— Без труда понимаю вас. 

 В этот момент дверь сотряслась от ударов. Я открыл ее — влетел Слад.

— Лейтенант! Мы узнали, у кого были ножи!

— У кого?

— У одного из профессоров,

— Которого?

— Красивого парня: Пиерса. 

 7

Комната Пиерса имела вид магазина антикварных вещей или арсенала XVII века.

На стене висела пара скрещенных сабель. В одном из углов стояли настоящие доспехи. Я даже поднял забрало и посмотрел внутрь: нет ли там еще одного трупа? В другом месте я увидел чрезвычайно острое мачете, малайский крис, аргентинский болас. Короче говоря, можно было открывать лавку.

— Что вы собирались со всем этим делать? — спросил я у Пиерса.— Демонстрировать как оружие смерти?

— Это мое хобби,— нервно ответил он.— Я коллекционирую старинное оружие... Музейные вещи.

— А ножи принадлежат вам?

— Да.

Он показал футляр, лежащий на письменном столе.

— Они были там внутри. Я внезапно вспомнил об этом, когда вы нас собрали в зале. Я не разглядел нож в... в спине у Жоан, но подумал, что он может быть моим. Тогда я сказал об этом инспектору, и тот проводил меня к сержанту.

Я открыл футляр. На ярко-синем бархате был виден след от двух скрещивающихся ножей. Ножей с острыми концами.

— Вы давно не заглядывали сюда?

— Примерно неделю.—Его голос дрожал.— Нужно мне верить, лейтенант... Я никогда не...-

— Какими они были?

— Фактически это были стилеты. Настоящее произведение искусства. Треугольное узкое лезвие. Изготовлены у фабриканта Брешиа — знаменитого оружейника XVIII века. Закалка...

— Я отдаю должное вашим энциклопедическим знаниям, дело именно в них. Вы сказали, что видели ножи на своих местах приблизительно неделю назад?

— Да.

На его письменном столе стоял телефон. Я позвонил в кабинет мисс Баннистер, Потник сразу же снял трубку.

— Это Виллер — сказал я. — Вы помните о находке Слада во время обыска? Принесете это сейчас же в комнату мистера Пиерса или пошлите Слада.

— Понял.

Я повесил трубку и прикурил новую сигарету от старой. Если я буду продолжать так все время, мне не нужны будут спички.

Пиерс пристально смотрел на меня.

— Вы полагаете, что убийца украл у меня эти ножи?

— Я считаю, что он ими воспользовался.

— Что вы хотите этим сказать?

— Если они ему принадлежали, у него не было необходимости их красть. Вы следите за ходом моих мыслей?

Он густо покраснел.

— Вы меня обвиняете в...

— Пока еще нет.

Слад протянул мне старинный кольт и очень огорчился, когда я попросил его вернуться в зал. Я протянул кольт Пиерсу.

— Раз вы специалист по старинному оружию, вы, вероятно, знаете и этот предмет?

— Разумеется. Это старинный кольт с простым действием.

— Спасибо за разъяснение. Даже мне это известно. Вы его уже видели?

— Естественно: он был моим.

— Был?

— Да. Я отдал его Жоан Крег.

— Почему?

— Это подарок, вот и все. Она приехала из Невады, —  вы без сомнения’ знаете, и я подумал, что он доставит ей удовольствие.

— Она его оценила?

— Мне кажется, да.

— Вы рассчитывали, что она разнесет им себе голову?

Он подпрыгнул, потом заставил себя улыбнуться.

— Этим?

— А почему нет? Вы посмотрели, заряжен он или нет?

— Заряжен? — Его смех казался естественным.— Лейтенант, с такой стариной...

Он внезапно перестал смеяться, поднял собачку и побледнел:

— Невозможно! Этого патрона здесь никогда не было!

— Что я подтверждаю. Его заложил сюда кто-то, и этот «кто-то» должен быть достаточно опытным. Сфабриковать патрон для такого старинного кольта не каждый сможет. Но безусловно сможет такой тип, как вы, так?

— Э... да, может быть. Но вы не думаете же, что... Почему, к дьяволу, я стал бы забавляться этим?

— Может быть, вы хотели, чтобы с ней случилось несчастье? Очень удобно: несчастный случай... Предположим, что она нажимает на спуск и смотрит, что же происходит внутри дула. Такая история не раз описывалась в журналах. Никогда не доверяйте револьверу, призывали читателей, даже античному!

— Это сумасшествие! Зачем мне убивать Жоан?

— Я еще ничего не знаю, но я узнаю. Может существовать множество разных причин. Вы валандались с ней, а также с маленькой Риттер. Сами же в этом признались. Может быть, Жоан серьезно восприняла ваши отношения, а может быть, угрожала, что расскажет обо всем своему отцу или мисс Баннистер? Это было бы концом вашей карьеры, не так ли?

