дергает за веревки в Батерли, нет? – настаивал Барни.

– Абсолютно нет! Малколм – превосходный деловой человек, один из самых уважаемых граждан нашего города, но он не имеет влияния ни на наше правосудие, ни на следственные органы.

– Сохраните свои высказывания для ваших избирателей. И не рассказывайте этого мне. Дюран задает вам тон, и вы поете под его музыку. В настоящий момент он приказал вам прикрыть это дело.

Щеки Петерсона дрожали от ярости.

– Тебе незачем вмешиваться, парень. Эта история тебя не касается.

– Да, то же самое мне говорят все. Но я очень любил этих двух стариков. Эти славные люди всегда трудились и никогда никого не обидели. А между тем, кто-то спустил их обоих.

– Это еще не доказано.

– Я вам повторил то, что сказал мне Карлос. Педро сел в шлюпку, чтобы подать знак рыболовному судну, и ему всадили пулю в тело. Карлос пытался удержать его, но смог лишь ухватить его шапку. Педро упал в воду и исчез.

– Точно. И это не позволяет нам проверить слова Карлоса.

– Верно, но у вас в морге есть тело Карлоса и нож, которым он был убит.

– Его нож, – уточнил Петерсон.

– Вы ведь не станете утверждать, что он покончил с собой, не так ли?

– Полиция никогда не делает опрометчивых выводов. Нам нужны факты и доказательства. – Петерсон положил руки ладонями на стол. – Нам известно, что де Фалгия как раз перед последним выходом в море очень сильно поссорились. Они жили вместе почти шестьдесят лет, и вдруг Педро решил жениться. Это расстроило его брата. Он уже представлял, как все его многолетние привычки будут забыты с появлением этой женщины. Между Педро и Карлосом произошла ужасная ссора.

– И что же?

– Возможно, они продолжали ссориться в шлюпке, – убежденно продолжал Петерсон.

Барни смотрел на него, и в нем закипало отвращение к шефу полиции.

– Значит, вы хотите сказать, что это Карлос убил своего брата и бросил его в море?

– Это одна из гипотез.

– И может быть также, что Педро или его привидение достигло вплавь берега, чтобы отомстить Карлосу, заколов его?

– Кто знает, – холодно сказал Петерсон.

Барии с трудом сдерживался. По всей видимости, своими вопросами он его не задел. Петерсон был слишком уверен в себе.

Он встал, свистя, как астматик.

– Хороший совет, Хэммонд! Занимайся своими делами и предоставь полиции заниматься ее делами. Я готов забыть о всех тех оскорблениях, которые ты высказал вчера и сегодня, но я должен предупредить тебя, и это серьезно. Я больше не допущу ни одного оскорбления. Если ты будешь продолжать в том же духе, ты пожалеешь об этом.

– Ах, вот как! Вы пойдете к Дюрану и сообщите ему, что я плохо веду себя?

– Я не нуждаюсь ни в ком, чтобы улаживать свои дела.

Его лицо стало жестким и неумолимым. У Барни внезапно создалось впечатление, что этот толстяк полицейский не такой уж и вялый, каким казался. Этот парень был опасен, но Барни это не пугало, он выдержал взгляд полицейского.