Так он просидел довольно долго. Пепельница уже полна была окурков, когда зазвонил телефон. Он отложил карты, подумал и потом все-таки взял трубку.

– Это вы, Гирланд? – фамильярно бросил чей-то голос.

– А кто говорит? – пробормотал Гирланд:

– Я буду у вас через десять минут. Подождите меня.

Раздались короткие гудки.

Гирланд задумчиво потер нос.

– Если я не ошибаюсь, – заметил он, – это был старый козел Дорн.

Он поставил зеркало на место, очистил пепельницу, убрал кровать и закончил свой туалет. Через четверть часа на лестнице послышались шаги.

Задребезжал звонок, и он открыл дверь.

Запыхавшись после подъема на пятый этаж, Дорн смотрел на Гирланда – стройного мускулистого человека с седеющими висками, темными ироническими глазами, тонким ртом и чуть горбатым носом.

Гирланд поглядел на проектор, который Дорн держал в руках, затем, насмешливо улыбаясь, покачал головой.

– Не стоит: Я ничего не покупаю у бродячих торговцев.

– Я хочу с вами поговорить, – сухо произнес Дорн. Гирланд насторожился.

– Входите. Вот сюрприз. А я думал, что вы уже на пенсии и давно вернулись в Штаты.

Дорн, будто не слыша, осмотрел комнату.

– Хм… прекрасный у вас ковер… бухарский.

– Спасибо за комплимент.

– Вы купили его на те деньги, что украли у меня?

Гирланд засмеялся.

– Садитесь. Эта проклятая лестница крутовата для пожилых людей.

Дорн снял пальто, бросил его на один из стульев и уселся в глубокое кресло.

– У меня есть для вас работа, – начал он.

Гирланд скривился и вытянул руки, как бы отталкивая Дорна.

– Нет, спасибо. Если речь идет о занятии, подобном тому, что вы подсунули мне в последний раз, меня оно нисколько не интересует. Мне надоели ваши маленькие гадости, Дорн. Худо-бедно я и без вас выкручиваюсь.

– Как вы смотрите на то, чтобы заработать десять тысяч долларов? – спросил Дорн, закидывая ногу на ногу.

– Честное слово, вы пьяны.

Гирланд плюхнулся на диванчик и посмотрел на Дорна уже с интересом.

– Десять тысяч? – переспросил он. – Но деньги, – конечно, не ваши?

– Десять тысяч плюс оплата расходов, – продолжал Дорн, чувствуя, что Гирланд, как голодная форель, уже заглотнул наживку. – А если вас это заинтересует, то не исключено, что гонорар будет поднят, до двадцати тысяч…

Гирланд улегся, скрестив руки на затылке и глядя в потолок.

– Знаете, что я скажу вам, Дорн? – Произнес он наконец. – Вы не тонкий человек. Вы исходите из того принципа, что я продаюсь. Но это не так. Уже не впервые вы пытаетесь Соблазнить меня деньгами. Вечно я таскаю для вас каштаны из огня и попадаю во всяческие переделки. Нет, я прекрасно обойдусь без ваших десяти тысяч. Нам не о чем говорить.

Дорн улыбнулся.

– Что с вами случилось, Гирланд? А я-то думал, что у вас сохранились еще мозги. Но чем дальше, тем больше.

– Зачем мне мозги?

– Ну, довольно шутить, – оборвал его Дорн, – Время не терпит. Беретесь вы за пятнадцать тысяч или нет?

Гирланд задумался.

– Гарантировано?

– Да.

– А как будет выплачена сумма?

– Пять тысяч завтра и десять после окончания работы.

Гирланд покачал головой.

– Нет, Дорн, не пойдет. Но если завтра вы пришлете десять тысяч, а еще десять отдадите потом, тогда, возможно, я попытаюсь.

Дорн ругнулся и встал.

– Вы слышали мое предложение. Я могу обратиться и еще к кому-нибудь, Гирланд. Не думайте, что вы один…

– Ну ладно, – вздохнул Гирланд, закрывая глаза, – спасибо, что навестили. Для человека вашего возраста вы в неплохой форме. До свидания.

Дорн поколебался, затем снова сел.

– Как-нибудь, Гирланд, я – непременно устрою вам тюрьму…

– Ну, опять! Тоскливо с вами, Дорн. Вы всегда принимаете жизнь всерьез. Не стоит трудиться. И, пожалуйста, не стройте из себя рассерженного крокодила. Договорились?

Дорн сдержал гнев. Дело было очень важным, не следовало терять время на мелкую торговлю.

– Да, договорились, – произнес он наконец.

Гирланд поднялся. Лицо его оживилось, глаза заблестели.

– Ну, рассказывайте, в чем состоит работа?

Дорн поставил на стол проектор.

– Вы сможете включить этот аппарат? Я не умею. Мне хочется показать вам один фильм.

– Фильм? Это несложно.

Гирланд быстро управился с установкой проектора.

Едва поняв, что за фильм ему показывают, он напрягся и пробормотал:

– Вы меня удивляете, Дорн.

Потом он замолчал, наклонившись вперед и глядя на экран с величайшим интересом. Как только фильм закончился, он поднялся, выключил проекционный аппарат, раздернул, занавеси на о крах и снова улегся на удобный диванчик.