— Это бред!

— У вас была такая возможность,— возразил я.— Оружие было вашим. Вы убили Жоан, чтобы быть уверенным в ее молчании, а потом нужно было, чтобы маленькая Риттер последовала за ней. Они были близкими подругами. Вы ликвидировали Ненси, - потому что она знала убийцу Жоан. Может быть, вы были настолько ловким, что заставили плясать их обеих и получали с двух сторон...

— Нет! — закричал он.— Нет!

Внезапно он упал в кресло, закрыл лицо руками и заплакал.

Я посмотрел на часы и вызвал по телефону Полника, Была уже ночь, десять минут первого.

— Как идут ваши допросы? — спросил я у сержанта.

— Не слишком быстро. В настоящий момент у меня шестой..

С такими темпами, подумал я, на остальных понадобится еще двенадцати часов.

— Приостановите вашу работу, верните клиента в зал и подождите меня. Я приду через две минуты. Не вешайте трубку... Пришлите ко мне Слада.

Пока я ожидал Слада, Пиерс пытался вернуть себе спокойствие. Наконец он высморкался с таким шумом, что чуть не оглушил меня.

Вошел Слад, немного задыхаясь.

— Продолжайте в таком же духе, лейтенант, и я скоро потеряю десять кило.

— Делаю все, что в моих силах,—сказал я и протянул ему ключ.— У вас новый жилец в котельной.

Слад нахмурил брови и пальцем показал на Пиерса.

— Он?

— Совершенно верно. Когда вы его запрете, возвращайтесь в зал. Я буду там.

— Хорошо, лейтенант. Вставайте! — крикнул он Пиерсу.

Выйдя из «арсенала» я вернулся в «театр». Полник встретил меня в дверях.

— Они здесь все,—сказал он,—и им начинает надоедать это. Они дьявольски недовольны.

—- Осталось уже недолго томиться. Я хочу поговорить с ними. И что бы я им ни сказал, не удивляйтесь.

— Лейтенант,— ответил он,— меня давно ничего не удивляет в ваших действиях.

Я вошел в зал вместе с ним, поклонился и услышал недовольное ворчание. Рискуя быть освистанным, я все же влез на сцену и повернулся лицом к публике.

— Дамы и господа,— начал я,— сожалею, что так долго пришлось держать вас здесь, но мы не в состоянии были проводить следствие, не прибегая к такой мере. Более того, соединяя вас всех в одном месте, мы исключали новое преступление.

Плешивый господин, который, по описанию Каролины, вероятно, был профессором Колеманом, быстро поднялся со своего кресла.

— Мистер, вы еще долго собираетесь держать нас в этом месте? — без предисловий спросил он.

— Нет, сэр. Вы сможете уйти через пять минут.

— Уже давно пора! — проворчал он.— Это невероятно! Это скандально, мистер!

— Эти убийства тоже, вы не находите? — возразил я.

Он упал в свое кресло, продолжая что-то бормотать себе под нос, а я продолжил свою речь:

— Дамы и господа, вы, безусловно, оцените то событие, благодаря которому я разрешаю вам покинуть этот зал. Больше нет никакой опасности: убийца задержан.

Всеобщее возбуждение выразилось в громких восклицаниях. 

Я терпеливо ждал, пока они успокоятся.

— Он обвинен в преднамеренном убийстве, и сейчас его везут в комиссариат. Мне остается пожелать вам доброй ночи и снов без кошмаров.

Колеман снова вскочил.

— Правильно ли я понял, мистер, что вы даже не собираетесь назвать нам имя преступника?

— Ну что вы, профессор! Я полагал, что вы все догадались. Это единственный преподаватель, который отсутствует. Господин, который рассматривает убийство, как произведение искусства.

— Пиерс! — заорал он.— Вы сошли с ума!

Крик раненого животного раздался на расстоянии трех кресел от Колемана. С искаженным отчаянием лицом привстала мисс Баннистер.

— Нет,— простонала она.— Нет, это невозможно!

Она тихо свалилась на ковер.

Я должен сказать, что с этого момента мисс Томплин-сон взяла все в свои руки. Она отстранила любопытных, чтобы дать приток воздуха директрисе, потом подняла ее с такой легкостью, как будто та была ребенком, и понесла эти пятьдесят килограммов свежего мяса к кабинету патронессы. Я следовал за ней. Когда мы прибыли по назначению, я закрыл дверь.

Мисс Томплинсон осторожно положила мисс Баннистер на диван и стала похлопывать ее по руке.

— Ничего особенного,— сказала она.— Это лишь потрясение, понимаете.

— Да, но какое потрясение! Хотелось бы знать, что оно скрывает?

— Секрет школы! Я не должна вам ничего говорить, но раз вы из полиции... Разве я буду предательницей, если расскажу? Как вы думаете?

— Безусловно, нет,— заверил я.