После часа пути, изнуренные жарой и мухами, мы достигли грязной деревеньки. Она состояла из шести хижин, сделанных из глины, с крышей из банановых листьев. Ни единого человека не было видно рядом со стоящими под ослепительным солнцем лачугами. Можно было подумать, что они покинуты. Я остановил лошадь. Два мои спутника сделали то же самое.

— Это здесь? — спросил я. — Вы уверены, что это именно то место?

— Еще бы! — ответил Богль, сморщив нос. — Не похоже на Палм-Бич, не так ли? — Он упер свои руки в седло и наклонился вперед. — Очаровательное местечко!

— Заткнись! — рявкнул я, проклиная в душе Анзела, да и себя, за то, что позволил втравить Миру в эту авантюру. Ну и дыра! А эти двое еще исхитрились оставить девушку здесь!

Анзел соскочил с лошади, прошел между хижин, заглядывая то в одну, то в другую. Мы с Боглем ждали, сидя на лошадях.

— Никого, — сообщил Анзел, возвращаясь. — Может быть, они на охоте или еще где-нибудь.

Несмотря на жару, я ощутил от слов Дока холод, словно чья-то ледяная рука коснулась меня.

— Нужно лучше поискать ее, — сказал я как можно спокойнее.

— Квинтл живет дальше в лесу, — сказал Анзел, подходя к своей лошади и вскакивая в седло.

Мы последовали за ним до маленького строения, сложенного из серого камня и одиноко возвышавшегося среди деревьев.

— Это здесь, — сказал Анзел, слезая с лошади.

Богль огляделся.

— Пустынное местечко, — проговорил он с беспокойством. — Ни за что не жил бы здесь. Что-то здесь не так. Вам не кажется?

— Не будь таким пессимистом, — сказал я, однако это запущенное жилище произвело и на меня неприятное впечатление. Полная неподвижность и гнетущая тишина внушали страх. Даже листья на деревьях, казалось, замерли в ожидании чего-то нехорошего.

Я спрыгнул с лошади на землю и принялся стучать кулаком в трухлявую деревянную дверь. Только звук ударов кулака по дереву нарушал эту кладбищенскую тишину. Устав бить, я напряженно прислушался. Капли пота стекали по моему лицу.

Стоя в нескольких метрах позади меня, Анзел и Богль внимательно наблюдали за моими действиями.

— Там никого нет, — заявил я, возвращаясь. — Они, вероятно, увели девушку в другое место.

— Куда могла подеваться эта старая кляча Квинтл? — со злостью выговорил Богль, со свистом выдыхая воздух через нос.

— Да замолчи ты, ради Бога! — сказал Анзел. — Там должен кто-то быть: дверь ведь подперта изнутри.

Я вернулся назад и изо всей силы врезал по двери ногой. Она задрожала, но не поддалась. Непонятно отчего, но я вдруг испугался. Что-то должно было произойти. Что-то, не зависящее от моей воли. И все же дверь следовало открыть, несмотря ни на что. Я повернулся к Боглю.

— Чего расселся, как истукан? Хоть в этом будь полезен!

Довольный, что и он может быть в чем-то полезен, Богль спрыгнул на землю и подошел к двери. После второго удара мощным плечом дверь не выдержала и с треском распахнулась. Из хижины вырвалось облако такого ужасного зловония, что мы невольно попятились.

— Что это? — прошептал я, зажимая рукой нос и рот.

— Очевидно, там уже достаточно долго находится труп, — пояснил Анзел, бледнея.

Богль позеленел.

— У меня слабый желудок, — жалобно простонал он, опускаясь на траву. — Сейчас меня вырвет.

— Надеюсь, это не она? — спросил я, с яростью глядя в упор на Анзела.

— Не волнуйтесь, — ответил он, борясь с тошнотой. — Подождите меня здесь, я сейчас вернусь. — Он глубоко вдохнул воздух и робко заглянул в темноту хижины. Его глаза, привыкшие к яркому свету, ничего не видели.

Я оттолкнул его в сторону.

— Ждите, это мое дело, — сказал я, шагнув вовнутрь и останавливаясь, чтобы привыкнуть к темноте. Я чувствовал, как пот градом струится по моему телу. Вначале я ничего не видел, потом глаза адаптировались к темноте, и я различил сидящую у противоположной стены человеческую фигуру. Это был Квинтл.

Старый индеец был завернут в грязное покрывало, голова свешивалась на грудь, а руки упирались в замусоренный пол.

Я зажег спичку и, держа ее дрожащей рукой, подошел к сидящей фигуре. Преодолевая отвращение, я наклонился над старым индейцем. Зрелище было ужасным. Черты лица были совершенно обезображены тлением, даже волосы превратились в кашу. Я задрожал, выпустил спичку и отступил. Никогда в жизни я не видел более омерзительной картины. Мои нервы были напряжены, как струны. Кашляя, я остановился на пороге, слишком потрясенный, чтобы говорить.

Анзел взял меня за руку.

— Кто там? — спросил он, понижая голос. — У вас такой вид…

— Это индеец, — сказал я, стараясь подавить подступающую к горлу тошноту. — Он умер, и вам лучше не смотреть на него: никогда я не видел более страшного зрелища. Но Миры там нет. Где же она? Я видел только труп Квинтла.

