Агата Кристи - Занавес

В это утро Бойд Каррингтон был таким живым, таким уверенным в себе.

— Вы сегодня поздно встали, — сказал он. Я кивнул.

— Я вчера долго не мог заснуть.

— Наверное, из-за грозы. Слышали гром?

Тут я вспомнил, что сквозь сон слышал раскаты грома.

— из-за грозы я вчера чувствовал себя неважно, — сказал Бойд Каррингтон. — Сегодня мне гораздо лучше. — Он потянулся и зевнул.

— А где Нортон? — спросил я.

— Наверное, спит. Он чертовски ленив.

Мы вместе взглянули наверх, потому что стояли как раз под окнами Нортона. Они были зашторены, единственные во всём доме. Я невольно вздрогнул.

— Странно, — заметил я. — Может, его забыли разбудить?

— Действительно, странно. Надеюсь, он не заболел. Давайте поднимемся наверх.

В коридоре мы натолкнулись на служанку, довольно тупое создание. В ответ на наши вопросы она заявила, что Нортон не ответил, когда она к нему стучала несколько раз, но он, наверное, не слышал. Дверь его комнаты изнутри закрыла на ключ.

Ужасное предчувствие охватило меня. Я громко постучал в дверь, несколько раз позвал:

— Нортон… Нортон. Проснитесь!

И вновь с растущим беспокойством:

— Проснитесь…

3

Когда стало ясно, что ответа не последует, мы отправились на поиски полковника Латрелла. Он выслушал нас, в бледно — голубых глазах его появилась тревога. В нерешительности он дёрнул себя за ус.

Миссис Латрелл, у которой всегда был готов ответ, не знала, что сказать.

— Надо как-то открыть комнату. Другого выхода нет.

Второй раз в жизни я видел, как взламывают дверь в Стайлзе, а за нею то же, что и в первом случае — насильственная смерть.

Нортон в халате лежал на постели. Ключ от двери был у него в кармане. В руке он держал небольшой пистолет — настоящую игрушку, способную, однако, сделать своё дело. Прямо посередине лба покойника была небольшая дырочка.

Несколько секунд я не мог понять, что это мне напоминает. Это уже было — давно, очень давно… Я был слишком утомлён и не мог ничего вспомнить.

4

Едва я вошёл к Пуаро, он сразу же, взглянув на меня, спросил:

— Что произошло? Нортон?

— Мёртв!

— Как? Когда?

Вкратце я ему всё рассказал и закончил словами:

— Говорят, это самоубийство. Конечно, что ещё могут сказать? Дверь была закрыта, окна — тоже, ключ в кармане. И потом, я сам видел, как он вошёл в свою комнату, и слышал, как он запер дверь на ключ.

— Вы его видели, Гастингс?

— Да, минувшей ночью.

— Вы уверены, что это был Нортон?

— Конечно. Я его халат везде узнаю.

— А! Мы же говорим о человеке, а не о халате. Ма foi![27] Каждый может надеть такой халат.

— Я не видел его лица, — медленно произнёс я, — но его волосы, прихрамывающая походка…

— Каждый может хромать, mon Dieu!

— Вы хотите сказать, что я видел не Нортона?

— Ничего я не хочу сказать. Просто меня раздражают те признаки, по которым вы определяете, что это был именно Нортон. Нет, нет, я ни на минуту не предполагаю, что это был не Нортон. Вряд ли это был кто-нибудь другой. Все мужчины в этом доме высокого роста, и вы же не сможете скрыть рост — нет! А у Нортона рост всего пять с половиной футов, tout de meme[28]. Это похоже на шутку чародея, не правда ли? Нортон входит в свою комнату, закрывается на ключ, который кладёт к себе в карман, а утром его находят убитым с пистолетом в руке. Ключ по-прежнему лежит у него в кармане.

— Вы не верите, что он застрелился? — спросил я. Пуаро медленно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Нортон не застрелился. Он был убит.

5

Я спустился вниз как в тумане. Дело было настолько неясным, что я даже не подумал о последующих шагах преступника. Разум мой был в смятении.

Но всё же какая-то логика должна была быть!

Нортон был убит, но почему? Чтобы он не смог никому рассказать о том, что видел?

Но он уже доверился другому человеку.

А если так, значит, этот человек тоже в опасности?

Да, это была настоящая опасность, но я был не в состоянии что — либо сделать, я был беспомощен.

А ведь мне следовало об этом знать.

Мне следовало предвидеть…

«Cher ami! — произнёс Пуаро, когда я выходил из его комнаты.

Это были последние слова, которые я слышал от него, потому что, когда Кёртисс поднялся к нему, он увидел, что его хозяин мёртв…

1

Совсем не хочется думать об этом, а писать тем более.

Эркюль Пуаро умер, а вместе с ним по существу умер и Артур Гастингс.

Я приведу вам только голые факты. Это единственное, что я могу сделать.

Пуаро умер, говорят, естественной смертью, — от сердечного приступа. Произошло то, о чём предупреждал доктор Фрэнклин. Вне всякого сомнения, смерть Нортона повлияла на Пуаро. По странному недосмотру в нужный момент рядом с маленьким детективом не оказалось ампул амилнитрита.

