Росс МакДональд - Запах золота

Его брат хранил молчание. Судно, казалось, набрало скорость и направилось на «Лаки». Барни услышал демонический смех Генри, в то время как расстояние между двумя судами быстро уменьшалось. Барни внезапно понял намерения брата. Сирена «Лаки» завыла. Матросы, охваченные ужасом, покинули нос «Мери Хэммонд» и побежали на корму.

Барни бросился на штурвал. Генри ударил его рукояткой револьвера по щеке.

– Отойди!

– Ты их потопишь!

– Естественно!

Теперь они почти приблизились к шхуне. Барни воспользовался моментом, когда Генри смотрел на «Лаки», чтобы снова броситься на штурвал. Он видел, как его брат поднял револьвер: раздался выстрел. Пуля улетела в сторону. Барни яростно ухватился за штурвал, отчаянно борясь за него. Сквозь залитые дождем, окна Он видел, как «Лаки» буквально увеличивалась на глазах…

Страшный удар, перекрывший рев бури, потряс судно. У Барни подкосились ноги. На палубе раздались крики. Он подумал о Джо, ухватился за дверь, и поднялся. Потоки воды хлынули в рубку. Генри исчез. Барни увидел Джо, лежащую около штурвала, и попытался подобраться к ней, Нос «Мери Хэммонд» раскололся о корпус «Лаки», обшитый железом. Матросы Генри перебирались на другое судно.

Барни быстро взял на руки Джо: она была без сознания.

Волна обрушилась на него на палубе и заставила пошатнуться, но он удержался и направился к «Лаки». Люди помогли ему перейти на другую палубу. Один из матросов взял у него из рук Джо и отнес в каюту.

«Мери Хэммонд» медленно удалялась.

Кто-то схватил Барни за плечо и заставил его повернуться. Он оказался нос к носу с Хардом: лицо последнего было искажено злобой.

– Вот убийца! – закричал он.

– Нам надо свести небольшие счеты, Хард! Настал момент покончить с ними.

– С удовольствием! – ответил Хард, мгновенно выбрасывая вперед кулак.

Их взаимная ненависть была настолько велика, что они ни о чем не могли думать. Барни увернулся от удара и выдал правой в живот Харда, затем последовал удар левой в челюсть. Хард зашатался и отпрянул к ограждению: рот его был в крови. Члены экипажа хотели вмешаться, но Хард остановил их.

– Оставьте нас. Мне нужно рассчитаться с ним.

Они яростно боролись, не обращая внимания на то, что судно сильно раскачивалось и они могли вылететь за борт.

Барни чувствовал, что силы покидают его. В какое-то мгновение он заметил «Мери Хэммонд», которую относило ветром и которая уже наполовину скрылась под водой. Хард набросился на него. Барни отстранился и, собрав последние силы, ударил по подбородку Харда, сломав ему челюсть.

Хард повалился на живот.

Трое мужчин помогли ему встать и утащили внутрь. Он получил свое.

Барни немного отдышался и увидел появившегося на палубе Петерсона, забавного в огромном желтом плаще. Он как-то странно выглядел.

– Я не думал, что вам это удастся! Я мог вас остановить, но вы заслужили небольшой урок за все те неприятности, которые вы нам доставили. Что касается Харда, то он не упустил возможности!

– Я благодарю вас, – ответил Барни.

– У вас с собой документы, которые Генри взял y Марии Родригес?

Барни ошеломленно посмотрел на Петерсона и сунул руку в карман своего плаща.

– Да. Они немного подмокли, но вы все же сможете их прочесть.

– Они вас оправдывают и обвиняют Харда.

– Я не понимаю… Я думал, что вы хотите все свалить на меня.

– Да… до того момента, когда было найдено тело Педро. Пуля, о которой я вам говорил по телефону, была выпущена из карабина Генри. Когда я увидел, что Педро получил пулю в спину, я пришел к тому же заключению, что и вы: это мог сделать только Генри.

– А где он?

– На «Мери Хэммонд», – спокойно ответил Петерсон. – Он мог перескочить на шхуну вместе с экипажем, но предпочел иной конец.

Барни посмотрел на шхуну, полностью находящуюся во власти стихии. Обе мачты уже были сорваны, палуба покрыта водой. Впереди выделялась одинокая фигура Генри. Внезапно судно нырнуло глубоко носом, бушующее море совсем покрыло его. Немного оно приподнялось из глубины…

Барни вздрогнул, его сердце сжалось. Рука Петерсона легла на его руку.

– Его можно было заставить перейти на наше судно. Но он сам захотел поступить так, каждый человек имеет право выбрать себе смерть. Генри и я вместе ходили в школу. Он всегда был замкнутым. Что бы он ни сделал, теперь с этим покончено. Несмотря на все свои преступления, он оказал большую услугу городу. Теперь у рыбаков будет шанс. Он их освободил. И я тоже теперь свободен. Я не должен теперь слушаться ни Дюрана, ни Харда, и, если люди в Батерли захотят вернуть мне свое доверие, я постараюсь его оправдать.

Он глубоко вздохнул и исчез в рубке. Барни немного посмотрел на море, потом отправился на поиски Джо.

