Росс МакДональд - Запах золота

– Ты в состоянии вернуться домой?

– Да. Пойдем.

– Я не пойду с тобой. Мне нужно сказать пару слов этому Харду.

– Нет! У него в кабинете его гориллы. Их только что было трое. Ты выйдешь оттуда не лучше меня.

– Послушай, ты уверен, что эго судно Харда ударило тебя?

Генри покачал головой.

– У меня нет никаких доказательств. Был слишком плотный туман.

– Можно произвести расследование…

– Нет. Другие уже пытались. Карл Маклин подал жалобу, когда его «Нэнси» была расколота пополам. Ничего не удалось доказать. Матросы были напуганы, и дело квалифицировали как несчастный случай. Но всем известно, что Хард держит под контролем всю индустрию рыбной ловли в нашей местности и действует очень жестоко. Я никогда не думал, что здесь может существовать что-либо подобное!

– Я хочу его увидеть. Ты возвращайся домой, а я позже присоединюсь, к тебе.

Генри колебался.

– Барни, мне действительно неприятно, что я был так груб с тобой.

Барни похлопал его по плечу.

– Иди домой, – повторил он. – И не беспокойся. Я вовсе не хочу создавать себе неприятности.

Барни пошел за Томом Картером, чтобы попросить его отвезти Генри домой на машине.

Грузчики закончили разгружать «Мери Хэммонд», и большинство из них возвращались домой. Конец причала теперь утонул в темноте.

Барни на мгновение остановился под плакатом с именем Питера Харда, стараясь подавить гнев, прежде чем подняться. Он посмотрел на освещенные окна кабинета: Хард еще был там.

Он медленно поднялся по лестнице. Часть здания служила складом, и Барни видел справа от себя черную пропасть. Через дверь доносились голоса, громкий раскат хохота мужчины, потом что-то вроде кудахтанья и несколько слов, приглушенных дверью.

Он вошел не постучав. Человек геркулесовского телосложения сидел за письменным столом, и чистил ногти при помощи ножа. Его коричневое квадратное лицо украшал большой рот с узкими губами. Черные кустистые брови нависали над глазами серо-стального цвета.

– Входите, не утруждайте себя стуком!

Барни принялся рассматривать двух других мужчин, находящихся в комнате. Один, бородатый, был одет как рыбак, на ногах – высокие сапоги. На другом, таком же огромном, как Хард, были твидовый пиджак и мокасины, над бровями виднелось множество шрамов, а его сломанный нос, видимо, не раз побывал в переделках. Барни не знал ни того, ни другого. Его глаза, снова остановились на колоссе, восседавшем за письменным столом.

– Вы Питер Хард?

– Да, я. – Он небрежным жестом указал на стул. – Садитесь. Что вас волнует?

– Вы! Вы меня раздражаете.

Хард несколько секунд смотрел на Барни своими холодными глазами, потом скрестил руки на ноже и расхохотался.

– Я полагаю, что в этом городе я раздражаю немало людей, парень. Похоже, я не очень-то пришелся по душе в этой местности. – Он рассматривал Барни, – Мне кажется, я еще не видел вас здесь.

– Я Барни Хэммонд. Вы и ваши гориллы только что изувечили моего брата.

Хард слегка выпрямился и бросил взгляд в сторону своих приятелей. Барни прислонился к двери. Никто не шевельнулся.

Внезапно Хард стал снова смеяться.

– Когда что-нибудь происходит, то это сразу вешают на мою шею. Все вы здесь одинаковы в Батерли. Вы ничего не смыслите в крупных делах и хотите продолжать жить в прошлом. И потому видите во мне монстра. Я же хочу только одного: спокойно пользоваться своими судами, легально пользоваться. – Его голос внезапно стал жестким, и он нагнулся над столом. – Ваш брат возмущался здесь, разевал пасть и ругался. Мне не нравится, когда меня называют убийцей. Он получил то, что искал. Меня бесит, когда меня обвиняют во всех несчастьях, которые случаются с этими полоумными, когда они рыбачат.

– Но ведь это одно из ваших судов повредило шхуну Генри.

Опасный огонек мелькнул в ледяных глазах Харда, но голос его был спокоен.

– Послушайте, парень, вы пришли сюда, чтобы сказать мне это?

– Вы должны, оплатить ремонт, шхуны Генри.

Хард состроил гримасу и покачал головой;

– Подавайте вашу жалобу в суд, если рассчитываете на положительное решение.

– Я думаю не только о повреждениях шхуны. Я знал немало подобных вам парней. Незадачливые прощелыги, которые считают, что им все дозволено. Дозволено, потому что у них есть мускулы. Я пришел сказать, чтобы вы оставили в покое капитана Генри, в противном случае вы будете отвечать за убийство.

Хард медленно поднялся, в его глазах пылала ярость. Прядь волос упала ему на лоб. Он сжал в кулаке свой нож.

– Я уже вам сказал, что не люблю подобных разговоров. Не переношу!

– Я тоже. Но кто в этом, виноват?