– Давайте, выкладывайте. Не думаю, что вы принесли эту порнуху только ради того, чтобы поразвлечь меня в течение пяти минут. Что сие означает?

– Имеются еще три, подобных фильма. Я должен получить их. Мне нужна и девушка, которую вы видели на экране. Полагаете, вы сможете найти то и другое?

– Что за вопрос! Но будьте откровенны, Дорн, подкиньте мне еще сведения.

– Эти фильмы сняты в Париже, и, по-моему, девушка тоже здесь. Что вы об этом думаете?

Гирланд внимательно смотрел на Дорна, похлопывая рукой по колену.

– Так, а что дальше?

– Сказанного достаточно, вам платят только за добычу.

– Неужели? Принимаясь за работу, я должен знать все от начала до конца. Почему вы этим занимаетесь?.

– Не ваше дело, Гирланд. Вы получите деньги за доставку трех фильмов и девушки. Это все.

Гирланд поднялся, взял со стола пачку сигарет и закурил.

– А как поживает наш будущий президент, Дорн? Не было ли у него в последнее время неприятностей во Франции? Он счастлив и спокоен?

Дорн так и подскочил.

– Что это вы болтаете? Что?

– Не притворяйтесь, Дорн, Вы забыли, что я немного знаю этот город, забыли, что я был одним из лучших ваших агентов. Я знаком с кучей людей. Девушка, которая фигурирует в этом фильме, дочь будущего президента Соединенных Штатов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вы явились именно ко мне предлагать эти деньги. Ну ладно, Дорн. Возможно, что вы первый раз в жизни правильно поступили. Не делайте такую физиономию. Ведь ото дочь Шермана, не отпирайтесь.

Дорн глубоко вздохнул.

– Вы ее знаете?

– Видел как-то… но незнаком… Как-то встретил ее вечером. Один парнишка сказал, что она дочь Шермана. Это было месяца три назад.

– И вам известно, где ее искать?

– Вы не ответили на мой вопрос: это действительно … дочь Шермана?

– Да… – Дорн поколебался, потом продолжил: – Шермана шантажируют: предупредили, что, если он не снимет свою кандидатуру, три остальных фильма будут посланы его политическим противникам. А такое означает, что он не только, не станет президентом, но и вся жизнь его пойдет насмарку. Он приехал – ко мне за помощью, а я обратился к вам.

Гирланд задумался.

– Значит, за двадцать тысяч долларов Шерман все-таки надеется стать президентом? Если, конечно, я возьмусь за эту грязную работу и, естественно, выполню ее, – сказал он наконец.

– Разве сумма недостаточна? – взволнованно спросил Дорн.

– Нет, я стараюсь понять, хочется ли мне помогать Шерману. Он мне не нравится. Сейчас я уже не ваш подчиненный, но кое о чем слышал. Говорят, он вообще хотел избавиться от своей дочери. По-моему, это отвратительно. Он опьянен властью и расправляется со всеми, кто ему мешает. Я не буду за него голосовать.

– Ну, я вижу, что напрасно теряю с вами время, Гирланд. Уложите, пожалуйста, проектор в коробку.

– Сейчас. Подождите. Вы прекрасно знаете, Дорн, что я соглашусь. Ибо за такую кучу денег я сделаю все что угодно. Идите. Оставьте фильм мне. Через пару дней я сообщу вам новости.

– Значит, договорились?

– Да. За такой-то гонорар! Но десять тысяч я должен получить завтра утром. И еще десять по окончании работы.

– Да, конечно. Думаю, что не стоит напоминать вам, насколько деликатен этот вопрос. Если произойдет хоть небольшая утечка информации…

– Идите, идите, – повторил Гирланд. – Сейчас это уже – моя забота: Советы ваши мне не нужны.


* * *

Макс Линнес недавно прибыл из Восточного Берлина, чтобы потрудиться на парижское бюро. Дрину он нравился. Им обоим было по шестьдесят лет, и их считала друзьями.

Линнес и Дрин сидели в кафе неподалеку от дома Гирданда.

– Ты будешь следить за Дорном? – внезапно спросил Линнес. – Тогда я займусь Гирландом.

Дрин нахмурился, поскольку это означало, что он не способен на слежку за Гирландом. Он посмотрел на Линнеса неприязненно.

– Мы выполняем приказ. Я должен наблюдать за Гирландом. Так велел Ковски.

Линнес поднял плечи.

– Как хочешь, но будь осторожен? Гирланд – тип квалифицированный.

– Я тоже.

– Да, разумеется.

Несмотря на дружеские чувства к Дрину, Линнес подумал, что Ковски поступает неправильно, поручая тому следить за Гирландом. Но, в конце концов, пусть Ковски сам разбирается.

Дрин выпил едва теплый кофе, продолжая таращиться на дом Гирланда.

– Кажется, Малик в Париже, – заметил Линнес. – Он в немилости!

– Да, тут Гирланд виноват.

– Похоже. Думаешь, он долго еще пробудет в опале?

Дрин поколебался и осмотрелся вокруг, желая убедиться, что их никто не подслушивает.

– Ковски совершенно не переносит Малика.

– Из них двоих я бы Малика предпочел, – пробормотал Линнес.