Гирланд выскользнул из постели, прошел в ванную, открыл кран и прокричал девушке:

– Иди к себе. Встретимся внизу через час.

Освеженный и выбритый, он вернулся в комнату.

Джулиан уже исчезла. Гирланд по телефону заказал кофе. Потом оделся. Выйдя на балкон, он некоторое время наблюдал за движением на улице и дышал свежим майским воздухом.

В скромном отеле напротив «Аппельхова» Малик вышел из своей комнаты, слегка стукнул в дверь Лабри и шагнул внутрь. Перед зеркалом сидела Ви в бюстгальтере и трусиках. Лабри надевал туфли.

– Вы что? – злобно закричала Ви, закутываясь в халат. – Вас никогда не учили вежливости?

Малик не ответил.

Он бросил на кровать паспорт Ви и сделал Лабри знак следовать за ним. В коридоре он произнес:

– Вы мне оба не нужны больше, можете возвращаться в Париж. Я удовлетворен вашей работой. Мы с Линнесом продолжим сами. Составьте рапорт Ковски, передайте, что я слежу за Гирландом. Ничего другого не рассказывайте, понятно?

Малик вытащил из старого бумажника несколько банкнот по сто марок и протянул их Лабри.

– А как быть с ней? – спросил Лабри.

– Объясните, что она и впредь будет работать на нас. Отдайте ей часть этих денег. Здесь достаточно на двоих. Я думал использовать ее, но сейчас необходимость отпала. Уезжайте побыстрее.

Он отпустил Лабри и спустился к Линнесу, ожидавшему за столиком на террасе.

– Ты заплатил по счету? – спросил Малик, усаживаясь.

– Да, можно отправляться.

– Я отослал тех двоих, они нас только стесняют.

– И что мы предпримем? – немедленно поинтересовался Линнес.

– Эти двое типов и девушка должны поехать утром в одно место, – ответил Малик, раскуривая сигарету, – Мы двинем за ними. Я знаю, кто она. Это Джулиан Шерман, дочь будущего президента США, любовница Пьера Раснольда, они вместе путешествуют. Рас-нольд снимает порнографические фильмы. Она наверняка тоже участвовала в одном из таких фильмов. Ведь Шерман приносил с собой проектор к Дорну. Этот проектор Дорн передал потом Гирланду. По-видимому, дочь шантажирует отца. На сцене появляется еще Ганс фон.

Гольц, племянник Генриха Радница. А Радниц и Шерман заключили соглашение. Радница ожидает колоссальный контракт от Шермана, если тот станет президентом США. Следовательно, Радниц заинтересован в том, чтобы помешать девушке оказать давление на отца. Раснольд, Гирланд и она приглашены в замок Радница. Зачем? Зная Радница, я убежден, что он завлекает их туда, чтобы устранить.

– А нас это касается? – спросил Линнес.

– Да. По причинам, которых я с тобою обсуждать не буду, это нас крепко задевает.

Через полчаса Лабри и Ви вышли из отеля. Лабри нес чемодан. Остановившись у столика, он объявил Малику:

– Мы уезжаем. Если понадобимся…

– Нет, вы больше не нужны мне, всего наилучшего.

Ви с трудом верила, что они, наконец, покидают этого жуткого типа. Они пешком отправились на вокзал.

– Красивая девушка, – заметил Линнес, глядя на ножки Ви.

– Шлюха! Но пригодиться она сможет.

– Конечно! – Линнес засмеялся, но, глядя на хмурое лицо Малика, посерьезнел.

Около двенадцати во двор «Аппельхова» въехал чёрный «мерседес» и остановился у входа.

Маленький коренастый человек, одетый в ливрею, прошествовал в холл.

Малик напрягся.

Спустя некоторое время он вновь появился в сопровождении Раснольда, Гирланда и Джулиан. За ними несли багаж.

– Они уезжают, – произнес Малик. – Иди собирать вещи.

Линнес запрыгал по лестнице.

Маленький человек в ливрее между тем говорил Гирланду:

– Двигайтесь за мной, до замка недалеко, с час езды.

– Я хочу в «мерседесе», – сказала Джулиан Раснольду. – А ты за нами, ладно?

– Нет, ты сядешь со мной.

Гирланд, услышав этот разговор, быстро сел в свою машину, запустил двигатель и тронулся. Джулиан скривилась и пожала плечами. Потом влезла в красный «триумф».

– Ты влюбилась в него? – сухо спросил Раснольд.

Джулиан покачала головой.

– Если бы я в кого-то влюбилась, то уж скорее в графа: у него есть деньги.

Неприязненно взглянув на Джулиан, Раснольд нажал на акселератор и покатил за Гирландом, не представляя что ждет его впереди.

Граф Ганс фон Гольц сидел в старинном высоком кресле напротив Лю Сьюка: тот валялся на диванчике.

Фон Гольц был племянником Радница. Без помощи дяди он наверняка бы получил пожизненное заключение за изнасилование и убийство. В шестнадцать лет он жил со своими родителями недалеко от Гамбурга, Однажды ему встретилась юная австрийская студентка, заблудившаяся в поместье фон Гольца. Они были одни, и молодой Ганс начал приставать к девушке, но она его оттолкнула… После короткой борьбы он изнасиловал и задушил девушку. Труп он едва прикрыл и, вернувшись домой, признался отцу в совершенном преступлении.