– Кажется, теперь я знаю, кто вы. Вы только что приехали в Батерли. Вы – король Бродвея, не так ли? В полутяжелом весе. Хотите хороший совет? Продолжайте заниматься боксом и не суйте свой нос в дела, в которых вы ничего не понимаете.

– Зато я отлично понимаю людей вашего сорта.

– Дослушайте, если у вашего брата произошло столкновение с судном, неопознанным судном, и если двое из его парней погибли, я тут ни при чем.

– Возможно, но я добуду доказательства.

Наступило напряженное молчание. Потом Хард сделал знак головой своим людям.

– Выкиньте этого надоедалу вон. Он стоит не больше своего брата. Оба они одинаково ненормальны, и тот, и другой.

Оба типа с улыбочками стали приближаться, размахивая руками. Барни избежал кулака бородатого и выдал ему отличный прямой. Тот заворчал и отступил, струйка крови потекла по его бороде. Второй схватил руку Барни, но действовал он как лопух. Барни дважды ударил его левой по поясу, и он зашатался, налетел на стул и упал на пол.

Не крикнув «берегись», Хард бросил свой нож рукояткой вперед в голову Барни. Он попал ему между глаз, и от шока Барни рухнул на колени. К нему подошел бородач и с силой ударил его сапогом в бок. Барни, прерывисто дыша, старался уклониться от ударов и покатился к двери. Бородач ударил его еще раз, Барни попытался поймать его за ногу, но пальцы лишь скользнули по коже. Подошёл второй и двинул кулаком в лицо Барни.

– Довольно! Поднимите его! – приказал Хард.

Второй тип, который стоял все еще наклонившись, выпрямился, и Барни коленом ударил его в низ живота. Тот завопил и рухнул на пол. Бородач обвил руками шею Барии и бросил его головой вперед, на стену. Барни увидел, как закружилась комната, и повалился. Его переполняли ярость и злость на себя за то, что он был так неосторожен. Тиз Сантиви был прав, когда упрекал его, что он ударил раньше, чем осознал ситуацию… Не в состоянии пошевелиться, он ждал, что с ним расправятся так же, как это сделали с Генри.

Ничего.

Он поднял голову и увидел возвышавшуюся над ним массу Харда.

– Я даю вам возможность остаться в приличном состоянии. Может, это послужит вам уроком, как и вашему брату. А теперь убирайтесь!

– О’кей. – Острая боль пронзила его бок, когда он встал. Надбровье сильно кровоточило. – Но я вернусь.

Барни отправился выпить стаканчик в бар «У Ларри». Теперь, когда он расстался со своим менеджером, он мог позволить себе это. Тем более что его дальнейшая карьера на ринге вызывала большие сомнения.

Тепло рома несколько подняло его настроение. Он ругал себя последними словами за то, что так необдуманно отправился к Харду, Он вел себя как дурак. Пример брата должен был насторожить его. Ему хотелось знать, сумеет ли он когда-нибудь сдерживать свой импульсивный характер. Может, Генри был прав: это дело его не касалось? Он был в ужасе от рыбной ловли. Но тогда, почему его так волнует то, что происходит в Батерли?

Он чувствовал себя задетым. Откуда-то из глубины детства пришли к нему чувство солидарности, сознание того, что он не может равнодушно наблюдать за тем, как расправляются с остатками его семьи. Он предложил Генри помощь и не измени? своего решения.

– Еще одну, Барни? – спросил его бармен Джон Маски.

– Мет, спасибо. Этого довольно.

– А когда твой следующий бой?

Барни с горечью улыбнулся.

– Я недавно закончил один, а следующий еще Не назначен.

Он заплатил за ром и вышел. Несколько минут он шел вдоль моря, потом направился в отель «Гринвуд». Самое роскошное в Батерли здание стояло около моря. В такую темную ночь эта местность, открытая для всех ветров, выглядела мрачно. Слышался громкий гул волн, разбивавшихся о камни.

Барни остановился в холле отеля и перед зеркалом поправил узел галстука. Один глаз у него слегка опух, угол рта был разбит. Тем не менее он нашел, что вид у него вполне презентабельный.

– Она в номере 210, Барни, – сказал ему служащий.

Барни, горя от нетерпения, быстро поднялся по лестнице и постучал в дверь номера Лил.

– Входи, дорогой.

– Добрый вечер, крошка.

Ее красота всегда сильно действовала на него, она умело пользовалась своими прелестями и всегда добивалась успеха. Все ее жесты и движения были отработаны. Ее содержание стоило дорого, но он не считался с этим. Они собирались пожениться, и он доверил ей свой банковский счет – все свои сбережения. Он гордился Лил; все в Нью-Йорке оборачивались, чтобы посмотреть на нее, когда она шла с ним под руку.

Лил с улыбкой смотрела на него, уверенная в производимом впечатлении. На ней был длинный голубой халат, светлые волосы с рассчитанным беспорядком падали ей на плечи. Голод был теплый.

– Мы с тобой не виделись только неделю, дорогой. Не смотри на меня так!

Он поцеловал ее долгим поцелуем, подумав, как это мило с ее стороны покинуть Бродвей и присоединиться к нему в этой дыре.