В коридоре послышались торопливые шаги.

Шериф повернулся к двери.

И тут же ее распахнул Раш Медфорд, окружной прокурор. Следом за ним в кабинет ввалились Колхаун, Парнелл и еще один мужчина, которого шериф видел впервые.

— Шериф, мне только что сказали, что вы держите у себя дневник мисс Колхаун? — воскликнул Медфорд.

— Совершенно верно.

— Отдайте дневник ей!

— Он может стать важной уликой.

— Уликой чего?

— Преступления, которое я расследую.

Медфорд возвысил голос.

— Мой долг, как окружного прокурора, рекомендовать вам наилучший выход из создавшегося положения. Так вот, я предлагаю отдать дневник.

Незнакомец выступил из-за спины окружного прокурора, лет сорока с небольшим, пышущий здоровьем, в дорогих костюме и плаще, привыкший к тому, чтобы ему внимали, а не слушали.

— Позвольте мне, шериф. Я — Оскар Делано, представитель юридической конторы «Делано, Свифт, Мэдисон и Чарльз». Мы ведем дела мистера Колхауна. Считаю необходимым сообщить вам, что уполномочен подать на вас в суд, если вы незамедлительно не отдадите дневник. Своими безответственными действиями вы нанесли моему клиенту моральный урон, сообщив, что его дочь убита.

Шериф пересек кабинет, захлопнув дверцу сейфа, повернул номерной диск.

— Подавайте в суд, — коротко ответил он.

— Идиот! — взвился Медфорд.

Шериф вернулся к столу, сел на скрипнувший под ним стул.

— Но у вас нет никакой надежды выиграть процесс, — заметил Делано.

— Возможно, и нет. Я готов отдать вам дневник при одном условии. Объясните, как кобыла с подковами номер один, максимальная ширина которых составляет четыре и три шестнадцатых дюйма, могла ударить женщину по голове, оставив отметину, соответствующую подкове номер два.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Колхаун.

— Девушку мог убить кто угодно, но только не кобыла. Я убежден, что это убийство. А теперь можете подавать на меня в суд.


Следующим утром помимо обычного номера читатели «Роквилльской газеты» получили экстренный выпуск.


«УБИЙСТВО», — заявляет шериф.

«ПОГОНЯ ЗА ДЕШЕВОЙ РЕКЛАМОЙ», — полагает окружной прокурор.

«ПУСТАЯ БОЛТОВНЯ», — считает Колхаун.


В последующей статье Эдвард Лайонс, издатель и главный редактор, излил на шерифа всю накопившуюся желчь.

«Обнаружив тело неизвестной молодой женщины в конюшне Карла Карвера Колхауна, богатого брокера, недавно купившего ранчо неподалеку от Роквилля, шериф Билл Элдон, как обычно падкий на дешевую рекламу, незамедлительно объявил, что погибшая — Лоррейн Колхаун, дочь брокера. Женщина, похоже, умерла от удара по голове, нанесенного копытом стоящей в стойле кобылы.

И лишь после того, как Колхаун и его деловой партнер на бешеной скорости примчались в Роквилль и при опознании заявили, что жертва не имеет никакого отношения к Лоррейн Колхаун, шериф неохотно изменил свою точку зрения. Затем, с помощью рулетки и знаменитого метода дедукции, он пришел к выводу, что имеет дело с убийством.

Исходя из несоответствия в три четверти дюйма между подковой кобылы и отметиной на лбу погибшей, шериф Элдон тут же объявил, что совершено убийство.

Какими бы ни были мотивы, побудившие его к такому заявлению, в результате он получил рекламу, о которой может только мечтать любой жаждущий переизбрания политик. Едва в Городе стало известно, что в конюшне богатого брокера найдено тело убитой женщины, Роквилль заполонили репортеры и фотографы.

Раш Медфорд, окружной прокурор, рассматривает утверждение шерифа «по меньшей мере, преждевременным». «Оно, — полагает Медфорд, — являет собой сочетание некоторых косвенных улик с разгулявшимся воображением человека, которому хочется снова и снова видеть свое имя на страницах газет. Благо, прецедент уже был».

Окружной прокурор, вероятно, имеет в виду убийство, совершенное в прошлом году на ранчо старика Хайби, преступление, раскрытое Элдоном благодаря удачному для него стечению обстоятельств. В связи с тем делом об Элдоне много писали.

Несомненно, окружной прокурор прав, отмечая, что шерифу Элдону вновь захотелось известности. Точно так же ребенок хотел бы встречать Рождество каждую неделю.

О смерти же молодой женщины Раш Медфорд сообщил следующее:

«Мы не знаем, кто она такая. Нам не известно, что привело ее в конюшню Карла Колхауна. Но мы уверены, что делать ей там было нечего. Лошадь лягнула ее. Удар, к сожалению, оказался смертельным. Обнаружив разницу между отметиной на лбу женщины и размером подковы кобылы, шериф предположил, что дело тут нечисто. Пусть и не напрямую, он ясно дал понять, что женщина убита!