Была ли эта оплошность случайной? Может, кто-нибудь специально спрятал их? Нет, дело, наверное, не только в этом. Не мог же Икс точно знать, когда у Пуаро произойдёт сердечный приступ.

Я не верю, что Пуаро умер естественной смертью. Он был убит, также как Нортон и Барбара Фрэнклин. Я не знаю, почему их убили, я не знаю, кто их убил!

При расследовании причин смерти Нортона все пришли к выводу о самоубийстве. Сомневался только судебный медик. Он заявил, что неестественно стрелять себе прямо в центр лба. Только он бросил тень сомнения. Все остальные смотрели на это дело просто: дверь комнаты закрыта изнутри, ключ в кармане пострадавшего, окна закрыты, пистолет в руке. Кроме того, Нортон жаловался на головные боли. В последнее время он также испытывал серьёзные финансовые затруднения. Едва ли это основательные причины для самоубийства, но на определённые размышления они наводили.

Пистолет явно принадлежал Нортону. Его дважды видела горничная на туалетном столике в комнате покойного. Так-то вот! Очередное, прекрасно инсценированное преступление — и никаких следов, указывающих на преступника.

В противоборстве с Пуаро, Икс выиграл.

Теперь дело было за мной.

Я прошёл в комнату Пуаро и взял шкатулку, которую он мне показывал.

Я имел на это полное право, так как Пуаро назначил меня своим душеприказчиком. Ключ был на шнурке вокруг шеи маленького детектива.

В своей комнате я открыл шкатулку и вновь был потрясен, потому что досье преступника Икса там не было. А ведь я видел это досье всего день или два тому назад. Это было доказательством того, что Икс не дремлет. Эти бумаги мог уничтожить как сам Пуаро, что маловероятно, так и Икс. Негодяй!

Шкатулка, однако, не была совершенно пустой. Я вспомнил обещание Пуаро, что найду предметы, которые послужат ключом к разгадке.

Может быть, эти предметы он имел в виду?

В шкатулке лежала пьеса Уильяма Шекспира «Отелло» в небольшом дешевом издании, а также пьеса Джона Эрвина «Джон Фергусон» (в ней лежала закладка в третьем акте).

Я в растерянности уставился на эти книги.

Вот «ключи» Пуаро, но они мне ни о чем не говорили!

Что они могли означать?

Я сразу же подумал о шифре — слоговом шифре, основанном на тексте этих пьес.

Но, если есть такой шифр, как узнать его? Нигде не было подчёркнутых букв или слов. Все мои попытки были тщетны.

Я очень внимательно прочитал третий акт «Джона Фергусона». Там есть великолепная сцена — монолог «придурковатого» Джона Клути, а в конце акта появляется молодой Фергусон, который ищет человека, обидевшего его сестру. Характеры выписаны просто прекрасно, но не думаю, что Пуаро хотел обратить мое внимание на них, чтобы улучшить мои познания в литературе.

Когда я листал книжку, из неё выпала записка. «Поговорите с моим слугой Джорджем», — было написано в ней рукой Пуаро.

Ну что ж, это уже было кое-что. Возможно, ключ к шифру, если он существовал, был в руках Джорджа. Я должен разузнать его адрес и поговорить с ним.

Вначале, однако, мне надо было похоронить друга.

Стайлз — первое место, которое он посетил, когда оказался в нашей стране, и здесь же он нашел своё последнее пристанище.

Все эти дни Джудит была необыкновенно нежна со мной, проводила со мной много времени и во всём мне помогала.

Я также ощущал глубокое сочувствие со стороны Элизабет Коул и Бойда Каррингтона.

Мисс Коул была гораздо меньше потрясена смертью Нортона, чем можно было бы предполагать. Если же я ошибаюсь, значит она умело это скрывала. Итак, всё кончилось…

2

Да, об этом необходимо рассказать. Как-то после похорон Пуаро, я сидел с Джудит и строил планы на будущее. И вот тогда она сказала:

— Меня не будет здесь, папа.

— Здесь?

— Я имею в виду Англию. Я уставился на неё.

— Я не хотела говорить тебе об этом, папа, расстраивать тебя раньше времени, но ты должен знать, и, надеюсь, ты меня поймешь. Я уезжаю в Африку с доктором Фрэнклином.

Услышав эти слова, я взорвался и заявил, что это невозможно, что ей не стоит делать этого, так как пойдут разговоры. Быть ассистентом в Англии при живой жене — одно дело, а поехать с ним в Африку — совершенно иное. Нет, это невозможно, вновь повторял я, категорически запретив Джудит делать такую глупость!

Она меня не прерывала и дала закончить. Затем слабо улыбнулась.

— Дорогой мой, я ведь еду не в качестве его ассистента, а в качестве его жены.

Это был гром среди ясного неба.

— А… Ал... лертон? — невнятно пробормотал я.

— Да у меня с ним ничего не было, — с усмешкой произнесла Джудит. — Я бы тебе сказала об этом, если бы ты не был так зол. Кроме того, мне хотелось, чтобы ты думал на него, а не на Джона.

— Но я сам видел, как ты однажды вечером целовалась с Аллертоном.

— О, у меня в тот день, — нетерпеливо бросила она, — было просто плохое настроение. Такое иногда случается. Надеюсь, тебе это известно?