Она смотрела на него, в ее глазах плясали озорные искорки.

— Послушайте, — сказал Уимзи, — это опасно: вы слишком умны. Но сюжет хорош, правда?

— Беспроигрышный! Мы напишем книгу?

— Бог мой, конечно!

— Только понимаете, я боюсь, у нас не будет возможности.

— Не надо, не надо так думать. Конечно же мы напишем этот детектив. А иначе зачем же я тут сижу? Даже если бы я был в силах потерять вас, как бы я смог отказаться от возможности написать свой бестселлер?

— Но пока вы только снабдили меня очень убедительным мотивом для убийства. Не думаю, что это — в нашу пользу.

— А сделал только одно, — сказал Уимзи, — я подтвердил, что это не было вашим мотивом.

— Как?

— Иначе вы не сказали бы мне всего. Вы бы вежливо увели беседу в сторону. И кроме того...

— Что?

— Ну, я повидался с мистером Коулом из «Гримсби и Коул», и я знаю, кто получит большую часть прибылей от книг Филипа Бойза. Но я как-то не могу себе представить, что он является любимым объектом.

— Нет? — спросила мисс Вейн. — Почему — нет? Разве вы не знаете, что я души не чаю в каждом из его подбородков?

— Ну, если вы так любите подбородки, — сказал Уимзи, — я постараюсь отрастить несколько, хотя это и будет довольно трудным делом. В любом случае — улыбайтесь, это вам идет!

«Это все, конечно, прекрасно, — подумал Уимзи, когда ворота закрылись за ним. — Легкая болтовня взбадривает пациента, однако не вылечивает. А как насчет этого парня Эркварта? Во время суда мне показалось, что с ним все в порядке, но кто знает? Я думаю, мне надо заглянуть к нему».

Так он оказался на Вобурн-сквер, но здесь его постигло разочарование: мистера Эркварта вызвали к больной родственнице. Дверь открыла не Ханна Уэстлок, а полная пожилая женщина, и Уимзи почему-то решил, что это кухарка. Он хотел было расспросить ее, но подумал, что мистер Эркварт вряд ли хорошо его примет, если выяснится, что у его слуг что-то выведывали за его спиной. Уимзи пришлось удовольствоваться вопросом, как долго будет отсутствовать мистер Эркварт.

— Я не могу точно сказать, сэр. Я так понимаю, что это зависит от состояния старой леди. Если все будет в порядке, он вернется сразу же, так как я знаю, что здесь сейчас у него очень много дел. Если же она умрет, то ему придется пробыть там какое-то время, чтобы уладить все дела.

— Понимаю, — сказал Уимзи. — Очень жаль, я хотел поговорить с ним по довольно срочному делу. Вы не можете дать мне адрес его родственницы?

— Видите ли, сэр, я не уверена, что мистер Эркварт одобрил бы это. Если вы по делу, сэр, вы можете получить информацию в его офисе на Бедфорд-роу.

— Большое спасибо, — сказал Уимзи, записывая номер, — я позвоню туда. Возможно, мне удастся уладить свое дело, не беспокоя мистера Эркварта.

— Да, сэр. Как мне сказать, кто приходил?

Уимзи вручил ей свою карточку, надписав сверху:

«По делу Вейн», и добавил:

— Но есть вероятность, что он вскоре вернется?

— О да, сэр. В прошлый раз он отсутствовал всего два дня, и, я думаю, это милосердное провидение позаботилось о том, чтобы он был дома в дни ужасной смерти мистера Бойза.

— Да, конечно, — сказал Уимзи, обрадованный тем, что разговор без его помощи вышел на интересующую его тему. — Это было ужасное несчастье для всех вас.

— Еще бы, — сказала кухарка, — я и сейчас не могу об этом думать. Джентльмен умирает в доме такой смертью, а потом выясняется, что он был отравлен, а ты готовила ему обед, — уж конечно, это касается и тебя, а как же!

— Во всяком случае, виноват в этом был не обед, — мягко сказал Уимзи.

— Господи, конечно же нет, сэр! Мы это очень убедительно доказали. Не то чтобы в моей кухне могло что-то случиться — еще чего! Но люди часто начинают болтать — при малейшей возможности. И все же мистер Бойз не съел ничего, чего бы не ели также хозяин, Ханна или я, и вы не можете себе представить, как я благодарна за это Богу.

— Конечно, я уверен в этом. — Уимзи формулировал в уме следующий вопрос, когда кто-то яростно зазвонил с черного хода.

— Это мясник, — сказала кухарка. — Вы извините меня, сэр. Горничная лежит с гриппом, и я сегодня все делаю сама. Я передам мистеру Эркварту, что вы заходили.

Она закрыла дверь, и Уимзи отправился на Бедфорд-роу, где был принят пожилым клерком, который без лишних вопросов дал ему адрес мистера Эркварта.

— Пожалуйста, ваша светлость. Через миссис Рейберн, Эпплфолд, Уиндль, Уэстморленд. Но я не думаю, что он будет долго отсутствовать. Не могли бы мы тем временем быть вам чем-либо полезны?

— Нет, благодарю. Я, знаете ли, хотел повидаться лично с ним. Это по поводу печальной смерти его кузена, мистера Филипа Бойза.

