Дафна дю Морье - Замок Дор

— Вы заблуждаетесь, добрая женщина, — ответил он. — Эти мальчик и девочка — дети моего соседа, фермера, а это — его помощник, француз. А что это тут, телеграмма?

Миссис Полвил рассыпалась в извинениях и, делая реверанс при каждом слове, подала ему на серебряном подносе телеграмму от доктора Карфэкса.

— Есть еще и письмо, сэр, — сообщила она голосом, звенящим от волнения. — Должно быть, оно для иностранного джентльмена — для мистера Тристана, я думаю.

Она поспешно достала еще один поднос, и конверт, на котором четким почерком Линнет был написан адрес, с реверансом был передан изумленному Амиоту. Мистер Трежантиль, занятый телеграммой, повернулся к ним спиной. Джонни, позабыв о хороших манерах, уже направился в кухню. Амиот, бросив быстрый взгляд на конверт, сунул письмо в карман.

Мэри охватили мрачные предчувствия. «Это от миссис Льюворн, — подумала она. — Вот почему он не сказал ни слова». День, так чудесно начавшийся, был внезапно испорчен. Медленно, с тяжелым сердцем она поплелась в светлую гостиную.

Было сырое и туманное утро, когда в субботу доктор Карфэкс высадился на станции Рош в такое неуютное время, как половина восьмого. Он решил позавтракать в гостинице по соседству и разузнать, нельзя ли нанять экипаж, который довез бы его до Тресаддерна, в противном случае ему пришлось бы положиться лишь на свои собственные ноги. Такая перспектива его не очень страшила, так как ферма находилась всего в нескольких милях от станции, и если туман не сгустится и он не заблудится, то от прогулки у него даже прояснится в голове — он все еще не мог прийти в себя от рева паровоза, шипения пара и болтовни машиниста.

Поездка через долину Лаксилиэн, будь это летом, могла бы оказаться очень познавательной и даже приятной. Но топтаться на платформе Сент-Блейзи ранним утром, подняв воротник и сунув руки в карманы, а потом, с просьбой подвезти, рассказывать машинисту вымышленную историю о пациенте, которому срочно требуется помощь, маяться затем в кабине, где гуляют сквозняки и тебя то оглушает рев огня в топке и ослепляет вспышка, то чуть не сбивает с ног рывок паровоза, — нет, это вовсе не совпадало с представлением доктора Карфэкса о том, как наилучшим образом провести досуг. И тем не менее какое-то странное чувство, что он должен это сделать, которое возникло у него с той минуты, как он услышал, что Амиот Тристан участвует в экспедиции в Замок ан-Динас, а Линнет Льюворн тоже направляется в ту округу, заставило доктора покинуть свой дом ночью, по-воровски, и сесть на поезд. Ему еще не было до конца ясно, что именно он сделает, но одно было несомненно: нужно помешать Линнет встретиться с ее возлюбленным.

Накануне, после обеда, перед тем как поспать пару часов, он просмотрел массу заметок, составленных его пациентом Трежантилем, в результате чего еще больше встревожился. Трежантиль хорошо выполнил свое задание — слишком хорошо, чтобы Карфэкс мог оставаться спокоен. Его трудолюбивый пациент — по счастью, не ведавший о глубоком подтексте — составил резюме по каждой известной легенде, имевшей отношение к удивительной истории Тристана и Изольды, и ход событий, необычайно запутанных, имел чуть ли не сверхъестественное сходство с ходом нынешних, которые разворачивались на том же самом месте сейчас. Единственным возможным объяснением, казалось, была передача мыслей. Он, Карфэкс, и бедный Ледрю, а потом и Трежантиль привели в движение эту ужасную силу, в то время как впечатлительный парень из Бретани и импульсивная молодая женщина, родившаяся в Замке Дор, явились медиумами по отношению к источнику энергии, который, если бы это подтвердилось, мог совершить революцию во всей концепции времени по отношению к бессознательному разуму. Если человек, стоявший на холме под звездами, мог настолько проникнуться духом места, что, помогая появиться на свет ребенку, вдохнул в него свое собственное чувство от произошедшей там когда-то трагедии, обрекая эту девочку на повторение истории, которая не была ее историей, — ну что же, в таком случае чем скорее он оставит частную практику, тем лучше, да и его коллеги тоже. Пусть девочки рождаются в больницах и, когда вырастут, становятся медсестрами, что будет очень хорошо для страны. Если бы только бедный Ледрю был сейчас жив, каким прекрасным compagnon de voyage[42] он был бы в этом путешествии!

Воспоминание о последнем вечере, который они провели вместе, последовавшее сразу же за чтением заметок Трежантиля, заставило доктора Карфэкса еще более беспокойно заерзать в кресле.

