Шерман облизнул губы.

– Вас это не касается. О моем сугубо личном деле я не стану говорить.

Радниц выпустил сигарный дым. Он не отрываясь глядел на потный лоб Шермана.

– Почему вы поделились с Дорном, а не со мной?

Поколебавшись, Шерман нерешительно пробормотал:

– Дорн моя единственная надежда. Мы давние друзья, настоящие друзья.

– А меня вы не считаете своим другом?

Шерман посмотрел ему в глаза и медленно покачал головой.

– Нет, вас я считаю мощным союзником, и только.

– Значит, вы доверяете такому кретину, как Дорн? – Радниц стряхнул пепел с сигары на зеленую дорожку, – Вы начинаете меня беспокоить. Я уже сомневаюсь, обладаете ли вы личными качествами руководителя, необходимыми президенту. Вы же не понимаете, что, когда возникают серьезные неприятности, нельзя обращаться к друзьям. Необходимо идти к таким людям, как я, которые поставили на вас и сумеют уладить любое дело. Итак, выкладывайте, что это за частные проблемы.

– Дорн не кретин, – запротестовал Шерман, – он занялся моим вопросом и наверняка его уладит.

– Я говорю, что это за вопрос! Имею я право узнать?

Шерман быстро взвесил все за и против. Видимо, он действительно поступил неправильно, бросившись в Париж к Дорну, который смог предложить услуги только одного человека. Похоже, ему и вправду следовало обратиться к Радницу и рассказать всю свою мрачную историю. Но Мэри воспротивилась. Она ненавидела этого толстого немца. Сейчас Шерман жалел, что уступил жене. Надо было немедленно проконсультироваться с Радницем. Тот действительно заинтересован в Шермане и, кроме того, обладает колоссальным влиянием.

Шер ман принял решение. Он кратко сообщил обо всем: о фильме, о полученном письме с угрозами, о существовании трех других кассет, о срочной необходимости найти свою дочь.

Не шевелясь, Радниц затягивался сигарой, уставившись в пустоту.

– Ну вот видите, – заключил Шерман. – Я нахожусь в великом затруднении. Дорн мой друг, он мне поможет. Но сейчас я понимаю, что поспешил: мне следовало обратиться к вам.

Радниц выпустил дым из своего тонкогубого рта.

– Итак, этим делом занимается Гирланд?

Шерман поднял брови.

– Вы его знаете?

– Не так много людей подобного типа. Однажды я его использовал. Результаты были ужасны. Он ловок, опасен, хитер… Но я ему совершенно не доверяю.

– Дорн говорил, что только он сможет достать эти фильмы.

– Да… Скорее всего, Дорн прав. Если он хорошо заплатит Гирланду, тот, конечно, выполнит задание. Он найдет вам и пленки, и дочь… а что потом?

Шерман колебался.

– Фильмы я уничтожу, а дочь всемерно поддержу и постараюсь остановить.

– Ну… а сколько ей лет?

– Двадцать четыре года.

– И как вы ее остановите?

– Буду убеждать.

– Что вам известно о вашей дочери, Шерман? – раздраженно прервал его Радниц.

Шерман отвернулся, потом тяжело вздохнул.

– Она всегда была недисциплинированной бунтаркой. Признаюсь, я ее мало знал. Уже три года мы не виделись. Конечно, за ней присматривали… она тоже часть моего вклада.

– Как вы к ней относитесь?

Шерман пожал плечами.

– Не могу сказать, что испытываю к ней большую нежность. Она не вошла в мою жизнь, ей не место в Белом доме. Это исключено.

Последовала долгая пауза, и затем Радниц угрожающе произнес:

– А если бы с ней произошел несчастный случай и вы ее потеряли… Что бы это для вас значило?

Шерман посмотрел на толстяка.

– Я не понимаю…

– Мы впустую убиваем время. Вы слышали мой вопрос. Если вы никогда не увидите вашу дочь, вы будете очень горевать? Мне кажется, ответить просто.

Поколебавшись, Шерман медленно покачал головой.

– По правде говоря, я бы почувствовал облегчение, узнав, что не увижу ее никогда. Но что толку? До нее нужно добраться.

Радниц снова стряхнул пепел на дорожку и неторопливо заговорил:

– Ваша дочь представляет для вас постоянную опасность, пока она жива. Предположим, что Гирланд достанет эти фильмы… А зачем они вам? Она снимется в других или вызовет новые скандалы. Просто дочь ненавидит вас не меньше, чем вы ненавидите ее образ жизни. Я провел кое-какое расследование. Она член глупейшей организации «Освобождение» и любовница некоего Пьера Раснольда, который руководит этой бандой, извлекая из нее немалую выгоду. Она полностью под его влиянием. Раснольд со своими политическими идеями сделает все, чтобы помешать вам стать президентом. Ведь вы выступаете за эскалацию войны во Вьетнаме. Она же будет бороться с вами потому, что вы ее отец, который ею не занимался… дети урегулируют такие вопросы на свой манер. Вы бы мечтали освободиться от нее, а она это знает и держит вас в руках. Потому вы и должны довериться мне немедленно. Гирланд наверняка найдет вашу дочь, но он вряд ли заставит ее замолчать и тем более не сможет заставить замолчать Раснольда. А я смогу.