Я зажег еще одну спичку и вернулся в хижину, стараясь не смотреть на труп Квинтла. Впереди, в конце помещения, виднелось темное отверстие. Анзел следовал за мной. Дойдя до порога второй комнаты, я на мгновение остановился. Пламя спички освещало лишь небольшое пространство впереди меня, все остальное было погружено во тьму. Я двинулся вперед, потом снова замер. Спичка погасла. Внезапно у меня появилось ощущение нереальности происходящего. Будь я один, я бы сбежал, не заботясь больше ни о чем. Но за мной стоял Анзел. Это придало мне смелости.

— Вы слышите что-нибудь? — прошептал он.

Я прислушался. Тишина была такой, что я слышал биение собственного сердца да прерывистое дыхание моего спутника.

Новой спичкой я снова попытался осветить помещение. В то короткое мгновение, когда вспышка осветила помещение, я увидел длинную бесплотную тень, скользнувшую на стыке света и тьмы. Спичка погасла, и вновь ледяная рука ужаса сжала мое сердце.

— Здесь кто-то есть. Где вы, Док?

— Спокойнее, — проговорил он, дотрагиваясь до моей руки. — Я за вашей спиной. Что это было?

— Я не знаю. — У меня так сильно тряслись руки, что я не смог зажечь очередную спичку, поэтому сунул коробок в руку Дока и приказал:

— Посветите, в этой комнате что-то есть.

— Животное? — прошептал Анзел дрожащим голосом.

— Не знаю, — процедил я сквозь зубы, вытаскивая револьвер тридцать восьмого калибра.

Вспыхнула спичка. В следующую секунду я ясно увидел все помещение. В углу, на складной кровати лежала Мира. Ее глаза были закрыты, а над головой плясала черная, бесформенная тень, метнувшаяся сразу же во мрак, сгустившийся в углу комнаты.

— Поднимите спичку повыше! — крикнул я.

Теперь ясно было видно, что Мира одна в комнате, если не считать нас. Я никогда не забуду, как она лежала там: в белом сверкающем платье, с волосами, нимбом сияющими над ее головой, и ее холодное, застывшее личико было обращено к потолку, — прекрасное олицетворение древнегреческой богини. Но я не мог любоваться ею: ужас холодным обручем сжал мое сердце, ужас от чьего-то невидимого присутствия.

Я повернулся к Анзелу.

— Она не может быть мертвой, не так ли? — выкрикнул я.

— Я так не думаю, — ответил он. — Она просто спит. Нужно вынести ее из этого зловонного помещения. — Он наклонился над телом девушки, пытаясь приподнять ее. Наши глаза, привыкшие к яркому солнечному свету, практически ничего не видели.

— Предоставьте это мне, — я неловко оттолкнул Дока. Приподняв Миру, я продел руку у нее под спиной, другую под коленями. И тут я пережил нечто такое, чего никогда не забуду. Ужас! Даже теперь, случайно вспоминая об этом, я покрываюсь холодным потом. В тот момент, когда я приподнимал Миру с постели, я вдруг почувствовал, как кто-то пытается девушку удержать. Она вдруг отяжелела, и то ли явные, то ли кажущиеся две длинные черные руки вцепились в меня, мешая двигаться. Один Бог знает, как я выбрался из хижины и не лишился рассудка. Я хрипло закричал, чтобы Богль готовил лошадей.

Богль вскочил на ноги. Его глаза напоминали яйца всмятку и выдавали панику, охватившую Богля.

— Что случилось? — выдавил он.

Из хижины, быстрее молнии, вылетел Анзел. Его лицо, включая и губы, было совершенно белым. Некоторое время он постоял, переводя дыхание, потом пролепетал:

— Позвольте мне взглянуть на нее.

— Оставьте ее в покое, — ответил я, — вы уже и так достаточно о ней позаботились. Богль, подержите ее, пока я вскочу на лошадь.

Я влез на лошадь, и Сэм передал мне Миру.

— Что с ней случилось? — повторил он, и голос выдавал его беспокойство.

— Мне бы и самому хотелось это знать, — мрачно проговорил я, посылая лошадь в карьер. Мне хотелось как можно быстрее оказаться подальше от этого ужасного места, пока я окончательно не свихнулся. Анзел и Богль следовали за мной.

Когда я решил, что уже достаточно отъехал от индейской деревушки, я остановил лошадь в тени деревьев, соскочил на землю и осторожно снял Миру, уложив ее под деревом как можно более удобно.

— Теперь можете взглянуть на нее, Док, — сказал я с беспокойством, ощупывая ее теплые руки.

Анзел опустился на колени подле меня, в то время как Богль держал под уздцы наших лошадей, приплясывая от нетерпения.

— Что с ней случилось? — спросил я. — Ради Бога, скажите!

Анзел проверил пульс девушки, приподнял ее веко, заглядывая в глаза.

— Она в трансе, — медленно проговорил он. — Нужно как можно скорее уложить ее в постель. Она не может здесь находиться. — Он вновь наклонился над девушкой и поскреб собственный подбородок. — Пульс нормальный, дыхание ровное. — Док покачал головой. — Не стоит здесь задерживаться. Она может получить солнечный удар.

— Что с ней? Почему она в таком состоянии? Да объясните же вы, наконец!