Конечно, это был сердечный приступ — ведь он сам производил вскрытие; и тем не менее — как это поэт Беруль назвал напиток, который Изольда дала своему возлюбленному, а потом выпила сама? Он поискал в записях… а, вот оно: lovendrant. Трежантиль приписал рядом: «любовное зелье, на древнеанглийском». В тот вечер, год тому назад, в «Розе и якоре» Линнет Льюворн угостила их странным напитком. Если бы у нее еще осталась та бутылочка, то химический анализ мог бы показать… Что за вздор! Он дал волю воображению, а это опасно. Однажды он уже разыграл из себя дурака в Замке Дор и больше не собирается это делать. Любопытно, что Беруль не довел свою историю до конца, и Готфрид Страсбургский тоже: она обрывается как раз после того, как любовники расстались, и Тристан в Бретани пытался найти утешение, женившись на сестре своего друга Каэрдина. Только в одном манускрипте и во французском романе в прозе все кончается иначе: Марк ранит Тристана, и тот умирает в крепости своего друга Динаса. Вряд ли теперь кто-нибудь сможет определить, какая из легенд верна. Но, несомненно, ради душевного спокойствия было бы лучше, если бы молодого Амиота Тристана, бессознательно участвовавшего в борьбе, которой он не понимал, можно было посадить на корабль и отправить на родину, где он нашел бы себе невесту. Доктор Карфэкс, уставший разбирать небрежный почерк своего пациента Трежантиля, снял очки, отложил бумаги и, зевнув, отправился поспать, сколько удастся, пока не придет время двинуться в путь просто в немыслимо ранний час. Ну а сейчас, уже на следующий день, завтракая яичницей с беконом в гостинице в Роше, он вспомнил, что Трежантиль как будто пребывал в волнении по поводу сделанного им открытия, что корнуэльский король Хоэль, а вовсе не герцог Джовелин из Бретани был отцом молодого Каэрдина и невесты Тристана, Изольды Белорукой, тезки королевы. А это доказывало, что Тристан, расставшись с королевой, вовсе не пересекал море, а просто перебрался из одного корнуэльского королевства в другое.

Ну что же, это не имеет особого значения. Доктор Карфэкс попросил счет и узнал, не особенно удивившись, что найти для него экипаж будет не так уж легко. Мясник в Роше отправится объезжать своих клиентов ровно в десять и ни минутой раньше. Итак, доктор решил идти пешком.

Прошло немало лет с тех пор, как он путешествовал в этих краях. Как много тут понастроили, на юге, именно в той местности, где фарфоровая глина! Деревушки, состоявшие всего из пары хижин, теперь разрослись, превратившись в большие уродливые деревни. И повсюду над ними возвышались белые глиняные пики, напоминавшие причудливые горные цепи, окруженные вереском. Здесь поистине воплотились в жизнь Blanche Lande Тристана — «белесые ланды»: глубокие озера рядом с пиками, река Пар; даже сама река Фэл у своих истоков была теперь белой от мела.

Если Мона описала все правильно, то Тресаддерн должен находиться западнее Замка ан-Динас; столб с надписью у поворота к Сент-Колумбу должен указать дорогу. Когда доктор выступил из Роша, туман рассеялся, а теперь снова сгустился. Клочья тумана, проплывавшие перед доктором на расстоянии пятидесяти ярдов, не позволяли рассмотреть пейзаж по обе стороны дороги. Конечно, когда-то здесь были вересковые пустоши, простиравшиеся от Дартмура за реку Тамар к этому нагорью, образующему позвоночник всего Корнуолла; остальная же территория была покрыта бескрайними лесами. Вряд ли этот край подходил для безупречных рыцарей и джентльменов. Зато какая охота среди вереска и гранита! И дикие набеги за добычей на берег реки! Сигнальный огонь, зажженный сенешалем Динасом здесь, в его крепости, для своего сюзерена, короля Марка, в замке Дор, должен был предупреждать того о надвигающейся опасности.

Замок ан-Динас… Замок Дор… Когда-то их бастионы были полны людей, державших в подчинении весь этот край, — теперь они спят под могильными холмиками, поросшими травой, под мирным небом. Доктор Карфэкс свернул с большой дороги у поворота на Сент-Колумб и вскоре, миновав несколько домиков, увидел, что справа от него возвышенность, и, несмотря на туман, интуитивно понял: наверху — крепость. Если бы утро было ясным и он бы так не спешил, приятно было бы побродить там, на вершине, и сравнить Замок ан-Динас с Замком Дор, который был гораздо меньше. Но нужно было продолжать путь; оставив позади старый оловянный рудник и одолев еще полмили, доктор наконец добрался до долины, а там уж и до Тресаддерн-Фарм.

Трежантиль выбрал совсем неплохое место для своего родового имения. Стена, окружавшая фруктовый сад, простояла явно не один век, а сам фермерский дом в былые времена был манором, в котором хватало места и для сеньора, и для его семьи, и для многочисленных слуг. Сестра Моны неплохо устроилась: ее уютное жилище было расположено в долине, защищенной от ветра и непогоды.

Должно быть, вся компания была уже на ногах: занавеси были раздвинуты, окна открыты, и юный Джонни Бозанко бежал через садик перед домом к калитке, а за ним по пятам следовал щенок колли.

— Салют, доктор! — закричал Джонни. — Мы ожидали вас не раньше полудня, а мистер Трежантиль сказал, что, если будет туман, вы вообще не приедете.

Он отпер калитку, и щенок начал прыгать вокруг незнакомца, пытаясь поставить на него лапы.

— Ну что же, Джонни, значит, мистер Трежантиль ошибся, — ответил доктор. — Так случилось, что я доехал довольно быстро. Вы давно позавтракали?