Он бросил семена сенсации в почву, где они наверняка дадут хорошие всходы, — продолжил Медфорд. — Слишком уж велико было искушение. Лично я прихожу в ужас, видя, как используется выборная должность в целях личной рекламы. Карл Карвер Колхаун — человек в Городе известный. И, раз уж он оказал Роквиллю честь, купив ранчо в его окрестностях, долг всех официальных лиц округа проявлять предельную осмотрительность и принимать все меры, чтобы на страницах жадных до сенсаций газет не полоскали имен ни в чем не повинных людей».

Карл Карвер Колхаун высказался куда более жестко, чем окружной прокурор. «Я понимаю, что шериф — старый человек, и мне следует проявить милосердие. Но нелегко быть милосердным к тому, кто каждым своим шагом выказывает стремление к дешевой популярности. Я предупреждал его, что все, связанное с моим именем, представляет огромный интерес для средств массовой информации. Причиной тому — мое положение в обществе. Я просил его действовать осторожно и не спешить с выводами.

Просьбу эту я высказал после того, как опознание показало, что погибшая не имеет ко мне ни малейшего отношения. Вместо того чтобы внять моим словам, он попер напролом, конфисковав документы, принадлежащие моей дочери, которые он, несомненно, намерен в недалеком будущем представить прессе.

Совсем иное впечатление произвел на меня окружной прокурор, Раш Медфорд, трезвомыслящий молодой человек, удивляющий широтой взглядов. Из таких людей мы должны подбирать членов Апелляционного суда. Вот бы и шерифу так же следовать только фактам, не увлекаясь досужими домыслами».

Шериф прочитал «Роквилльскую газету» в автобусе. Ехал он повидаться с Ирмой Джессап.

«До сих пор погибшую женщину не опознали, но на жакете найден ярлык фирмы из Канзас-Сити. Туфли женщины, совершенно новые, куплены ею в том же городе, о чем свидетельствует наклейка обувного магазина. Все это дает основания полагать, что скоро мы узнаем, кто нашел смерть в конюшне ранчо Колхауна».

Ирму шериф нашел в ее квартире. Она как раз позавтракала и собиралась на работу.

Ирма выслушала шерифа. Несколько раз ее брови удивленно поднимались. Ее звонок Бетти Терлок? Сущий пустяк. По сугубо личному делу. Важному по отношению к Бетти, но не для кого другого. Да, она звонила несколько раз. И сказала мистеру Терлоку, что ей очень нужно связаться с Бетти. И позвонила по номеру, полученному от миссис Терлок.

На вопрос, почему она бросила трубку, услышав, что с ней говорит шериф, Ирма Джессап рассмеялась.

— Святой Боже, я и не представляла себе, какой подняла переполох. Я не знала, что вам сказать, поэтому и положила трубку.

— Вы читали утренние газеты?

— Нет, а что в них?

— Лошадь лягнула молодую женщину в конюшне Колхауна. Убила ее.

Ирма Джессап выразила сожаление.

— Вы не знаете, кто это мог быть? — спросил шериф.

— Нет.

— Простите за настойчивость, но я должен знать, по какому поводу вы звонили Бетти Терлок.

Ирма уже собралась с мыслями и не замедлила с ответом.

— Бетти — очень милая девушка. Но… по многим параметрам уступает Лоррейн. Френк Гарвин очень любил Лоррейн. Думаю, и Лоррейн любила его. Она заплатила деньги за его обучение в колледже. На его долю выпало немало горестей. Я знакома с Френком с детства. Наши родители дружили. И те и другие разорились в годы депрессии. А вот мистер Колхаун успел забрать свои сбережения из того же банка. Помнится, он советовал моему отцу, наверное, и мистеру Гарвину тоже, последовать его примеру, но те на свою голову отказались. Я хочу, чтобы вы представляли общую картину.

Шериф молча кивнул.

— Так что Френка я знала хорошо. Френк влюбился в Лоррейн, а потом… ну, разлюбил ее. Думаю, разлюбила его и Лоррейн. Они разошлись в разные стороны. Лоррейн проводила лето в Мэне, и Френку показалось, что письма ее стали холоднее. Он говорил мне об этом.

— В Роквилль он приезжал, как гость семьи Колхаунов?

— Совершенно верно.

— И начал встречаться с Бетти?

— Да.

— Хорошо. А теперь расскажите мне о телефонном звонке.

— Френк сел в автобус и поехал в Роквилль повидаться с Бетти. Он не хотел, чтобы кто-то знал, куда он уехал, но Лоррейн каким-то образом выяснила цель его поездки.

— Как ей это удалось?

— Понятия не имею.

— А откуда вам об этом известно?

— Она позвонила мне и спросила, не у меня ли Френк. Сказала, что должна немедленно поговорить с ним. По голосу я поняла: что-то она пронюхала. И решила что она собирается ехать в Роквилль.

— И вы позвонили, чтобы предупредить Бетти о намерениях Лоррейн.

— Совершенно верно.

Шериф и не попытался скрыть своего разочарования.

— Вы ничего не можете сказать о женщине из Канзас-Сити, лет двадцати двух, весом сто двенадцать фунтов, ростом пять футов и четыре с половиной дюйма, с ладной фигурой, темно-каштановыми волосами, карими глазами?