Какое-то мгновение мне казалось, что Сэм начинает прислушиваться к моим словам. Потом его глаза потемнели.

— А это платье? — с нетерпением повторил он. — Такой гусь, как Крюгер, не даст себя провести какой-то бабенке!..

Мы заметили его оба сразу, недоуменно пожирая глазами. Бог знает, каким образом он ускользнул от моего внимания раньше. Должно быть, переживания, связанные со смертью Дока Анзела, совсем выбили меня из колеи. На камине, против часов, стоял большой белый конверт.

Мы бросились к нему одновременно. Я успел бы раньше, если бы кулак Богля со всего размаху не врезался мне в ухо. Я рухнул, как если бы на меня обрушился небоскреб, и оставался без сознания буквально несколько секунд, но Боглю вполне хватило этого времени, чтобы прочитать письмо.

Я медленно поднялся на ноги. Один взгляд на лицо Богля сказал мне, что все потеряно, что все слова для него теперь бесполезны и убедить его в невиновности Миры способа нет.

— Это для тебя, — сообщил Сэм холодным, безжизненным тоном. — Она пишет, что собирается обезвредить Дока и удрать. Она даст о себе знать, когда дела пойдут получше. — Он сунул записку в карман. — Как ты сможешь объяснить это? Ты так хорошо все понимаешь. Давай сочиняй!

Я с трудом удерживался на ногах и мыслил логично. Этому мешал шум в голове. Все же я сообразил, что нужно овладеть этим письмом, которое для Миры означало только одно — электрический стул.

Теперь-то я понял значение всего, что говорил мне Док. Та, что убила Дока, была полна решимости свалить все на Миру, а с таким свидетелем, как Богль, дело было в шляпе. Необходимо было любой ценой убедить Сэма в существовании двух Мир.

— Ради Бога, послушай меня, хочешь ты этого или нет, — попросил я. — Док, умирая, раскрыл мне тайну того, что с ним произошло. Это долго пересказывать, но главное вот что: девушка, с которой я виделся у Манетти, была не Мира, а та, что выдает себя за нее. Их невозможно отличить друг от друга, настолько они похожи.

Я передал ему свой разговор с Викси. Однако Богль мне не поверил:

— Эта куколка просто заморочила тебе голову. Ты готов на все, лишь бы спасти ее шкуру. Но со мной этот номер не пройдет. Побереги свои сказочки для копов.

Я знал наперед, что ничего не выйдет, если попытаться действовать силой. Но это оставался единственный способ заполучить платье и письмо. Не надеясь на благополучный исход моей затеи, я все же бросился на Сэма с кулаками.

На этот раз я повел себя осмотрительнее: ложный выпад слева, потом удар справа. Но Богль прекрасно разбирался в этой музыке. Он принял мой удар предплечьем и ответил тяжелым ударом в лицо. Разъяренный, не помня себя от злости, я кинулся на Сэма, умудрившись пробиться сквозь град наносимых мне ударов. Я даже прижал его к стене, что дало мне неплохую позицию и возможность провести серию удачных ударов. Но кончилось все тем, что Богль свалил меня прекрасным апперкотом. Когда же я предпринял новую атаку, то результат был тем же: я отлетел к стене и упал на колени. Богль ринулся ко мне. Я увидел его лицо и похолодел от ужаса. Это быль лицо дикого зверя, упоенного радостью победы. "Мое счастье, если я выйду из этой переделки живым", — подумал я и, кое-как выпрямившись, нанес короткий удар в голову и два прямых — в желудок. Они не возымели на Богля никакого действия. А он вовсю орудовал кулачищами, молотя по моему телу так, что трещали ребра. Изловчившись, я тоже нанес ему неплохую плюху в лицо. Удачный удар! Он заставил Сэма отступить и позволил перейти в атаку. По рычанию Богля я понял, что удар достиг цели. Но разве можно продержаться против здоровяка тяжелее тебя на двадцать фунтов?

Богль расстреливал меня с близкого расстояния, посылая удар за ударом так молниеносно, что я не успевал увернуться. Да это и было невозможно, как немыслимо их парировать. Потом в голове моей словно взорвалась бомба, и я погрузился во мрак.

Выплывая из небытия, я обнаружил, что нахожусь в комнате один. Я медленно поднялся и ощупал челюсть. Она распухла, но была цела. Облегченно вздохнув, я дотащился до стола и сделал приличный глоток виски. Это меня несколько подбодрило. За первым последовал второй глоток, третий… На Богля я не сердился. Если встать на его позицию, он действовал правильно. Будь я на его месте, поступил бы точно так же.

Пройдя в ванную, я подставил голову под струю холодной воды. Теперь я был более или менее в порядке. Возвращаясь в зал, я услышал звук полицейской сирены.

Сэм был уже там. Его распухшее в синяках лицо выглядело не лучше моего. Мы обменялись взглядами, и он виновато произнес:

— Ты уж прости, старик, но эта курочка должна получить свое. Я не виноват, что ты по ней сохнешь.

— Ничего ты не понимаешь, — ответил я и потащился в столовую.

