С письмом в руках граф удалился, удовлетворенно улыбаясь.

Гирланд поднялся.

– После такого прекрасного завтрака мне хочется немного отдохнуть, – заявил он. – Если пожелаете, через два часа мы можем увидеться в бассейне.

Он вышел в вестибюль, прошагал мимо молчаливых слуг, стоящих на страже, спустился по ступенькам мраморной, устланной коврами лестницы и скрылся в своей комнате.


* * *

В четыре часа Марк Гирланд вышел от себя в шортах и с полотенцем на плече. Фриц ожидал его в коридоре. Он поклонился и проводил Марка к обогреваемому бассейну. Он находился позади дома на солнце, окруженный столиками, шезлонгами и матрасами.

Гирланд прыгнул в воду, переплыл бассейн и перевернулся на спину в теплой голубоватой воде. Через несколько минут появилась Джулиан в белом бикини. Она с разбегу врезалась в воду и энергично заработала руками и ногами. Он проводил ее взглядом. Она добралась до бортика, оттолкнулась и еще раз переплыла бассейн. Плавала она отлично, почти как настоящая пловчиха.

В конце концов Джулиан забралась на бортик.

Гирланд не спеша подплыл к ней.

– Успокоилась? – улыбаясь, спросил он.

– Оставьте меня! Это не смешно! Что нас ждет теперь?

Он схватил ее за лодыжку и потянул в воду. Она свалилась, подняв целый фонтан брызг.

– Нас видят! – прошептал он, держа ее в объятиях. – Из окна на втором этаже смотрит какой-то человек.

Джулиан снова переплыла бассейн и вернулась к Гирланду.

– Кто это?

– Я знаю не больше твоего. Вылезай на берег, погреемся. Давай говорить потише: не забудь, что за нами наблюдают.

Они растянулись на лежаках. Появился толстый Фриц с сигаретами и зажигалкой и спросил, не хотят ли они еще чего-нибудь. Джулиан от всего отказалась, но сигарету взяла. Гирланд жестом отпустил Фрица и, когда тот ушел, прошептал:

– Надеюсь, ты понимаешь, как мы ужасно влипли?

Джулиан резко повернулась к нему.

– Вы меня интригуете… какая роль принадлежит здесь вам?

– Ваш отец нанял меня, чтобы я достал эти пресловутые ролики, – тихо ответил Гирланд, лежа на спине и глядя в небо. – Удивительно, что такая девушка, как вы, могла сняться в подобном фильме.

– Так вы работаете на моего отца!

Она привстала, но, подавив гнев, снова легла.

– Мне за это платят. Я не люблю вашего отца, а вас я тем паче не люблю. Для меня это работа… и ничего больше.

– Вы не любите меня? Да, в этом действительно можно было убедиться прошлой ночью, – саркастически заметила Джулиан, испепеляя его взглядом.

– Если девушка заявляется ко мне сама и сама бросается на шею и если она неплохо сложена, я беру то, что мне предлагают. Но это вовсе не значит, что я люблю ее… это даже не означает, что она мне нравится.

– О! И почему же я вам не нравлюсь?

– Потому что я не симпатизирую шантажистам. – Джулиан посмотрела ему прямо в глаза.

– Отлично… – проговорила она наконец, – я занимаюсь шантажом. Но как иначе я могу помешать отцу стать президентом? Ему наплевать на то, чем я живу. Ему всегда было наплевать на меня. И я сделаю все, чтобы его не избрали. Пришлось использовать единственное оружие, которым я владею.

Гирланд внимательно взглянул на нее.

– Объясните, отчего вам хочется помешать ему?

– Это несложно… оттого что он не достоин такой чести. Оттого что он слаб, хвастлив и глуп. Оттого что он, впрочем, как и мать, думает только о себе. Оттого что оба они опьянены властью.

– Такова ваша точка зрения… я не говорю, что она неверна. Вы работаете с Раснольдом, да? Вам нравится их организация «Освобождение»?

– А почему бы и нет?

– Старая история, Джулиан. Люди привыкли ловить рыбку в мутной воде. Если бы Раснольд и его организация ценили вас, – а вы их интересуете только потому, что можете помешать одному человеку стать президентом, – у вас бы не возникло подобных неприятностей. Разве не «Освобождение» побудило вас шантажировать отца?

Думайте что угодно. Мне наплевать. Существует куча причин. И главное: он испортил мне жизнь, а я испорчу ему!

– Так вы уверены, что вашу жизнь испортил он? А может, наоборот, вы ему?

– Не смейтесь! – закричала она в бешенстве. – Мои родители никогда меня не хотели. Как только ни пытались избавиться А теперь, когда я пожелала отомстить, вы взываете к моей совести! Послушайте, может, вы не поверите, но мне было страшно участвовать в этих филь мах. Просто Пьер пообещал, что, если я снимусь, отца никогда не выберут президентом. И тогда я согласилась.

– Нет, – раздраженно запротестовал Гирланд, – конечно не поверю Посмотрите правде в лицо, Джулиан. Вы аморальная шлюха. Вам вбили в голову идеи какой-то гротескной организации. Ах, как лестно считать себя настолько важным лицом, что можешь помешать некоему человеку стать президентом Соединенных Штатов! Но не будь Раснольда и его лиги, вы бы попросту плевали на то, выберут вашего отца президентом или нет!

– Вы отвратительны! Я вас ненавижу! В том, что вы говорите, нет ни одного слова правды! – закричала она. – Пускай граф забирает эти фильмы, но едва вернувшись в Париж, я снимусь в других. Отец никогда не добьется президентства!

