— Любое ее имя звучало бы великолепно,— сказал Вульф с Интонациями маститого критика.— Как-нибудь вы обязательно расскажете мне о своих клубах.— Вульф подумал немного и вдруг спросил:— А вам не кажется, что в «Ни-Спот» кладут перец?

— Право, не знаю, я над этим никогда не задумывалась. Во всяком случае, у него, совсем другой вкус, чем у «Фризо».

— Да, ваша правда,— подтвердил Вульф. — Что же еще вы делали во время передачи?

— О, только то, о чем уже говорила.

— Ну а разве не вы подаете стаканы и бутылки мисс Фрэзер, мистеру Медоузу и остальным?

— Нет. Однажды попыталась, но они этого не допустили.

— Где вы находились в тот момент, когда случилось несчастье?

— Сидела у пианино. Вообще-то во время передач я должна быть среди зрителей, но иногда я нарушаю это правило.

— Вы не заметили, кто их тогда передавал, в частности мистеру Эрхарду?

Нэнси коварно усмехнулась.

— Ведь именно это вам и нужно узнать, верно? Нет, не заметила. Этот вопрос мне задавали в полиции по крайней мере миллион раз.

— Естественно. Ну а я спросил только единожды. Скажите, а не вы берете бутылки из шкафчика и ставите их в холодильник?

— Просто иногда помогаю. А вообще это обязанность мисс Вэнс, но поскольку она не может унести сразу семь бутылок, то берет только четыре, а я остальные три.

— Так. А в тот вторник вы тоже ей помогали?

— Нет, на мисс Фрэзер была тогда новая шляпка, и я так увлеклась ею, что даже не заметила, как мисс Вэнс сама принесла бутылки из шкафа.

— Значит, мисс Вэнс пришлось ходить дважды? — Голос Вульфа несколько потвердел, и мои тренированные уши сразу уловили эту перемену.— Она точно подходила к холодильнику два раза?

— Абсолютно точно.

— Четыре да три — получается семь бутылок,— довольно сказал Вулф.— Мы оба умеем считать, а мисс Вэнс и мистер Медоуз, похоже, нет. Насколько мне известно, во время передачи разливаются только четыре бутылки, а остальные сохраняются как резерв: Мисс Вэнс и мистер Медоуз тем не менее утверждают, что -бутылок всего было восемь, а не семь, как говорите вы. Мисс Вэнс заявляет, что относит два раза по четыре штуки, а вы толкуете о четырех и трех.— Вульф наклонился вперед, голос его стал совсем жестким.— Мисс Шеппард, вы немедленно объясните мне, почему они говорят о восьми бутылках, а вы о семи. Итак?

Она нерешительно посмотрела на него и промолчала...

— Ну же! — Его голос стегал теперь, как плетка.

— Понятия не имею,— фыркнула она наконец. По ее лицу было видно не только то, что она прекрасно обо всем знает, но и то, что вообще решила ничего больше не говорить.

— Ну? — Вульф погрозил ей пальцем.— Очевидно, у вас сложилось совершенно превратное мнение, будто стоит вам только сказать: «Понятия не имею»,— как я тотчас же отстану. Сначала вы попытались проделать этот фокус, когда разговор шел о стаканах, а теперь вот снова... Я даю вам ровно одну минуту, чтобы вы подумали и выложили мне чистую правду. Арчи, засеки время!

Я посмотрел на часы, потом — на Нэнси. Она все еще была полна решимости молчать. Я накинул еще секунд десять и провозгласил:

— Время истекло.

Вульф вздохнул.

— Боюсь, что вы, мисс Шеппард, и ваша мать сегодня уже не поедете обратно в Атлантик-Сити, поскольку...

Миссис Шеппард болезненно охнула, а Нэнси воскликнула:

— Вы же обещали!..

— Нет, это мистер Гудвин что-то вам насулил. Я же намерен дать ему сейчас несколько указаний.— Он повернулся ко мне.— Арчи, ты доставишь мисс Шеппард к мистеру Крамеру. Можно вместе с матерью, но, по-моему, ей лучше вернуться домой. Сначала я продиктую тебе письмо к мистеру Крамеру. В двух экземплярах пиши.

Вульф откинулся в кресле, закрыл глаза, облизнул губы и начал:


«В порядке расследования убийства Сирилла Эрхарда посылаю к Вам мистера Гудвина с мисс Шеппард. Каким образом она попала в Атлантик-Сити, объяснит мистер Гудвин. Я предлагаю незамедлительно арестовать мисс Маделину Фрэзер и предъявить ей обвинение в обдуманном, преднамеренном убийстве с помощью яда. Очевидно, ее покрывают все члены клуба. Беседуя со мной, все участники передачи вместе и каждый в отдельности утверждали, будто не могут вспомнить, кто именно подал бутылку и стакан мистеру Эрхарду. Это тем более странно, что все остальное их память сохранила до мельчайших подробностей. Возможно, они боятся за свое положение, и, когда мисс Фрэзер будет арестована, осуждена и сурово наказана, этот страх пропадет. Все это я уже подозревал, но окончательно убедился лишь во время беседы с мисс Шеппард, которая, несомненно, принадлежит к тем, кто покрывает мисс Фрэзер. Она абсолютно спокойно дважды солгала мне: первый раз, утверждая, будто не знает причины замены стаканов в студии, а второй не сумев объяснить противоречия в показаниях о количестве бутылок. Мистер Гудвин сообщит Вам все необходимые подробности.

