– Я не потерплю их присутствия у себя! Это ясно? Мне наплевать на то, что ты делаешь вне дома, но я не потерплю этих людей здесь!

– Успокойся, я пойду повидаю их.

Шагая через две ступени, он поднялся по большой лестнице и легко обнаружил Лил. Она сидела на краю кровати в его собственной комнате. Очень сердитый, он вошел и прислонился к косяку двери.

– Ты чувствуешь себя непринужденно, надеюсь?

Она подняла голову и улыбнулась.

– Я чувствую себя здесь как дома, дорогой… Я ждала тебя почти два часа в гимнастическом зале сегодня утром.

– Черт возьми! Что все это означает?

На ней было тонкое одеяние, позволяющее догадываться о формах тела. Она только что расчесала свои длинные светлые волосы и еще держала в руке ручное зеркало. Ее духи заполняли комнату.

– Мы устроились здесь. Я сказала Гизу, что глупо оставаться в «Гринвуде» и оплачивать номер в отеле, когда у тебя есть этот большой дом с незанятыми комнатами…

– Это не «мой дом», – хриплым голосом возразил Барни. – Он принадлежит моему брату.

– И что же? Это ведь одно и то же, не так ли? Раз ты собираешься остаться в Батерли до своего поединка с Реганом, нужно, чтобы у нас были комфортабельные условия.

– А где Сантини?

– В своей комнате, на втором этаже. Он любит уединение. Он решил немного вздремнуть, пока я его не позову к обеду. Это я занимаюсь обедом. – Она потянулась. – Не смотри на меня так, Барни, можно подумать, что ты меня больше не любишь.

– Может быть, и нет, – холодно ответил он.

– Я думала, что ты меня простил.

– Речь идет не о деньгах.

Она опустила руки, и глаза ее стали холодными. Он никогда не видел у нее такого выражения лица.

– Это потому, что ты встретился со своей бывшей любовью?

– Возможно.

– Несмотря на то, что она замужем за большим тузом в этом городе?

– И что же?

– Ты совершенный идиот!

– Какую ты выбрала комнату? – резко спросил он.

– Ту, которая напротив, дорогой.

– Тогда возвращайся туда. Или, вернее, сначала спустись вниз, на кухню, и приготовь обед. Ты должна превзойти себя. Будет нелегко уговорить Генри позволить тебе остаться здесь.

Он вышел из комнаты.

Генри ожидал его в библиотеке.

– Итак?

– Будет лучше позволить им остаться.

– Ни за что на свете!

– Ты хочешь окончить ремонт «Мери Хэммонд»? Или нет?

– Не вижу здесь связи.

– Я сказал тебе, что это Сантини дал мне деньги, и он должен мне еще три тысячи долларов. Если ты хочешь, чтобы «Мери Хэммонд» вышла в море, постарайся быть с ними любезнее. О’кей?

Сказав это, он повернулся и вышел из комнаты, а затем и из дома.

В Батерли дул холодный, сухой ветер. На море блестели серебряные лунные дорожки. На другой стороне улицы располагалось массивное жилище Дюранов: огромный гранитный блок возвышался на Ориент-стрит.

Барни вспомнил о приглашении Джо. Он решил не ходить туда, и не только из-за Лил и Джо или из-за того, что Генри был бы недоволен, а потому что не рассчитывал на сердечный прием со стороны Малколма после их разговора у Марии Родригес. Он собирался перейти улицу в надежде увидеть Джо и извиниться, когда из-за угла появилась машина и ослепила его своими фарами. Машина остановилась у тротуара, рядом с Барни.

– Добрый вечер, – послышался голос Джо. – Я как раз хотела тебя видеть.

– Прости, во я не смогу прийти к вам обедать.

– Понимаю. Я хочу поговорить с тобой.

– Здесь, на улице?

– Садись в машину, мы немного поездим.

Он повернулся в сторону большого каменного дома, спрашивая себя, не наблюдает ли за ними Дюран с одной стороны улицы, а Лил – с другой, потом влез в машину.

– Малколм будет ждать тебя, нет?

– Он позвонил мне и предупредил, что придет позднее. – Она отъехала и направилась в сторону набережной реки. – Мне кажется, ты сегодня поспорил с ним?

– Да… Но он сам спровоцировал это. Куда мы едем?

– Куда хочешь.

– Поедем взглянуть на «Мери Хэммонд», – решил Барни.

Спокойные воды реки блестели при свете луны. Барни, сидя рядом с Джо, смотрел на ее профиль. Он не мог не любоваться свежей, естественной красотой Джо, невольно сравнивая ее с тщательно рассчитанной соблазнительностью Лил. Ему хотелось знать, ценит ли Малколм свое счастье. Он сомневался в этом.

На набережной было мало машин. Он заметил свет фар позади них, и это присутствие машины было ему неприятно, как заноза в теле.

– Малколм рассказывал тебе, о чем мы говорили?

– Нет.

– А он сказал, где мы с ним встретились?

– Тоже нет.

– Он хорошо знаком с Марией Родригес?

Джо удивилась.

