— Но это может быть простым лицемерием, — весьма мягко против обыкновения заметила мисс Мерчисон, воинствующая рационалистка. — Я не верю этим набожным людям с вкрадчивыми голосами.

— Я привожу это не как доказательство достоинств Ханны, — возразил Уимзи, — а как доказательство отсутствия чувств у Бантера.

— Да он и сам выглядит как священник.

— Вы никогда не видели Бантера не на службе, — сказал лорд Питер мрачно, — а я видел, и могу вас заверить, что молитвенник так же смягчающе действует на Бантера, как неразбавленный виски на английскую печень. Нет, если Бантер утверждает, что Ханна говорит правду, значит, она говорит правду.

— Тогда обед и напитки можно определенно отмести, — сказала мисс Мерчисон. Она не была убеждена, но хотела быть непредвзятой. — А как насчет графина с водой в спальне?

— Черт! — воскликнул Уимзи. — Один — ноль в вашу пользу, мисс Мерчисон. Мы не подумали об этом. Графин с водой — да, весьма плодотворная идея. Помните, Чарльз, в деле Браво выдвигалось предположение о том, что недовольный слуга подсыпал винно-каменную рвотную соль в графин с водой. О, Бантер, вот и ты! В следующий раз, когда будешь держать за руку Ханну, поинтересуйся у нее, не пил ли мистер Бойз воды из графина у себя в спальне?

— Извините, милорд, но я уже думал об этом.

— Уже думал?

— Да, милорд.

— Ты никогда ничего не пропускаешь, Бантер?

— Я прилагаю все усилия, чтобы доставить вам удовольствие, милорд.

— Что ж, тогда не разговаривай, как Дживз. Это раздражает меня. Так что там с графином?

— Я как раз собирался рассказать, милорд, когда прибыла эта леди, что мне удалось выяснить некоторые необычные обстоятельства, относящиеся к графину с водой.

— Итак, что-то начинает проясняться, — сказал Паркер, открывая чистую страничку в своей записной книжке.

— В этом я не уверен, сэр. Ханна рассказала мне, что, когда мистер Бойз прибыл, она проводила его в его спальню и удалилась, как и положено. Но не успела она дойти до лестницы, как мистер Бойз высунул голову из дверей и позвал ее. Затем он попросил ее наполнить водой его графин в спальне. Ханна была очень удивлена, так как прекрасно помнила, что только что сделала это, приводя комнату в порядок.

— Он мог сам опустошить графин? — быстро спросил Паркер.

— Только не себе вовнутрь, сэр. Для этого было недостаточно времени. А также было видно, что стаканом для питья не пользовались, а графин был не только пустым, но и сухим внутри. Ханна извинилась за небрежность, немедленно сполоснула и наполнила графин.

— Любопытно, — сказал Паркер, — но вполне вероятно, что она его и не наполняла.

— Прошу прощения, сэр. Ханна была настолько удивлена происшедшим, что рассказала об этом миссис Петтикан, кухарке, а та отчетливо помнила, что Ханна в то утро наполняла графин водой.

— Что ж, — сказал Паркер, — тогда Эркварт или кто-то другой должны были вылить из него воду и вытереть его. Зачем? Что сделает человек, если обнаружит, что в его графине нет воды?

— Позвонит в звонок, — быстро ответил Уимзи.

— Или просто позовет прислугу, — добавил Паркер.

— Или, — сказала мисс Мерчисон, — если человек не привык, чтобы ему прислуживали, он может воспользоваться водой из кувшина для умывания.

— Ага! Конечно, Бойз привык к более или менее богемному образу жизни.

— Но, — сказал Уимзи, — это какой-то идиотски окольный путь. Было бы гораздо проще отравить воду в графине. Зачем все усложнять и этим привлекать внимание? Да и сомнительно полагаться на то, что жертва станет пить воду из кувшина для умывания, чего он, кстати, и не сделал.

— Но Бойз был отравлен, — возразила мисс Мерчисон, — значит, яд был или в графине, или в кувшине.

— Нет, боюсь, нам не много удастся извлечь из этого кувшинно-графинного происшествия. «Преходящее, преходящее, преходящее наслаждение» — Теннисон.

— Все равно, — сказал Паркер, — этот инцидент меня убедил. Все это как-то уж очень сложно, Уимзи прав: если человек защищается настолько тщательно, это уже подозрительно.

— Бог мой! — воскликнул Уимзи. — Мы убедили Чарльза Паркера! Больше ничего не нужно. Он более несокрушим, чем все присяжные, вместе взятые.

— Это так, — скромно подтвердил Паркер, — зато я рассуждаю логичнее. И меня не сбивают с толку выступления прокурора. Но я чувствовал бы себя счастливее, если бы получил какое-нибудь более объективное доказательство.

— Получите. Вы хотите реального мышьяка. Что ж, Бантер, как там дела?

— Аппарат готов, милорд.

— Пойдем посмотрим, можем ли мы предоставить мистеру Паркеру то, что он хочет. Веди нас, мы пойдем за тобой.

В маленьком помещении, где Бантер обычно занимался фотографией и которое было оборудовано раковиной, лабораторным столом и бунзеновской горелкой, был установлен аппарат, необходимый для проведения теста Марша. Дистиллированная вода уже булькала в колбе, и Бантер установил стеклянную трубочку над пламенем горелки.

— Вы видите, милорд, — сказал Бантер, — что в самом аппарате мышьяк отсутствует.

