— Конечно! — подхватил я. — И это был Алфред Инглторп!
Пуаро с любопытством посмотрел на меня:
— Вы так уверены в его вине?
— Естественно. И это подтверждается каждым новым обнаруженным фактом!
— Напротив, — спокойно возразил Пуаро. — Есть несколько фактов в его пользу.
— О, полно!
— Да-да!
— Я вижу лишь один, — сказал я.
— Что именно?
— В прошлую ночь его не было дома.
— Bad shot![28] — как говорите вы, англичане. Вы выбрали как раз тот факт, который, по моему мнению, свидетельствует против него.
— Как это? — удивился я.
— Если бы мистер Инглторп знал, что его жена будет отравлена прошлой ночью, он, конечно, устроил бы все так, чтобы уйти из дому. Здесь может быть два объяснения: либо он знал, что должно случиться, либо у него была своя причина для отсутствия.
— И какая же это причина? — скептически спросил я.
Пуаро пожал плечами:
— Откуда мне знать? Но, без сомнения, дискредитирующая. По-моему, мистер Инглторп — мерзавец, но это не значит, что он обязательно и убийца.
Я покачал головой. Слова Пуаро не показались мне убедительными.
— Наши мнения разошлись? — продолжил Пуаро. — Ну что же, пока оставим это. Время покажет, кто из нас прав. Давайте обратимся теперь к другому. Как вы объясняете, что все двери спальни были закрыты на задвижки изнутри?
— Ну… — Я задумался. — На это необходимо взглянуть логически.
— Верно.
— Я объяснил бы это так. Двери были на задвижках (мы в этом сами удостоверились), тем не менее наличие стеарина на полу и уничтожение завещания свидетельствуют о том, что ночью кто-то входил в комнату. Вы с этим согласны?
— Безусловно! Преподнесено с предельной ясностью. Продолжайте!
— Так вот, — заключил я, ободренный поддержкой, — если человек, оказавшийся в комнате, не вошел в нее через окно и не появился там каким-то чудом, следовательно, дверь ему открыла изнутри сама миссис Инглторп. Это подкрепляет нашу уверенность в том, что человек, которого мы имеем в виду, был ее мужем. Совершенно естественно, что ему она могла открыть.
Пуаро покачал головой:
— Почему? Миссис Инглторп закрыла на задвижку дверь, ведущую в его комнату (поступок крайне необычный с ее стороны!), потому что именно в тот день сильно с ним поссорилась. Нет, его она не впустила бы.
— Однако вы согласны со мной, что дверь должна была открыть сама миссис Инглторп?
— Есть и другая вероятность. Ложась спать, она могла забыть закрыть на засов дверь, ведущую в коридор, и встала потом, к утру, чтобы ее запереть.
— Пуаро, вы серьезно так думаете?
— Нет, я не говорю, что она так сделала, но вполне могла. Теперь обратимся к известному нам обрывку разговора между миссис Кавендиш и ее свекровью. Что вы думаете по этому поводу?
— Я и забыл об этом! Но, по-моему, как и прежде, это остается загадкой. Кажется просто невероятным, чтобы женщина, подобная миссис Кавендиш, гордая и сдержанная до крайности, стала бы вмешиваться с такой настойчивостью в то, что ее совершенно не касается.
— Абсолютно верно! Удивительно для женщины с ее воспитанием.
— Да, действительно странно, — согласился я. — Однако это не так важно и не стоит принимать во внимание.
Из груди Пуаро вырвался стон.
— Что я всегда вам говорю? Все следует принимать во внимание. Если факт не подходит к вашему предположению, значит, оно ошибочно!
— Ну что же, посмотрим, — раздраженно ответил я.
— Да, посмотрим.
К тому времени мы уже подошли к «Листуэй коттедж», и Пуаро провел меня вверх по лестнице в свою комнату. Он предложил мне одну из своих крошечных русских сигарет, которые сам иногда курил. Меня позабавило, как он аккуратно складывал использованные спички в маленькую фарфоровую пепельницу, и я почувствовал, что мое мгновенное раздражение исчезло.
Пуаро поставил два стула перед открытым окном с видом на деревенскую улицу. Повеяло свежим ветерком, теплым и приятным. День обещал быть жарким.
Внезапно мое внимание привлек молодой человек, быстро шагавший по улице. У него было очень странное выражение лица, в котором возбуждение смешивалось с ужасом.
— Взгляните, Пуаро! — воскликнул я.
Пуаро наклонился вперед.
— Tiens![29] — произнес он. — Это мистер Мэйс из аптеки. Он идет сюда.
Молодой человек остановился перед «Листуэй коттедж» и, мгновение поколебавшись, энергично постучал в дверь.
— Минутку! — крикнул из окна Пуаро. — Я иду!
Подав знак, чтобы я следовал за ним, он быстро сбежал с лестницы и открыл дверь.
— О, мистер Пуаро! — сразу начал мистер Мэйс. — Извините за беспокойство, но я слышал, вы только что пришли из Стайлз-Корт.
— Да. Это так.
Молодой человек облизнул пересохшие губы. Лицо у него странно подергивалось.
— По деревне ходят слухи, что миссис Инглторп умерла так внезапно… Люди говорят… — из осторожности он понизил голос, — будто ее отравили…
Лицо Пуаро осталось невозмутимым.
— Это могут сказать только доктора, мистер Мэйс.