Прибыли представители закона. Их общество состояло из Кленси, инспектора из отдела по расследованию убийств, которого я достаточно хорошо знал, полисмена и фотографа. Они тут же деловито принялись за привычную работу, но меня это уже не интересовало. Пусть делают, что хотят. В нужный момент я попытаюсь вытащить Миру из переделки. Я слышал, как Кленси поднимался по лестнице осматривать труп. Он оставался там достаточно долго, потом спустился вниз, оставив своих людей заниматься отпечатками пальцев и прочими формальностями следствия.

Кленси был небольшого роста толстячком, с кустистыми бровями и темного цвета лицом, что придавало ему суровый вид. Он без конца курил и старался держаться как детектив из гангстерских фильмов. Но, однако, он не являлся столь уж значительной звездой в отделе по расследованию убийств, так что я не был в восторге от того, что дело поручено ему.

Инспектор подошел ко мне и Сэму.

— Ну и дела! — произнес он с удивлением. — Росс Милан! Что вы здесь делаете?

— Привет, Кленси, — поздоровался я как можно более непринужденно. — Давненько не виделись, не так ли?

Он пристально изучал мое лицо, потом перевел взгляд на Богля.

— Что означает эта драка?

— А, немножко порезвились…

— Не надо нас дурачить! А как же ваше лицо? — Голос Кленси прозвучал резко.

— Ах это? — Я пожал плечами. — Просто обычай, привезенный из Мексики. В этой стране довольно странные привычки: одни носят серьги, другие — бороды, а я вот ношу синяки. Там это очень модно. Не так ли, Сэм?

Богль ничего не ответил. Перед полицейскими он всегда чувствовал себя неуверенно.

— Все такой же остроумный! — сказал Кленси. — Так по какому поводу драка?

— Не делайте из нее криминала. Бывает иногда полезно поразмяться. Хочешь сохранить мускулатуру в порядке — тренируйся.

Кленси сердито прикусил сигару и с презрением посмотрел на меня.

— Ладно, оставим пока это. Что вас сюда привело?

Я рассказал в нескольких словах о моей встрече с Доком и Боглем в Мексике, но и словом не заикнулся о Мире.

— Что вы скажете о девушке, которая была с вами? — Полицейский задал мне этот вопрос таким тоном и с таким видом, словно на него было направлено с полдюжины камер и восхищенная толпа девушек ожидала его автографов.

— Какая девушка? — спросил я осторожно.

— Вы знаете, — спросил он мрачно. — Мира Шамвей.

— Какая Мира Шамвей? Их две.

— Как две? — Кленси едва не подавился сигарой. — Что это вы такое сочиняете?

— Знаете, Кленси, — начал я. — В этой истории много такого, чему вообще невозможно верить. Так что вы вряд ли поймете меня. Но я готов дать исчерпывающую информацию, чтобы прояснить обстановку.

— Не слушайте его! — рявкнул Сэм. — Эта девчонка свела его с ума.

Инспектор косо взглянул на Богля.

— Когда мне понадобится что-то у вас выяснить, — сказал он сухо, — я дам вам знать. А пока помолчите. — Он повернулся ко мне. — Ну, так что там у вас?

Я знаком предложил инспектору сесть.

— Устраивайтесь поудобнее. Для того чтобы все объяснить, мне нужно время. А вам пригодится вся ваша энергия, чтобы поддержать работу мозга.

— Оставьте мой мозг в покое, Милан, и вообще, будьте поосторожнее. Я знаю, что вы считаете себя хитрецом, но, если вы попытаетесь мне морочить голову, я посажу вас под замок до тех пор, пока все не прояснится. Как вам нравится такая перспектива?

— К чему угрозы, старина, — бросил я беспечно. Но на самом деле я не был так уж спокоен: попади я в тюрьму, Мира останется без поддержки.

— К делу, Милан, к делу.

Мысль объяснить такому типу, как Кленси, все перипетии мексиканской истории была не слишком остроумной, но делать было нечего.

Кленси слушал меня с сонным видом. В начале рассказа он снова раскурил сигару, распространявшую запах затхлости. Она, казалось, была противна даже ему самому, поскольку после второй затяжки инспектор позволил ей мирно погаснуть. Судя по его манере курить, одной сигары ему вполне должно было хватать на неделю. Эта же, принимая во внимание ее запах, видно, служила ему годы.

Дойдя до половины повествования, я понял, что теряю время попусту. Кленси никак не мог понять, сошел ли я с ума или просто вожу за нос, и сердился все больше и больше. Еще немного, и он окончательно выйдет из себя.

— Вот так обстоят дела, — закруглился я. — Одну Миру похитили, а другая убила Анзела.

Я сознательно не упомянул, какое отношение ко всей этой истории имеет Крюгер. Поскольку Пеппи был крепким орешком, я решил заняться им сам, без привлечения полиции.

— Ну и история! Стоя уснешь! — подвел итог Кленси. Он глубоко вздохнул. — Нужно совсем свихнуться, чтобы рассказывать такое перед судом. Если бы я не знал вас, Милан, я бы сразу забрал вас с собой, чтобы не терять время.

Я указал рукой на Богля:

— Вот же свидетель, Кленси. Он подтвердит вам все, что я рассказал о превращении в колбасу, о летающих женщинах, говорящей собаке и прочей чепухе.