Росс МакДональд - Запах золота

Дорн покачал головой.

– Да, должен признаться, это для меня неожиданность.

– Заметьте, что я тут ни при чем. Налицо небольшая личная месть Малика. Впрочем, мне в высшей степени наплевать. Я больше у вас не работаю. Вряд ли я когда-нибудь встречусь с Маликом. Но советую вам предупредить своих парней, а то они в последнее время расслабились.

Дорн смотрел на Гирланда, задумчиво потирая щеку.

– Откровенно говоря, мне кажется, что вы не хотели уходить от нас, Гирланд… У меня есть очень интересное дело… в Танжере… в аккурат для вас, – произнес он, подталкивая к Марку досье. – Замешаны две женщины, к тому же красивые. Это ваш конек.

Гирланд поднял брови.

– Вы настоящая сирена-соблазнительница. А деньги?

– Поскольку задание официальное, вам заплатят по тарифу, – ответил Дорн.

Марк поддался с кресла.

– Нет, премного благодарен. У меня есть десять тысяч, и я могу пока побездельничать. Привет, Дорн! Если у вас снова появится работа тысяч на десять, я, пожалуй, соглашусь на нее. Я всегда говорил, что мыслить нужно широко. Чего и вам желаю. – Он вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.

Лицо его просветлело при виде Мови Поль, сидящей за пишущей машинкой.

Она подняла глаза, покраснела и опустила голову, продолжая печатать.

– Ни одного слова, – сказал Марк, наклоняясь к ней с улыбкой, – ни вскрика радости…

Мови сделала опечатку.

– Вам никогда не говорили, что у вас глаза как звезды и рот, созданный для поцелуев? – настаивал Марк. – Я прочитал об этом в рекламе духов.

– Дверь за вашей спиной… – не очень уверенно произнесла Мови.

– Может, вы пообедаете со мной у Лассера? Мягкая кухня, прекрасная музыка и замечательные вина! У меня целая куча денег, которую я хочу истратить. Встретимся в девять часов, ладно?

Мови снова подняла глаза, посмотрела на него и подумала, что он совсем не плох. С ним можно превосходно провести время.

– Спасибо… я согласна.

– Моя мама всегда говорила, что в жизни нужно быть очень настойчивым, – радостно отметил он. – Значит, в девять у Лассера?

Она опять улыбнулась и ударила по клавишам машинки.

Гирланд открыл дверь. Но едва он собрался выйти, девушка прервала работу.

Не слыша стука, он повернулся и взглянул на нее.

– А это правда, что у вас есть бухарский ковер? – спросила она, поблескивая глазами.

Такси свернуло с государственного шоссе № 101 и направилось к океану. Дорога, делая петлю вокруг подножья темного цвета горы, спускалась в каньон, заросший молодыми дубками.

– Это каньон Кебрилло, – сказал шофер.

Вокруг не было заметно ни малейших признаков жилья.

– А люди здесь обитают в пещерах?

– Что вы! Дома выстроены внизу, на побережье.

Вскоре я ощутил запах моря. Мы еще раз повернули и окунулись в зону прибрежной прохлады. Плакат возле дороги гласил:

«Частные владения. Проезд категорически запрещен».

Дубовая поросль уступила место стройным рядам пальм и кипарисов. Замелькали лужайки, крыши из красной черепицы и позеленевшей меди. Мимо промчался «роллс-ройс» с какой-то красоткой за рулем. Он просвистел подобно порыву ветра, и я почувствовал некую нереальность происходящего. Голубоватый туман в каньоне походил на легкий дымок, и сквозь него океан казался искусственным, твердым клином в пасти этого каньона, ярко-голубым и отшлифованным, точно драгоценный камень. Частные владения: прочность красок гарантируется, материал не садится.

Я никогда еще не видел Тихий океан таким маленьким. Мы покатили дальше между тисами, стоящими как часовые, потом покрутились по чьим-то личным дорогам и очутились над океаном, простиравшемся далеко к Гавайям. Внизу, под крутым утесом, расположился дом, обращенный тылом к каньону. Два его крыла сходились под прямым углом, вершиной направленном к океану, подобно громадному белому наконечнику стрелы. Сквозь кустарник я заметил белый теннисный корт и голубовато-зеленую поверхность плавательного бассейна. Водитель свернул на подъездную дорожку и остановил машину позади гаражей.

– Вот здесь и живут пещерные люди. Будете сидеть до прихода слуг?

– Я не гордый.

– Вас подождать?

– Пожалуй.

Грузная женщина в синем рабочем платье, появившаяся на крыльце, проследила, как я вылезаю из такси.

– Мистер Арчер?

– Да. Миссис Сэмпсон?

– Нет, миссис Кромберг. Я экономка. – Улыбка скользнула по ее лицу, как солнечный луч по вспаханному полю. – Можете отпустить машину. Феликс сам отвезет вас в город, когда вы освободитесь.

Я расплатился с шофером и вытащил из багажника свой чемодан. Держа его в руке, я чувствовал себя крайне неловко, ибо не знал, когда закончится моя работа – через час или через месяц.