Шерман окончательно вспотел от волнения.

– Я отказываюсь продолжать такой разговор. Вы наверняка не думаете о том, что предлагаете.

– Вы можете предложить другое решение? Давайте! Гирланд несомненно найдет вашу дочь… а потом?

Шерман не сумел ничего ответить. Он кусал губы, опустив глаза.

– Неужели вы позволите маленькой дегенератке преградить вам дорогу в Белый дом? Она ведь не отступит ни перед чем, лишь бы помешать вам… И она это сделает. Фильмы вы можете найти и уничтожить… это ерунда. Но не фильмы нужно уничтожать… а ее.

В наступившей тишине раздался голос диктора:

«Пассажиров рейса 0-25 просят немедленно пройти к выходу номер десять».

Шерман быстро поднялся.

– Мне пора. – Он взглянул на Радница, потом отвернулся. – Я… я уверен, что… могу положиться на вас.

Но Радниц не собирался разрешать будущему президенту уходить от ответственности.

– Я никуда теперь не полечу. Останусь в «Георге Пятом». Как только вернетесь, позвоните Дорну, узнайте, что он успел сделать, и позвоните мне. Понятно?

Шерман кивнул и направился к двери.

– Минуточку… ведь мы договорились, что я занимаюсь устранением вашей дочери?

Шерман вытер лоб.

– Я… мне нужно поговорить с женой. Но если вы считаете, что нет другого выхода… Думаю, вы сами решите… Джулиан всегда была… – Он замолк, потом повторил дрожащим голосом: – Мне пора.

– Хорошо. Значит, договорились. Я начну действовать сразу, как только получу ваше согласие.

Едва Шерман покинул зал ожидания, Радниц неприязненно скривился.


* * *

Ви сидела на кровати и, съежившись, слушала Лабри. Тот устроился в кресле против нее, держа сигарету в руке. Его глаза блестели за зелеными стеклами очков.

Сначала она подумала, что Лабри шутит, но потом поняла, что он говорит серьезно. Она почувствовала, как дрожь пробегает по ее спине. Поль работает на разведку.

Она видела все фильмы с Джеймсом Бондом и обожала Майкла Кейнта в его шпионском сериале. Шпионы ее восхищали, оставаясь всегда лишь мифическими героями. Но сейчас!.. Поль утверждает, что и она вовлечена… Значит, она станет шпионкой!

– Нет, ни за что! – закричала Ви. – Складывай свои вещи и убирайся! Сейчас же, слышишь? Немедленно проваливай!

– Заткнись! – устало сказал Лабри. – Ты сделаешь то, что я велю. Ты сама виновата.

Ви плотно завернулась в свой халатик.

– А при чем тут Гирланд?

– Какая же ты дура! Гирланд агент, как и я. Ты его увидишь сегодня вечером. Мы хотим выяснить его планы, и ты для нас все разнюхаешь!

– Тогда я не пойду! Шпион! Я не желаю в это вмешиваться! Собирай свои вещи и уматывай!

– Мой патрон решил, что ты будешь работать на нас, – спокойно заметил Лабри, – и ты будешь, иначе…

Он не закончил фразы и посмотрел на нее сквозь зеленые стекла.

Ви задрожала. Спокойный тон действовал на нее сильнее, чем крики. Она привыкла к мужчинам, которые орут и ругаются. Когда она была проституткой, столько мужчин ее изругивали, что Ви привыкла защищаться. Но этот тихий грозный голос вселял в нее ужас.

– Иначе что? – прошептала она.

– У них есть особые методы для людей, отказывающихся сотрудничать. С женщинами вообще просто. Только не мечтай, что ты сумеешь спрятаться. Они найдут всюду. Эти люди могут сделать с тобой две вещи. Представь: ты идешь по улице, и вдруг появляется мужчина. В руках у него пузырек с кислотой, он выплескивает жидкость тебе в лицо. После чего ты делаешься похожей на апельсин. Способ второй: они тебя хватают, впихивают в машину, увозят в какой-нибудь домик и там проделывают разные штучки. Какие, по правде, не знаю толком… я не спрашивал. Но, по-моему, девушки после таких сеансов с трудом передвигаются. Они бывают вынуждены широко расставлять ноги. Кажется, девушки предпочитают лицо, обработанное кислотой, чем этот второй способ.

Ви смотрела на него с ужасом.

– Это неправда! Ты просто хочешь запугать меня!

Лабри поднялся и потянулся.

– Подумай. Я не запугиваю. Наоборот, жалею. Гирланд заглотил тебя как наживку и уже не сорвется. Ты пойдешь с ним и узнаешь все, что нам нужно. Тебе никуда не скрыться.

Лабри вышел из комнаты, спустился по лестнице и зашагал по улице.


* * *

Гирланд осторожно толкнул дверь Мови Поль и бесшумно вошел.

Надежды на сюрприз секретарше Дорна не оправдались. Мови как раз собиралась войти в комнату босса.

– Опять вы? – сказала она, улыбаясь. Потом шагнула в кабинет и объявила: – Месье Гирланд!

– Впустите, – буркнул Дорн, бросив ручку и закрывая папку с бумагами.

Гирланд шагнул в кабинет, подмигнув по дороге Мови, но та отвернулась.