Когда Вы посадите мисс Фрэзер за решетку, я хочу посоветовать Вам обратить особое внимание на замену стаканов. Это событие годичной давности наводит на мысль, что убийство Сирилла Эрхарда подготовлялось заранее. С помощью Ваших методов будет совсем не сложно получить от мисс Шеппард необходимую информацию. Я не знаю...»

— Арчи!

Нэнси неожиданно вскочила со своего места и, словно ураган, помчалась на меня. Не успел я опомниться, как она вырвала мою записную книжку и с глазами, полными слез, повернулась к Вульфу. -

— Это вранье! Все это вранье!

— Но, Нэнси! — безнадежно простонала ее мать.

Я прыгнул к Нэнси, а Вульф проговорил:

— Забери у нее записи, нам нужно закончить. Это истерика. Если она поступит так еще раз, я немедленно запру ее в ванной комнате!

— Нет! — закричала она.— Вы совсем с ума сошли. Замена стаканов там вообще ни при чем. Я действительно не знаю, почему это сделали! А вы...

— Тихо! — приказал Вульф.— Если вы хотите что-то объяснить, сядьте на стул и перестаньте орать. Так почему же были заменены стаканы?

— Я понятия не имею! — Нэнси на мгновение запнулась и вдруг сказала спокойным голосом: — Я действительно не знаю почему. Могу только предположить, но, поделившись с вами своими мыслями, я нарушу обещание, которое дала мисс Фрэзер.

Вульф кивнул.

— Я ведь говорил, что вы ее выгораживаете.

— Вовсе не выгораживаю! Она в этом не нуждается.

— Ради бога, не впадайте опять в истерику. Так какие у вас там предположения?

— Сперва мне нужно позвонить ей.

— Могу себе представить зачем: предупредить и посоветовать куда-нибудь скрыться!

Нэнси изо всей мочи стукнула по письменному столу Вульфа своей слабой ручонкой.

— А ну прекратите! — рявкнул на нее Вульф,

— Как это подло...

— Все, Арчи, запри ее в ванной и позвони инспектору Кармеру, пусть забирает ее прямо отсюда.

Я встал, но Нэнси не обратила на меня никакого внимания.

— Хорошо,— пробормотала она,— потом я объясню ей, что меня вынудили, да и мама подтвердит. Так вот, сначала я вообще не обратила внимания на замену стаканов — ну были бесцветные, ну стали непрозрачные, темно-коричневые,— но потом что-то произошло и с бутылками. Мисс Вэнс начала приносить уже не восемь штук, а только семь, и, кроме того, я во время передачи заметила на бутылке мисс Фрэзер полоску липкой ленты. С тех пор всегда ставилось только семь бутылок, и каждый раз на восьмой у мисс Фрэзер, была видна эта полоска. Тогда-то я и подумала, что есть некая связь между заменой стаканов и отметиной на бутылке мисс Фрэзер, но это были только догадки.

— Мне бы хотелось, чтобы вы снова сели, мисс Шеппард: очень неудобно постоянно задирать голову,

— По мне, можете свою старую тыкву хоть пополам расколоть.

— Но, Нэнси! — простонала миссис Шеппард.

Нэнси присела на краешек красного кресла для посетителей.

— Когда вы дали мисс Фрэзер обещание, о котором только что упоминали? Недавно?

— Нет, много месяцев назад. Метка на бутылке, конечно, возбудила мое любопытство, и, когда я однажды спросила о ней мисс Фрэзер, она объяснила, что тут замешаны чисто личные обстоятельства, но все же взяла с меня слово никогда не говорить об этом. Потом она несколько раз интересовалась, держу ли я свое обещание... Я, конечно, заверила, что она может на меня положиться. Но вы заявляете, что мисс Фрэзер могут арестовать...

— Посмотрим! — пробормотал Вульф.— Значит, вам так никто и не объяснил, почему на бутылке появилась эта наклейка?

— Нет.

— У вас нет никаких идей на этот счет?

— Нет, я только знаю, что она -всегда была в последний год. И похоже, здесь нет никакой связи с убийством. Надеюсь, теперь вы удовлетворены?

— Да, почти,— ответил Вульф.

— Тогда я могу ей позвонить?

— Нет! Вы не должны забывать, что расследование она поручила мне и потому я сам проинформирую ее о положении вещей. Скажите, в день смерти мистера Эрхарда липкая лента тоже была?

— Точно я не видела, но думаю, что была, как всегда.

— Вы действительно этого не видели?

— Может быть, вы считаете, что я и сейчас лгу?

Вульф покачал головой..

— Нет, не считаю, поскольку ваш голос звучит теперь по-другому. В таком случае не могли бы вы сказать, как выглядела эта ленточка и где она прилеплялась?

— Обыкновенная узкая полоска в нижней части горлышка.