Агата Кристи - Занавес

Его последующие показания ещё больше поразили всех.

— Утром 10 июня вы отдыхали близ лаборатории?

— Да.

— Вы видели, как миссис Фрэнклин вышла из неё?

— Да.

— В руках у неё ничего не было?

— В правой руке она держала небольшую бутылочку.

— Вы абсолютно уверены в этом?

— Да.

— Она смутилась, увидев вас?

— Она вздрогнула, вот и всё.

Коронер подвёл итоги. «Теперь, — сказал он, — присяжным остаётся вынести свое решение относительно причин смерти покойной. Впрочем, это сделать нетрудно, так как медэкспертизой установлено, что смерть наступила вследствие отравления сульфатом фисостигмина. Необходимо только выяснить — случайно или намеренно приняла покойная этот яд или, возможно, кто-нибудь подлил ей его. Установлено, что у покойной были тяжёлые приступы меланхолии. Мистер Эркюль Пуаро, одно имя которого говорит о том, что его показаниям можно доверять, подтвердил, что видел, как миссис Фрэнклин выходила из лаборатории с маленькой бутылочкой в руке и вздрогнула, заметив его. Можно прийти к заключению, что она специально взяла яд с целью покончить жизнь самоубийством. Она, видимо, страдала от мысли, что стоит на пути мужа и мешает его карьере. Справедливости ради стоит отметить, что доктор Фрэнклин действительно был добрым и преданным мужем, никогда не выражал недовольства ею и не жаловался на то, что она мешает его работе. Эта мысль была плодом её собственной фантазии. У женщин в состоянии сильного нервного расстройства, такие идеи могут стать навязчивыми. Нет данных, когда, и каким путем был принят яд. Бутылка из — под яда не найдена, но вполне возможно, если следовать предположениям сиделки Кравен, что миссис Фрэнклин вымыла её и поставила в шкафчик в ванной. Присяжным остаётся вынести своё решение».

После короткого перерыва был оглашен вердикт.

Жюри присяжных пришло к выводу, что миссис Фрэнклин покончила жизнь самоубийством вследствие временного помутнения рассудка.

Полчаса спустя я был у Пуаро. Он выглядел очень уставшим. Кёртисс уложил его в постель и дал ему что-то выпить.

Я горел желанием поговорить, но вынужден был сдерживаться, пока слуга не вышел.

— Неужели это правда, Пуаро, — воскликнул я, — и вы действительно видели бутылку в руке миссис Фрэнклин, когда она выходила из лаборатории?

Слабая улыбка показалась на посиневших губах Пуаро.

— Разве вы не видели её, мой друг? — прошептал он.

— Нет.

— Может быть, вы её не заметили, а?

— Нет, хотя утверждать категорически я не могу, — я с сомнением посмотрел на него. — Меня волнует другое: вы сказали правду?

— Неужели вы думаете, мой друг, что я стал бы лгать?

— Я бы вам этого не простил.

— Гастингс, вы меня поражаете и удивляете. А как же ваша вера в меня?

— Хорошо, — уступил я, — я не думаю, что вы могли бы пойти на лжесвидетельство.

— Даже если бы это произошло, это не было бы лжесвидетельством, — мягко заметил Пуаро, — потому что я не давал клятву говорить только правду.

— Значит, вы солгали?

Пуаро отмахнулся.

— Что сказано, mon ami, — TO сказано. Не стоит обсуждать.

— Я не понимаю вас, — воскликнул я.

— Что не понимаете?

— Ваши слова о том, что миссис Фрэнклин говорила о самоубийстве, что у неё были приступы меланхолии.

— Enfin[24], вы сами слышали, как она говорила об этом.

— Да, но это только отражение одного из её многочисленных состояний. Более того, она не высказывалась конкретно. Так что вы не имели права делать определённые выводы.

— Возможно, я и не хотел… Я уставился на него.

— Вы хотели, чтобы присяжные вынесли вердикт: «Самоубийство»?

Пуаро некоторое время молчал, затем сказал:

— Мне кажется, Гастингс, вы не понимаете всей сложности ситуации. Да, если вам так нравится, я хотел, чтобы вердикт гласил: «Самоубийство»…

— Но сами-то вы не считаете, что она пошла на самоубийство?

Пуаро медленно покачал головой.

— Вы полагаете, — произнёс я, — что её убили?

— Да, Гастингс, её убили.

— Тогда зачем скрывать, это, говорить о самоубийстве? Это мешает расследованию.

— Вот именно.

— Вы хотите этого?

— Да.

— Но почему?

— Неужели вы не понимаете? Впрочем, оставим это. Можете поверить мне на слово, это было убийство, — причём преднамеренное. Я говорил вам, Гастингс, что здесь произойдёт убийство и что вряд ли мы сможем предотвратить его, так как преступник безжалостен и решителен.

Меня пробрала дрожь.

— Что будет дальше? — спросил я.

Пуаро улыбнулся.

— Это дело закончено, на нём ярлык самоубийства. Но мы, Гастингс, как кроты, должны продолжать нашу невидимую работу. Рано или поздно мы доберёмся до Икса.

— А если, предположим, — сказал я, — тем временем, ещё кто-нибудь будет убит?

Пуаро отрицательно покачал головой.

— Не думаю. До тех пор, конечно, пока кто-нибудь что — либо не увидит или не услышит. Но, если это произойдёт, об этом ведь станет известно…?