Один из лесников, всей душой ненавидящий Ганса, слышал крики девушки. Он появился на том месте сразу после бегства Ганса и возле трупа обнаружил часы убийцы.

Генрих Радниц в это время гостил у своей сестры, матери Ганса. Сам фон Гольц, испуганный рассказом сына, доверился Радницу, и тот посоветовал ничего не предпринимать. Труп, конечно, найдут, но следует всем объяснять, что Ганс постоянно сидел дома.

Однако они не приняли в расчет того лесника, который поднял тревогу. Прибыла полиция, лесник отдал им часы, и Ганса арестовали.

У него были поцарапаны руки: он утверждал, что играл с кошкой, но ему не поверили.

Немного позднее Радниц навестил лесника и заплатил ему громадные деньги. Тот моментально объявил полиции, что им руководила ненависть к Гансу: он-де лишь выдумал эту историю, увидев труп девушки, а часы, мол, вообще нашел в другом месте.

Потом Радниц побеседовал с шефом полиции, стремящимся к политической карьере. Радниц кое-что ему пообещал, и дело тут же закрыли.

Через год замок был разрушен при бомбежке, родители Ганса погибли.

Ганс отслужил в немецкой армии, а после демобилизации Радниц предложил ему стать управляющим громадного поместья в Баварии. Фон Гольц согласился и с тех пор в течение уже пятнадцати лет следил за одним из прекраснейших владений в Германии.

Время от времени туда наведывался Радниц поохотиться и убедиться, что племянник ведет себя хорошо.

Иногда фон Гольца посылали в Восточный Берлин, там он встречался с какими-то людьми и привозил пакеты для Радннца. Один раз его отправляли даже в Пекин, Но такие поездки случались редко. Фон Гольц с удовольствием делал все, о чем просил дядя, лишь бы продолжалась эта жизнь в замке, где можно было охотиться, принимать друзей и женщин, воображая в мечтах, что это прекрасное имение – твоя собственность.

Накануне он получил инструкции от Радннца и впервые с того времени, как стал слугою своего дяди, по-настоящему испугался.

Радниц писал:

«Необходимо забрать у девушки эти три фильма, используя любые методы. Я посылаю Лю Сьюка, который займется ею. Тебе нечего беспокоиться о ее устранении. Сьюк профессионал, он хорошо оплачивается, и ему можно доверять. Твоя работа заключается только в изъятии фильмов, и, пока ты этого не сделаешь, Сьюк будет ждать».

– Я облегчу вам задачу, – сказал фон Гольц, потягивая шампанское, – они приедут сюда. И уже не смогут уехать. Я отберу у девушки фильмы, и затем вы устраните всю банду.

Сьюк кивнул головой.

– Хорошо. Я пока не буду показываться. – Потом он заметил: – Кому-нибудь известно, что они к вам отправились? Вы думали об этом? Они сообщили в отеле? Ведь не могут они просто испариться.

– Это ваша забота, за мной только фильмы.

– Ладно, небольшое умственное упражнение меня развлечет, – улыбнулся Сьюк и встал, – Я спрячусь. Будьте осторожны с Гирландом. Двое других безобидны, но Гирланд опасен.

– Дядя предупредил меня.

Сьюк спустился по лестнице на второй этаж: длинные галереи, украшенные охотничьими трофеями и средневековым оружием… Он прошел в свои апартаменты, состоящие из спальни и громадной гостиной, запер дверь на ключ и закрыл окно с видом на террасу главного входа.

Проделав все это, он уселся в кресло, закурил сигарету и стал наблюдать за длинной пыльной аллеей, ожидая прибытия трио приговоренных.

Когда дело касалось работы, он умел притаиться и ждать не хуже кота у мышиной норки.


* * *

Въезд в поместье был неописуем. Огромную территорию огораживали гранитные семиметровые плиты-стены, увенчанные стальными пиками.

Чугунные ворота распахнулись перед черным «мерседесом», и Гирланд последовал за ним, заметив попутно, что обе половинки ворот украшены гербами с инициалами «Г» и «Р». Он удивился: «Г» и «Р»… а почему не «Г» и «Г»?

Он испытывал какое-то волнение, странное и смутное Но успокаивал себя тем, что это просто смешно. В зеркале Гирланд видел красный «триумф», едущий за ним.

Три машины отмахали так километров пять, потом густой лес стал реже, и они очутились на поляне, вернее, на площади, украшенной фонтанами и клумбами с цветущими тюльпанами. На фоне голубого неба вырисовывался замок – громадное сооружение с башнями и башенками, террасами и мраморными статуями. Через парадную дверь могли проскользнуть по крайней мере два грузовика.

Джулиан выскочила из «триумфа» и подбежала к Гирланду, который тоже выбрался из своей машины.

– Невероятно! Фантастично! Я никогда не видела ничего подобного!

К ним подошел Раснольд. Глядя на замок, он покачал головой. Старые тяжелые двери из черного дерева открылись, и появился фон Гольц.

– Добро пожаловать! – сказал он с улыбкой.

Пока двое слуг в ливреях занимались багажом, все трое поднялись по мраморной лестнице.