– Я отнесу ваши вещи в кладовую, – сказала экономка. – Думаю, они вам не потребуются.

Мы пересекли блистающую хромом и фарфором кухню, затем зал, холодный и чем-то напоминающий монастырь, и, наконец, вошли в лифт, который поднял нас на второй этаж.

– Сплошные современные удобства, – заметил я.

– Пришлось постараться, когда миссис Сэмпсон повредила ноги. Это стоило семь с половиной тысяч долларов.

Если своим высказыванием она хотела заставить меня замолчать, то достигла своей цели полностью. Она постучала в дверь, расположенную в холле напротив лифта. Никто не ответил. Она постучала снова и сама открыла дверь в светлую комнату, слишком пустую и высокую, чтобы в ней обитала женщина.

Над массивной кроватью висела картина, изображавшая часы, карту и дамскую шляпу, брошенную на туалетный столик. Время, пространство и секс. Манера письма походила на Кониоши.

Постель была смята.

– Миссис Сэмпсон! – окликнула экономка.

– Я загораю. Что вам нужно? – холодно ответил женский голос.

– Приехал мистер Арчер, вы ему посылали телеграмму.

– Попросите его войти и принесите мне еще кофе.

– Ступайте на балкон, – сказала мне экономка и удалилась.

Я подчинился. Миссис Сэмпсон взглянула на меня поверх книги. Она полулежала в шезлонге, спиной к утреннему солнцу, прикрываясь полотенцем. Позади нее стояло инвалидное кресло на колесах, но сама женщина не была похожа на инвалида, худая и загорелая до такой степени, что ее тело казалось каменным. Выцветшие на солнце волосы прикрывали небольшую голову кудрявой плотной шапкой, точно взбитый крем. Ее возраст было так же трудно определить, как и возраст фигуры, вырезанной из красного дерева.

Положив книгу на живот, она протянула мне руку.

– Я наслышана о вас. Когда Милисента Дрю порвала с Клайдом, вы, по ее утверждению, ей очень помогли. Правда, чем именно, она не объяснила.

– Это длинная история, – ответил я. – К тому же грязная.

– Милисента и Клайд вообще грязные люди, не правда ли? Удивительно невоспитанные создания! Я давно подозревала, что его тянет не к женщинам.

– Я никогда не оцениваю своих клиентов, – заметил я, одаривая ее мальчишеской улыбкой, впрочем, изрядно поношенной.

– И не говорите о них?

– И не говорю… даже с друзьями.

Ее голос был чист и свеж, но в нем чувствовалась горечь, оттенок печали, проскальзывавший сквозь беззаботность. Я посмотрел ей в глаза, глаза встревоженного и больного существа, скрывавшегося в прекрасном смуглом теле. Она опустила веки.

– Садитесь, мистер Арчер. Вы, наверное, удивились, когда я вызвала вас. Или вы уже привыкли к такому?

– Нет, я действительно удивился, но догадался зачем. Большей частью я занимаюсь разводами. Я шакал, понимаете?

– Вы клевещете на себя, мистер Арчер. И говорите сейчас не как детектив. Хорошо, что вы упомянули про развод. Сразу же поясню, что я не желаю разводиться. Напротив, я намерена продлить свою замужнюю жизнь, ибо надеюсь пережить супруга.

Я промолчал, ожидая продолжения. На близком расстоянии ее спина оказалась немного грубоватой и иссушенной. Ногти на руках и ногах были покрашены в одинаковый кровавый цвет.

– Я надеюсь на это не потому, что у меня крепче здоровье: вы, вероятно, слышали о моих ногах. Просто я моложе мужа на двадцать лет… – Горечь прозвучала в ее голосе, подобно жужжанию осы. Она заметила это и поспешно переменила тему: – Здесь чувствуешь себя как в печке, не правда ли? Несправедливо, что мужчины вынуждены носить пиджаки. Пожалуйста, снимите его.

– Нет, благодарю.

– Вы слишком щепетильны.

– У меня надета плечевая кобура, и потом, я просто не привык ходить без пиджака. Вы в телеграмме упомянули Альберта Грэйвса.

– Это он рекомендовал мне вас. Он один из юристов Ральфа. После завтрака вы сможете договориться с ним относительно гонорара.

– Он больше не служит окружным прокурором?

– Нет, с самой войны.

– В сороковом и в сорок первом я выполнял для него кое-какую работу. С тех пор мы не виделись.

– Он рассказывал еще, что у вас талант отыскивать людей. – Она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Ее улыбка выглядела плотоядной и пугающей на загорелом лице. – Он не солгал мистер Арчер?

– Служба розыска пропавших людей делает это лучше меня. Исчез ваш муж?

– Что-то в этом роде. Куда-то укатил один или с компанией. Он страшно разозлится, если я обращусь к властям.

– Понимаю, вы хотите, чтобы я нашел его, выяснил с кем он? А что еще?

– Только сообщите мне факты, остальным я займусь сама.

– Когда он уехал?

– Вчера днем.