Он уставился в пол и молчал.

— Выше голову! Еще не все потеряно. Вероятно, вы рассчитывали получить с него деньги, чтобы расплатиться с карточными долгами, ведь ваша мать очень скупа. Но деньгами ваша зависимость от него не ограничивалась.

Тут он быстро поднял голову. Лицо белое, в глазах страх.

— Как вы узнали?! — чуть ли не шепотом спросил он.

— Выяснил. Кое-что мне рассказали, что-то узнал сам, о чем-то догадался. Но об этом после. Итак, Венниер и его дружок подделали дублон и решили его испытать. Испытать на специалисте по редким монетам. Тут Венниеру пришло в голову нанять какого-нибудь простофилю и поручить ему продать подделку старому Морнингстару. Причем продать дешево, чтобы старик решил, что монета краденая. Им подвернулся Джордж Филлипс, поместивший в газете идиотское объявление. Связь с Филлипсом Венниер — сначала, во всяком случае, — поддерживал, по-видимому, через Лоис Морни. Сама она едва ли замешана в этом деле. Видели, как она передавала Филлипсу небольшой сверток. В свертке мог быть тот самый фальшивый дублон, который Филлипсу поручили продать. Когда же он показал монету Морнингстару, тот насторожился. Старик хорошо разбирался в редких монетах. Возможно даже, он и не заподозрил, что дублон подделан, — для этого понадобилось бы тщательное исследование, — однако непривычное расположение инициалов ювелира навело его на мысль, что монета украдена из коллекции Мердока. Он позвонил сюда и попытался это выяснить. Его звонок встревожил вашу мать, она обнаружила пропажу монеты, заподозрила ненавистную ей Линду и пригласила меня, поручив мне вернуть монету и принудить Линду развестись с вами, не требуя по разводу денежной компенсации.

— Не хочу я развода! — выпалил Мердок. — И никогда не хотел. Она не имела права… — Он замолчал, безнадежно махнул рукой и всхлипнул.

— Знаю, знаю. Так вот, старый Морнингстар припугнул Филлипса, который был дураком, но никак не жуликом. Ему удалось узнать у Филлипса его домашний телефон. Спрятавшись в конторе у перекупщика, когда тот решил, что я уже ушел, я сам слышал, как старик набирал его номер. Перед этим я предложил Морнингстару выкупить у него дублон за тысячу долларов, и он согласился, смекнув, что купит монету у Филлипса, перепродаст ее мне и немного на этом заработает, ничем, по существу, не рискуя. Тем временем Филлипс следил за вашим домом — нет ли полиции. Увидел меня, мою машину и по водительскому талону выяснил мое имя. Оказалось, он меня знает.

Филлипс стал преследовать меня по всему городу, все никак не решаясь попросить о помощи, пока наконец я сам не заговорил с ним. Он промямлил, что знает меня по делу в Вентуре, где он в свое время работал помощником шерифа, что его втянули в темное дело и что за ним по пятам ходит какой-то высокий тип со «странным» глазом. Это был Эдди Прю, телохранитель Морни. Морни знал, что его жена спуталась с Венниером, и установил за ней слежку. Прю видел, как она встретилась с Филлипсом недалеко от его дома на Корт-стрит, в Банкер-Хилле, и стал следить за ним, пока ему не показалось, что Филлипс его заметил. Так оно и было. Прю или кто-то еще из людей Морни, вероятно, видел, как я иду в квартиру Филлипса на Корт-стрит. Во всяком случае, он дважды звонил мне. Первый раз запугивал, а второй — позвал увидеться с Морни.

Я выбросил окурок в нефритовую пепельницу, взглянул на серое, несчастное лицо собеседника и заговорил снова. Слова давались с трудом, звук собственного голоса стал мне противен.

— Теперь вернемся к вам. Узнав от Мерл, что ваша мать наняла частного сыщика, вы тоже не на шутку перепугались. Решили, что мать хватилась дублона, и в тот же день примчались ко мне, надеясь вытянуть из меня необходимые сведения. Сначала вы были очень галантны, очень язвительны, очень заботливы по отношению к своей жене, но крайне встревоженны. Не знаю, что вы почерпнули из нашего разговора, но сразу же связались с Венниером. Теперь вам надо было срочно вернуть монету матери да еще выдумать какое-то оправдание. Вы встретились с Венниером, и тот отдал вам дублон. Не исключено, кстати, что подделанный. Подлинник он вполне мог присвоить. Венниер понимает, что его делу угрожает опасность: Морнингстар звонил вашей матери, она наняла меня, Морнингстар что-то заподозрил. Тогда он идет на Корт-стрит, пробирается в дом с черного хода и пытается разузнать у Филлипса, что произошло.