Я смутно помню события последующих дней. Были, конечно, похороны миссис Фрэнклин, на которых присутствовало много любопытных из деревни Стайлз — Сент — Мери.

При выходе с кладбища меня остановила старушка. Глаза её слезились.

— Неужели это вы, сэр?

— Э.., может быть…

— Это было более двадцати лет назад, — продолжала старушка, едва обращая внимание на мои слова, — когда убили старую леди. Это было первое убийство в Стайлзе, но не последнее, сказала я тогда. Старую миссис Инглторп прикончил её муженёк, так мы все говорили. Уверена, что именно так и было, — старуха искоса посмотрела на меня. — Может, и сейчас муж виноват?

— Что вы имеете в виду? — резко спросил я. — Разве вы не слышали вердикт: «Самоубийство»?

— Так решил коронер, но он ведь мог ошибиться, разве не так? — она, видимо, решила довести меня. — Доктора знают, как избавляться от своих жен, а она, похоже, не очень-то хорошо относилась к нему.

Я сердито повернулся к старухе. Она отпрянула в — сторону, бормоча, что не имела в виду ничего плохого, что никто бы не обратил на это внимания, если бы это не произошло в Стайлзе вторично.

— И вот что странно, сэр, в обоих случаях вы ведь присутствовали, разве не так?

На какое-то мгновенье я даже подумал, что она подозревает меня в обоих убийствах. Это было просто ужасно. И тут я отчётливо понял, что такое деревенские слухи.

В конце концов, они были не так уж далеки от истины. Ведь миссис Фрэнклин действительно кто-то убил!

Как я уже упоминал, я плохо помню события тех дней, потому что меня сильно беспокоило здоровье Пуаро. Как-то ко мне подошёл Кёртисс (его непроницаемое лицо было несколько встревожено) и сообщил, что у Пуаро, по-видимому, сильный сердечный приступ.

— Мне кажется, сэр, следует вызвать доктора.

Я поспешил к Пуаро, который резко отклонил это предложение. «Странно, — подумал я, — это так не похоже на него». Он всегда, по-моему, чересчур бережно относился к своему здоровью. Боялся сквозняков и носил тёплый шарф, испытывал ужас при одной только мысли о возможности промочить ноги, постоянно измерял температуру и немедленно ложился в постель при малейшем подозрении на простуду. «А вдруг у меня будет fluxion de poitrine[25]!» Сколько я себя помню, при самом незначительном недомогании он сразу же вызывал врача.

И вот сейчас, когда он был по-настоящему болен, его отношение к болезням, казалось, изменилось.

Возможно, именно в этом заключалась основная причина. Другие болезни были пустяковыми, но теперь, заболев основательно, он, вероятно, опасался признать реальность этого факта.

Он энергично и зло отвечал на все мои возражения.

— А меня уже осматривали врачи — и не один! Я был у Бланка и Дэша (он упомянул двух известных специалистов). И что же они посоветовали? Они отослали меня в Египет, где мне сразу же стало хуже. Я также консультировался у Р.

Р., насколько мне было известно, — специалист по сердечным болезням.

— И что он вам сказал? — спросил я.

Пуаро бросил быстрый взгляд в сторону. Моё сердце сильно, словно в агонии, забилось.

— Он сделал всё, что было в его силах, — спокойно сказал он. — Все лекарства у меня под рукой, но больше — ничего. Вызывать других врачей, Гастингс, как вы видите, бесполезно. Мотор мой, mon ami, на пределе. К сожалению, в отличие от машины, его нельзя заменить.

— Но, послушайте, Пуаро, надо что-то делать. Кёртисс…

— Кёртисс? — резко прервал Пуаро.

— Да, он вызвал меня. Он встревожен.., сказал, что у вас приступ…

Пуаро закивал головой.

— Да, эти приступы неприятно наблюдать. Кёртисс, как видно, не привык к ним.

— Так вы не хотите вызвать врача?

— Это бесполезно, мой друг.

Он говорил спокойно и решительно. Вновь моё сердце тревожно забилось.

— Гастингс, это будет последнее моё дело, — Пуаро улыбнулся. — Моё самое интересное дело, мой самый интересный преступник, потому что у Икса отличная техника и мастерство, а это вызывает восхищение, несмотря ни на что. Этот Икс, мой друг, действовал так ловко, что победил даже меня — Эркюля Пуаро! Он нанёс удар, который я не смог отбить.

— Если б не ваше здоровье…, — начал я его успокаивать.

Этих слов явно не стоило произносить. Эркюль Пуаро немедленно взорвался.

— Разве не говорил я вам десятки раз, что здесь не нужно физических усилий? Необходимо только думать!

— Да, конечно.., это вы хорошо умеете.

— Хорошо? Не просто хорошо, а прекрасно! Мое тело беспомощно, моё сердце устраивает всякие сюрпризы, но мой ум, Гастингс, мой ум работает превосходно. Он ещё в прекрасном состоянии — мой ум!

— Ну и великолепно, — спокойно произнёс я. Однако, спускаясь по лестнице, я думал о том, что ум

Пуаро отнюдь не так быстро реагирует на события, как прежде. Вначале — случайное спасение миссис Латрелл, а затем — смерть миссис Фрэнклин. А что мы сделали? Фактически ничего.