— Да, разумеется… совершенно верно… — Молодой человек заколебался, но, будучи не в силах побороть своего возбуждения, схватил Пуаро за руку и понизил голос до шепота: — Только скажите, мистер Пуаро, ведь это… Это не стрихнин, нет?
Я почти не слышал, что ответил Пуаро. Явно что-то уклончивое. Когда молодой человек ушел, Пуаро, закрыв за ним дверь, повернулся ко мне.
— Да, — сказал он, мрачно кивнув, — Мэйсу придется давать показания на предварительном слушании дела.
Мы снова поднялись наверх. Я только хотел что-то сказать, как Пуаро жестом меня остановил:
— Не теперь, не теперь, друг мой! Мне необходимо подумать. Мои мысли сейчас в некотором беспорядке, а это совсем нехорошо.
Минут десять он сидел в абсолютной тишине, совершенно неподвижно. Лишь несколько раз выразительно двигал бровями, а его глаза постепенно становились все более зелеными. Наконец он глубоко вздохнул:
— Все хорошо. Тяжелый момент прошел. Теперь все приведено в порядок. Нельзя допускать неразберихи и путаницы! Дело еще не ясно — нет! Оно в высшей степени сложно и запутанно. Оно меня даже озадачивает. Меня, Эркюля Пуаро! Есть два очень важных факта.
— Какие же?
— Первый — какая вчера была погода. Это чрезвычайно важно.
— День был великолепный! Пуаро, вы смеетесь надо мной?!
— Нисколько! Термометр показывал восемьдесят градусов в тени.[30] Не забывайте, друг мой! Это ключ ко всей загадке.
— А второй? — спросил я.
— Второй важный факт — это то, что мсье Инглторп носит очень странную одежду, очки и у него черная борода.
— Пуаро, я не могу поверить, что вы говорите серьезно.
— Абсолютно серьезно, друг мой.
— Но это же ребячество!
— Напротив, это чрезвычайно важно.
— А если, предположим, вердикт присяжных будет «преднамеренное убийство», в котором обвинят Алфреда Инглторпа? Что тогда случится с вашими теориями?
— Они останутся непоколебимыми, даже если двенадцать глупцов совершат ошибку! Но этого не произойдет. Прежде всего, деревенский суд присяжных не очень стремится взять на себя ответственность, да и мистер Инглторп практически занимает положение местного сквайра. К тому же, — спокойно добавил Пуаро, — я этого не допущу.
— Вы не допустите?!
— Нет. Не допущу!
Я смотрел на этого странного невысокого человека со смешанным чувством раздражения и удивления. Он был так потрясающе уверен в себе!
— О да, mon ami! — кивнул Пуаро, будто читая мои мысли. — Я сделаю то, что говорю. — Он поднялся и положил руку мне на плечо. Лицо его совершенно изменилось. В глазах появились слезы. — Видите ли, я все время думаю о бедной миссис Инглторп. Она не пользовалась особой любовью. Нет! Однако она была добра к нам, бельгийцам… Я перед ней в долгу.
Я хотел было его перебить, но Пуаро настойчиво продолжил:
— Разрешите мне закончить, Гастингс! Она никогда не простит мне, если я допущу, чтобы Алфред Инглторп, ее муж, был арестован теперь, когда мое слово может его спасти!
Глава 6
Дознание
Вплоть до того дня, на который было назначено дознание, Пуаро неустанно действовал: дважды он о чем-то совещался с мистером Уэллсом за закрытой дверью и постоянно совершал долгие прогулки по округе. Меня обижало, что он не был со мной откровенен. Между тем я никак не мог понять, к чему он клонит.
Мне представилось, что он, быть может, старается разузнать что-нибудь на ферме Рэйкса. Поэтому в среду вечером, не застав его в «Листуэй коттедж», я отправился через поля на ферму, надеясь встретить Пуаро там. Однако его не было видно. Я заколебался, стоит ли мне заходить на ферму, и пошел обратно. По дороге я встретил престарелого крестьянина, который посмотрел на меня, хитро прищурившись.
— Вы, видать, из Холла,[31] верно? — Глаза старика лукаво блестели.
— Да. Ищу моего друга. По-моему, он мог пройти этой дорогой.
— Невысокий такой джент?[32] Он еще, когда говорит, здорово руками размахивает, верно? Ну да! Как его там?… Бельгиец из деревни?
— Да, — нетерпеливо произнес я. — Значит, он был здесь?
— Ну как же! Был. И не один раз. Ваш друг, да? А-а, вы, дженты из Холла!.. Все вы хороши! — Он ухмыльнулся еще лукавее.
— А что, джентльмены из Холла часто сюда приходят? — поинтересовался я как можно более безразличным тоном.
Старик понимающе мне подмигнул:
— Один приходит часто, мистер! Не будем говорить кто… Очень щедрый джент! О, спасибо, сэр! Премного благодарен, сэр!
Я быстро пошел вперед. Значит, Эвлин Ховард права! Я ощутил прилив отвращения, подумав о щедрости Алфреда Инглторпа, сорившего деньгами старой женщины. Было ли в основе преступления пикантное цыганское личико или стремление завладеть деньгами? Скорее всего, отвратительная смесь того и другого!
Отличная книга
Всё как я люблю, интересно, интригующе, много версий, много улик, атмосфера старой Англиии… Рекомендую!