— Ужасное дело, ваша светлость! Мистер Эркварт был чрезвычайно расстроен, тем более это все произошло в его собственном доме. Милый молодой человек был мистер Бойз. Он и мистер Эркварт были не только родственниками, но и большими друзьями, и он принял это очень близко к сердцу. Вы присутствовали на суде, ваша светлость?

— Да. А что вы думаете по поводу вердикта?

Клерк поджал губы.

— Не побоюсь сказать, что я был очень удивлен. Дело казалось мне абсолютно ясным. Но присяжные стали очень ненадежны, особенно теперь, когда среди них появились женщины. В этой сфере сейчас много представительниц прекрасного пола, — клерк хитро улыбнулся, — но весьма не многие из них обладают правовым сознанием.

— Как это справедливо, — сказал Уимзи. — Однако если бы не они, судебных процессов было бы гораздо меньше, таким образом, это все же приносит пользу делу, в частности этому офису.

— Ха-ха! Очень хорошо сказано, ваша светлость! Мы, конечно, должны принимать вещи такими, какие они есть, но, по моему мнению, — я старомодный человек — леди были восхитительны, когда они украшали и вдохновляли, а не принимали активное участие в делах. Взять, например, нашу юную леди-клерка. Не скажу, что она была плохим работником, но на нее вдруг находит причуда, и она выходит замуж, оставляет работу. Я оказываюсь в трудном положении, без помощницы, а мистер Эркварт как раз отсутствует... Брак делает молодого человека более стабильным, более привязанным к своей работе, а с девушками все наоборот. Правильно, ей нужно выходить замуж, но это неудобно для нас, часть работы в офисе у юриста конечно же имеет конфиденциальный характер, здесь особенно желательна атмосфера постоянства.

Уимзи посочувствовал несчастьям старшего клерка и вежливо с ним распрощался. На Бедфорд-роу была телефонная будка, со всех ног он бросился к ней.

— Говорит лорд Питер Уимзи. О, здравствуйте, мисс Климпсон! Как идут дела? Все прекрасно? Отлично! Так, теперь слушайте. В конторе юриста мистера Нормана Эркварта на Бедфорд-роу есть вакансия женщины-клерка для конфиденциальной работы. У вас есть кто-нибудь? О, прекрасно. Да, направьте их всех. Я хочу, чтобы там, в конторе, кто-нибудь был. О нет, никаких специальных расследований, просто собирать все слухи о деле Вейн. Да, без лишнего количества пудры на лице, и проследите, чтобы их юбки были, как минимум, на четыре дюйма ниже колена: они предстанут перед старшим клерком, а последняя девушка ушла из конторы, потому что вышла замуж, поэтому он сейчас против сексуальной привлекательности. Ладно! Пусть он выберет, и тогда я дам ей инструкции. Да благословит вас Господь, и пусть ваша тень никогда не станет толще!


Глава 8


— Бантер!

— Милорд?

Уимзи барабанил пальцами по только что полученному письму:

— Чувствуешь ли ты себя действительно обворожительным? Сияет ли яркая радуга над блестящим Бантером, несмотря на зимнюю погоду? Есть ли у тебя ощущение победителя? Нечто донжуановское, так сказать?

Бантер, придерживая пальцами поднос с завтраком, неодобрительно кашлянул.

— У тебя прекрасная осанка и впечатляющая фигура, если можно так выразиться, — продолжал Уимзи. — У тебя острый и быстрый глаз; когда ты на службе, Бантер, ты не лезешь в карман за словом и, я уверен, умеешь быть любезным. Чего еще может хотеть любая кухарка или горничная?

— Я всегда рад, — ответил Бантер, — приложить все свои силы, чтобы услужить вашей светлости.

— Я знаю, — согласился его светлость. — Снова и снова я говорю себе: «Уимзи, это не может продолжаться вечно. Однажды этот достойный человек сбросит ярмо рабства и откроет где-нибудь паб или что-то в этом роде», но, благодарение Богу, ничего не происходит. Утро за утром меня ожидает мой кофе, ванна готова, бритва разложена, галстуки и носки подобраны, и яичница с ветчиной подается на роскошном блюде. Все неизменно. Но на этот раз мне нужна от тебя более опасная служба — опасная для нас обоих, мой Бантер, так как если ты окажешься увлечен и станешь беззащитной жертвой брака, кто тогда принесет мой кофе, приготовит ванну, разложит бритву и выполнит остальные священные обязанности? И все же...

— Кто будет второй стороной, милорд?

— Их двое, Бантер. Две леди. Горничную ты видел. Ее зовут Ханна Уэстлок. Около тридцати, я думаю, и недурна собой. Другая — кухарка, я не могу прошептать нежные звуки ее имени, так как я его не знаю, но, без сомнения, это — Гертруда, Сесили, Магдалена, Маргарет, Розали или какое-либо другое сладкое, благозвучное имя. Прекрасная женщина, Бантер, она уже в зрелом возрасте, но от этого не кажется хуже.

— Конечно, нет, милорд. Если я могу так выразиться, женщина зрелых лет и царственной фигуры часто более восприимчива к нежным знакам внимания, чем легкомысленная и непостоянная юная красавица.

— Это правда. Предположим, Бантер, ты должен будешь передать учтивое послание некоему мистеру Норману Эркварту с Вобурн-сквер. Сможешь ли ты за то короткое время, которое будет в твоем распоряжении, проникнуть, как змея, в сердца домочадцев?