– Вернетесь в Париж?.. Вы еще верите, что опять попадете туда?

Она широко открыла глаза.

– Но… конечно. О чем вы?

– О том, что это невозможно, – спокойно ответил Марк, глядя на маленькое облачко. – Вы заблуждаетесь! Как только фон Гольц заполучит фильмы, он позаботится о том, чтобы никто из нас уже не вышел из замка, дабы вы с Раснольдом никогда не смогли создать ни одного подобного зрелища.

Джулиан помолчала, потом с трудом заговорила:

– Он так не поступит. Увидите. Едва фильмы будут у него, мы сможем уехать. А вернувшись в Париж, я снимусь опять.

– Вы больше никогда не попадете в Париж…

Она открыла рот, потом закрыла его, внимательно посмотрела на Гирланда и побледнела.

– Вы думаете?

– Посмотрим. Когда привезут ролики, наш милый граф определенно от нас освободится. – Гирланд поднял голову и осмотрелся. – Здесь достаточно места для трех скромных могилок.

– Как? Нас убьют?.. Не верю!.. Нет!

– Если так распорядился его дядя, я не сомневаюсь, что нас уничтожат.

– Но нельзя же запросто прикончить троих людей, – простонала она. – Нет! Вы врете! Ведь потом будет следствие… Нет, это невозможно… он… он не осмелится!

– Спускаясь сюда, я видел из своего окна кое-что интересное, – сказал Гирланд, закрывая глаза. – Один из слуг фон Гольца выезжал из замка на вашем «триумфе», а другой на моей машине. По-моему, «триумф» найдут на стоянке в аэропорту Мюнхена, а мой автомобиль – неважно где. Разумеется, полиция побывает здесь, но фон Гольц тут большая птица. Он заявит, что мы провели ночь у него и укатили в Париж. Притворится расстроенным. Вряд ли полиция станет обшаривать тут каждый дюйм, чтобы отыскать наши трупы.

Джулиан задрожала.

– Нет!!! Вы пытаетесь напугать меня, потому что ненавидите!

Гирланд пожал плечами.

– Вы мне безразличны, Джулиан. Я просто считаю вас несчастной девочкой с комплексом. Признаюсь, правда, что девчонки с комплексами усыпляют меня. Послушайте: посыльный приедет сегодня в Париж около десяти вечера. За фильмами он отправится завтра утром и вернется в Мюнхен до 14-00. Сюда приедет часов в шесть. Следовательно, до завтрашнего вечера нам надо найти средство выбраться отсюда живыми и невредимыми.

– Вы действительно уверены, что этот человек убьет нас всех?

Гирланд встал, перекинул полотенце через плечо и, улыбаясь, посмотрел на Джулиан.

– А вы на его месте не стали бы делать этого? – спросил он и ушел.

Джулиан принялась разглядывать лужайку. Вдали лежали на земле два громадных черных пса. Собаки смотрели на нее. Дрожа от страха, Джулиан подхватила свое полотенце и побежала за Марком.

Лю Сьюк стряхнул сигаретный пепел из окна второго этажа и поднялся. Потом взглянул на собак и взял со стола винтовку с оптическим прицелом. Ему нравилось это оружие. Он пристроил винтовку на подоконнике и прицелился в одну из овчарок. Крест лег на ее череп.

Сыок слегка подрегулировал устройство: голова стала видна более ясно, и он с удовлетворением прислонил винтовку к стене.

В комнату тихо постучали, и на пороге возник фон Гольц.

– Оба автомобиля отогнали, – сказал он, закрывая дверь. – Вы уверены, что сможете без риска освободиться от них прямо здесь?

– Конечно.

– А что вы сделаете с ними потом?

– Их можно спрятать в лесу. Доверяете вы своим людям?

Фон Гольц некоторое время раздумывал.

– Да… доверяю.

Сыок посмотрел на него в упор.

Предупреждаю, это дело ваше.

Гольц забегал по комнате.

– А как вы собираетесь поступить?

– Ну, скажем, начну упражняться в стрельбе… должно получиться забавно, – ответил Сыок, беря в руки винтовку. – Отличное оружие. Заставьте их выйти на лужайку, и я подстрелю их, как кроликов.

Фон Гольц задрожал.

– Будьте внимательны с Гирландом.

Сыок широко улыбнулся.

– Его я убью первым, – заверил он, кладя винтовку на стол.


* * *

Войдя в комнату, Гирланд инстинктивно почувствовал, что в ней производили обыск. Он не удивился, закрыл дверь на ключ, взял чемодан и вывалил его содержимое на стол. Потом внимательно осмотрел дно и удовлетворенно кивнул головой. Тот, кто его обыскивал, был, очевидно, любителем.

Гирланд нажал на крохотную кнопку, и двойное дно поднялось. Под ним было спрятано все необходимое: восьмизарядный «вальтер», нож с двумя лезвиями, отточенный, как бритва, и слезоточивая бомба. Когда Гирланду приходилось ехать по делам, он всегда брал с собой этот набор. Уверившись в том, что двойное дно не тронуто, он закрыл чемодан и убрал его на место. Потом снял плавки, растерся полотенцем и надел халат. Затем Гирланд вышел на террасу и устроился в кресле, откуда мог видеть всю лужайку. Приближался вечер, воздух свежел. Гирланд вернулся в комнату, принял теплый душ и оделся, собираясь отправиться на обед.