– Вдовой? Совсем нет. Почему ты спросил? – В ее голосе слышалось беспокойство.

Они поехали по дороге, идущей среди дюн. Барни видел фары, которые следовали за ними по выезде из города, но потом фары исчезли.

Дорога сворачивала влево, и они доехали по ней до городской пустынной верфи, освещенной двумя или тремя прожекторами. Джо остановила машину на возвышенном месте, откуда им были видны и река, и «Мери Хэммонд». Дул свежий ветер, и Барни обнял Джо за плечи, не придавая значения этому жесту.

– Нет, – прошептала ома.

– У меня не было никаких дурных намерений.

– Времена изменились, Барни.

– Я знаю.

– Я не должна была привозить тебя сюда.

– Почему?

– Потому что мы часто приходили сюда по вечерам после занятий.

Некоторое время Барни смотрел на шхуну.

– Это место по-прежнему приятно.

Оно мне напоминает слишком многое.

– Ты хочешь это забыть?

– Нужно. Теперь уже слишком поздно.

Она повернулась к нему.

– Почему ты уехал, Барии? Я так тебя любила! Ты никогда ничего мне не говорил, ты меня бранил, как будто я отравляла тебе существование. Я действительно была, вероятно, надоедливой, но я всегда думала, что ты и я…

– Я был глупым, – тихо проговорил он.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверен.

– Но теперь слишком поздно.

– Да. Существует Малколм… Ты несчастлива с ним, Джо?

– Я… Я не знаю… Я думала, что все идет хорошо… Даже считала, что люблю его. Я говорила себе, что мое чувство к тебе было проходящим детским увлечением… Ах, я не должна говорить об этом.

– Продолжай.

– Я так беспокоюсь о тебе.

– Обо мне? – удивленно спросил он.

– Из-за Малколма. Он опасен. Он не переносит, если кто-нибудь становится ему поперек дороги. Он может быть опасным и безжалостным… Прошу тебя, будь осторожен.

Она заплакала, слезы блестели на ее щеках. Он чувствовал себя огорченным и не знал, что ему делать. У него возникло желание обнять ее, чтобы утешить… но было слишком поздно для всего…

– Я веду себя как дурочка.

Он не смог удержаться и поцеловал ее. Губы у нее были теплыми и нежными. На секунду она приникла к нему, как потерянная, дрожа в его объятиях.

– Джо… Я люблю тебя.

Она прижималась головой к его груди, и он едва слышал ее голос.

– Но мы ничего не сможем сделать. Я в отчаянии. Я не хотела допускать это, но, наверное, мне все равно не удалось бы скрыть от тебя свои чувства.

– Да… – Он предпочел прекратить эту тяжелую сцену и открыл дверцу машины, – Идем, походим немного.

Взявшись за руки, они пошли по тропинке, ведущей к верфи. Прожекторы дырявили небо яркими лучами, создавая длинные тени от строений. Они прошли через ворота и подошли к судну. Он пытался не думать о Джо и переключить свои мысли на Карлоса де Фалгия, которого снова увидел лежащим с ножом в груди на койке. Все то, что он сумел выяснить до сих пор, лишь вызывало новые вопросы.

Он повернул к хижине ночного сторожа, мимо которого они прошли. Старый Сэм Джонс, оставив шхуну без присмотра, должно быть, спал очень крепко.

– Вернемся, – сказала Джо. – Мы не должны быть здесь. Малколм может спросить…

– К дьяволу Малколма!!! – резко воскликнул Барни. – Не беспокойся о нем.

Она возразила назидательным тоном:

– Нужно, чтобы между нами все было ясно. Малколм – мой муж. Я вышла за него замуж, потому что хотела этого. Все получилось не так, как я надеялась, но, возможно, я так же ответственна за это, как и он. Я не хочу, чтобы вы стали врагами.

Он сухо усмехнулся.

– А как может быть иначе?

– Я не знаю, но я боюсь. У меня ужасное предчувствие, что ты и Малколм…

Она не успела договорить, резкая детонация от выстрела задушила ее слова. Эхо над дюнами подхватило звук. Барни вытаращенными глазами смотрел на песок у своих ног. Джо с раскрытым ртом повернулась к нему. Раздался второй выстрел. На этот раз Барни почувствовал, как просвистел воздух у его ушей, когда пули, почти задев его голову, углубились в нос шхуны позади них.

– Наклонись! – крикнул он.

Он толкнул ее в тень судна, заставив упасть, и сам упал позади нее. Третья пуля пролетела над ними и вонзилась в железную обшивку судна.

– Барни, разве это…

– Тссс…

Они были скрыты, в тени шхуны. Эхо последнего выстрела замерло, и наступила тишина. Казалось, ничего не изменилось. Луна по-прежнему светила на небе. Барни не заметил ни малейшего движения. Он посмотрел на тропинку. Ничего, никакой тени. Тем не менее там кто-то был, и этот кто-то, вооружившись, хотел убить его.

Он вздрогнул и посмотрел в сторону хижины ночного сторожа Никакого движения. Неподалеку проехала машина. Джо схватила его за руку дрожащими, ледяными пальцами.

– Кто это был, Барни?