— Я вообще ничего не вижу, — вздохнул Фредди.

— Это именно то, как сказал бы Шерлок Холмс, что вы и могли увидеть в случае, если перед вами ничего нет, — мягко сказал Уимзи. — Чарльз, вы подтверждаете, что вода, колба и трубка не содержат мышьяк?

— Подтверждаю.

— Будете ли вы любить ее, беречь и заботиться о ней, в горе и радости — простите, перевернул сразу две страницы! Где же этот конверт? Мисс Мерчисон, вы подтверждаете, что в моих руках именно тот, который вы принесли из офиса и в котором был белый порошок из тайника мистера Эркварта?

— Подтверждаю.

— Поцелуйте эту книгу. Спасибо. Итак...

— Минутку, — сказал Паркер, — вы не проверили сам конверт.

— Правильно. Постоянно какие-нибудь неувязки. Я полагаю, мисс Мерчисон, у вас нет еще одного конверта из офиса?

Мисс Мерчисон покраснела и полезла к себе в сумку.

— Ну, у меня есть небольшое письмецо, которое я черкнула после обеда подруге...

— В рабочее время и на бумаге работодателя! — воскликнул Уимзи. — О, как прав был Диоген, когда он днем с фонарем в руках искал честную машинистку! Ладно! Давайте его сюда. Цель оправдывает средства.

Мисс Мерчисон вытащила из сумки конверт и извлекла из него письмо. Бантер, почтительно приняв конверт на поднос, порезал его на мелкие кусочки и опустил в колбу. Вода бурно кипела, но трубочка оставалась чистой по всей своей длине.

— А скоро что-нибудь начнет происходить? — спросил мистер Арбатнот. — Мне кажется, это шоу становится немного скучноватым, а?

— Если ты не будешь тихо сидеть, я удалю тебя из зала, — ответил Уимзи. — Продолжай, Бантер. Конверт мы проверили.

Бантер открыл второй конверт и высыпал белый порошок в широкое горлышко колбы. Все пять голов склонились над аппаратом. И сразу, как по волшебству, внутри трубочки, в том месте, где огонь сильнее всего нагревал ее, появилось маленькое серебристое пятнышко. Секунда за секундой оно росло и становилось темнее, пока не превратилось в черно-коричневое пятно с металлическим блеском в центре.

— О, замечательно, отлично! — воскликнул восхищенный Паркер.

— У вас, наверное, лампа чадит или что-нибудь в этом роде, — предположил Фредди.

— Это мышьяк? — тихо выдохнула мисс Мерчисон.

— Надеюсь, что да, — сказал Уимзи, осторожно отсоединяя трубку и рассматривая ее на свет. — Это или мышьяк, или сурьма.

— Разрешите мне, милорд. Если мы добавим сюда небольшое количество раствора хлористой извести, то мы, без всякого сомнения, решим этот вопрос.

Все взволнованно затихли, и опыт был продолжен. Когда отбеливающий раствор попал на пятно, оно растворилось и исчезло.

— Тогда это мышьяк, — профессионально констатировал Паркер.

— Да, — небрежно сказал Уимзи, — конечно, мышьяк. Разве я вам не говорил? — Его голос немного дрожал от сдерживаемого триумфа.

— Это что — все? — Фредди был разочарован.

— Разве этого недостаточно? — спросила мисс Мерчисон.

— Не совсем, — ответил Паркер. — Но это большой шаг в нужном направлении. Это доказывает, что мистер Эркварт имел в своем распоряжении мышьяк, а сделав официальный запрос во Франции, мы, надеюсь, установим, был ли он у него уже в июне. Кстати, я обратил внимание на то, что это обычный белый мышьяк без примеси древесного угля или индиго. Однако было бы еще лучше, если бы мы могли доказать, что у мистера Эркварта была возможность им воспользоваться. Все, чего нам удалось достичь до сих пор, — это ясно продемонстрировать, что он не мог отравить Бойза ни до, ни в течение, ни после обеда, то есть в то время, которое необходимо для развития симптомов. Я согласен, что невозможность, настолько подкрепленная свидетельствами, сама по себе подозрительна, но, чтобы убедить жюри, я предпочел бы иметь что-нибудь получше одного лишь утверждения, что преступление было невозможно совершить.

— Ничего страшного, — сказал Уимзи безмятежно,— мы что-то проглядели — только и всего. Дайте мне удобный халат и унцию табаку, и я попытаюсь избавить вас от этой проблемы. Тем временем вы конечно же постараетесь узаконить доказательства, которые наши добрые друзья так ловко собрали несколько нетрадиционными методами, а также подготовитесь к аресту некоего человека, когда наступит для этого время?

— Конечно, — сказал Паркер, — с радостью. Даже если отбросить личные соображения, мне было бы приятнее увидеть на скамье подсудимых этого парня с прилизанными волосами, нежели какую-либо женщину. А если уж полиция допустила ошибку, то, чем скорее она будет исправлена, тем лучше.


Уимзи допоздна засиделся этой ночью в своей библиотеке, где на него с полок вполне доброжелательно смотрели тома книг. Они содержали накопленный веками запас мудрости всего мира, а также запас поэтической красоты, и стоили тысячи фунтов. Но они молчали. На стульях и столах лежали алые фолианты «Знаменитых британских процессов» — Палмер, Притчард, Мейбрик, Седдон, Армстронг, Мадлен Смит — великие практики в использовании мышьяка. Тут же громоздились самые авторитетные труды по судебной медицине и токсикологии.