На востоке показалось солнце, и море понемногу успокоилось. «Лаки», не пострадавшая во время бури, должна была скоро вернуться в Батерли. Сол Алварец снова стал капитаном.

Барни отдыхал, лежа на койне, Петерсон принес ему чашку с кофе, щедро разбавленным ромом, потом-устроился около него, и они долго говорили. Это был неплохой человек. Ситуация в Батерли не дала ему выбора: он – вынужден был слушать приказы Дюрана. Отныне все должно измениться. Барни едва слышал его. Мысли его без конца возвращались к прошлому, к детству с Генри в большом доме на Ориент-стрит.

– Вы вернетесь на ринг?

– Что?

– Мне интересно знать, чем вы теперь собираетесь заняться.

– У Харда находятся мои три тысячи долларов.

Петерсон улыбнулся.

– Я взял их у него. У него был также и ваш портфель. Вы получите его в Батерли.

– Спасибо.

– Этого достаточно для начала, нет?

– Не знаю…

Барни встал и прошел на палубу. Чистое небо краснело в заходящих лучах солнца. Джо смотрела на море, опираясь на поручни. Она казалась совсем маленькой в одежде рыбака, которую ей одолжили. Увидев, что он подходит к ней, она улыбнулась, потом снова повернулась к морю.

– Через час мы будем в Батерли, – сказал он. – Я…

– Ничего, не говори сейчас, Когда ты вернешься через некоторое время, все будет гораздо проще.

– Я никуда не уеду.

– Нет?

Она повернулась к нему. Он обнял ее.

– Мое место здесь. И мне понадобилось много времени, чтобы понять это.

Она взяла его руку и крепко сжала ее.

Бок о бок, молчаливые, они смотрели, как солнце опускалось в воду.

Яркое майское утреннее солнце делало Париж особенно красивым. Сквозь громадное окно своей конторы Джон Дорн, шеф французского отделения ФБР, любовался цветущими деревьями, красивыми девушками в весенних нарядах и запруженной, как обычно, площадью Согласия. Он чувствовал себя вполне счастливым.

Окинув взглядом стопку досье, лежащих на столе, он удостоверился, что срочного ничего нет. Удобно устроившись в кресле и рассеянно улыбаясь, Дорн наслаждался великолепным видом за окном.

Спустя тридцать девять лет службы в ФБР шестидесятишестилетний Дорн имел достаточно причин быть довольным собой. Он занимал солидный пост директора парижского отделения, и, кроме того, его, по существу, уговорили продолжить работу, несмотря на пенсионный возраст.

Это несомненно доказывало, что его деятельность все еще оставалась безупречной, и он вполне мог считать себя незаменимым.

Дорн был маленьким живым мужчиной. В своих очках без оправы он походил на птицу и уж никак не на того, кем был в действительности: хитрого и решительного директора чрезвычайно могущественной организации, секреты и богатство которой были столь значительны, что лишь немногие понимали действительный масштаб его власти.

В ту минуту, когда Дорн, залюбовавшись девушкой в цветном мини-платье, пережидающей красный светофор, вообразил ее воплощением весеннего утра, зазвонил телефон.

Дорн нахмурился. Телефон стал проклятием его жизни. Каждый раз, когда он мог воспользоваться временным спокойствием, телефон нарушал эту атмосферу.

Он снял трубку и пробормотал!

– Да?

Мови Поль, его секретарша, сказала:

– Капитан О’Халлаган. Соединять?

Капитан Тим О’Халлаган, шеф агентов США в Европе, был правой рукой и другом Дорна.

Дорн вздохнул. Любой звонок О’Халлагана означал неприятности.

– Да… соедините. Это вы, Тим?

– Здравствуйте, сэр. Включите систему помех.

Серьезный голос О’Халлагана звучал очень сухо.

«И правда неприятности!» – подумал Дорн, нажимая на кнопку.

– Порядок, Тим. Что случилось?

– Сейчас мне позвонил Алек Хаммер. Он следит за аэропортом Орли. Алек сообщил, что ночным самолетом прибыл Генри Шерман из Нью-Йорка. Шерман переодет и путешествует с фальшивым паспортом.

Дорн моргнул. «Не обманывает ли меня слух в мой шестьдесят шесть лет?»

– Кто, вы сказали?

– Генри Шерман, наш Генри Шерман.

Дорн почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

– Это шутка? – холодно спросил он. – О чем вы говорите, черт возьми!

– Генри Шерман с фальшивым паспортом только что покинул Орли и едет в Париж, – повторил О’Халлаган.

– Глупости. Может, это ошибка… Шерман в Вашингтоне! Я…

– Я знаю, сэр, где он должен быть. Но сейчас он приближается к центру Парижа, Хаммер в этом уверен. А вы наверняка помните, что Хаммер, перед тем как поступить к нам, четыре года был телохранителем Шермана. Хаммер утверждает, что походка Шермана, его манера размахивать руками и покачивать головой столь характерны, что он не мог ошибиться. У этого человека усы и черные очки, а прибыл он в туристическом классе. Хаммер убежден; что это действительно Генри Шерман.