Филлипс не говорит ему, что уже отослал мне фальшивый дублон, написав адрес на посылке печатными буквами, такими же, какими вел дневник, найденный в его конторе. Знай Венниер об этом, он наверняка попытался бы отобрать у меня монету. Разумеется, мне неизвестно, что говорил Филлипс Венниеру, но, возможно, речь шла о том, что ему поручили вести грязное дело, что он знает, откуда взялась монета, и пойдет в полицию или же к миссис Мердок. Венниер выхватил пистолет, стукнул Филлипса по голове и пристрелил его. Обыскал тело и квартиру, но дублона не нашел. Поехал к Морнингстару. У старика фальшивого дублона тоже не оказалось, но Венниер, видимо, ему не поверил. Хватил старика по черепу рукояткой пистолета и в поисках монеты полез к нему в сейф. Не знаю нашел он там деньги или нет, но сейф взломал, чтобы создалось впечатление налета с целью ограбления. После чего мистер Венниер отправился домой, хотя и раздосадованный пропажей дублона, но с сознанием выполненного долга: шутка ли, два убийства за один день. Теперь ему предстояло разобраться с вами.

34

Мердок метнул на меня потерянный взгляд, а затем перевел глаза на черный мундштук, который по-прежнему сжимал в руке. Сунул его в нагрудный кармашек рубашки, вскочил, сцепил ладони и опять сел. Вынул носовой платок и вытер лицо.

— Со мной? — спросил он хриплым, сдавленным голосом.

— Вы слишком много знали. Может, знали про Филлипса, а может, нет. В зависимости от того, насколько были в курсе дела. Но про Морнингстара знали точно. План сорвался, и Морнингстара убрали. Венниер не мог сидеть сложа руки, рассчитывая, что вы ничего не узнаете про убийство. Ему надо было заткнуть вам рот, наглухо заткнуть. Но убивать вас для этого было вовсе не обязательно. Более того, убийство было бы ошибкой. Тогда бы он потерял власть над вашей матерью. Она бессердечная, безжалостная, корыстная женщина, но если ее сыну угрожает опасность, она становится тигрицей. Ради вас она пойдет на все.

Мердок поднял глаза. Попытался изобразить удивление. Вместо этого изобразил только тупой ужас:

— Моя мать… кто?

— Только, пожалуйста, не делайте из меня дурака. Ваша семейка и без того уже совершенно заморочила мне голову. Сегодня вечером ко мне пришла Мерл. Она и сейчас у меня. Мерл отвозила Венниеру деньги. Он вас шантажировал. Уже восемь лет вы платите ему. И есть за что.

Он не пошевелился. Руки застыли на коленях. Глаза провалились. Взгляд обреченный.

— Когда Мерл приехала к Венниеру, он был уже мертв. Мне же она сказала, что убила его. Не будем останавливаться на том, почему она считает своим долгом признаваться в убийствах, которые не совершала. Я был у Венниера, он умер еще вчера вечером. Сидел как восковой манекен. Под его правой рукой на полу лежал пистолет. Этот пистолет разыскивает полиция: он принадлежал человеку по имени Хенч, чья квартира находилась напротив квартиры Филлипса. Убийца Филлипса подложил свой пистолет Хенчу, а пистолет Хенча взял с собой. Хенч и его подружка напились и, уходя, оставили дверь открытой. Пока не доказано, что это пистолет Хенча, но только пока. Если он и правда принадлежит Хенчу, а Венниер совершил самоубийство, значит, Венниер причастен к убийству Филлипса. Связывает Венниера с Филлипсом и Лоис Морни, только с другой стороны. Если же Венниер не совершал самоубийства — в чем лично я сомневаюсь, — он все равно мог убить Филлипса. Или же Филлипса убил кто-то другой, тот же, кто убил и Венниера. Но меня, по некоторым соображениям, такая версия не устраивает.

Мердок вскинул голову.

— Правда? — спросил он неожиданно ясным голосом. Выражение лица теперь совсем другое: оживленное и вместе с тем какое-то глуповатое, как бывает, когда слабый человек гордится собой.

— Мне кажется, что Венниера убили вы.

Он даже не шевельнулся. Оживленное выражение на лице застыло.

— Вчера вечером вы были у него. Он вас вызвал. Сказал, что влип и что, если его загребут, он сделает все от себя зависящее, чтобы забрали и вас. Говорил что-нибудь в таком духе?

— Да, — прошептал Мердок. — Именно это и говорил. Он выпил, разошелся, встал в позу. Даже злорадствовал. Говорил, что, если его посадят в газовую камеру, я сяду вместе с ним. Но это еще не все.

— Верно, далеко не все. В газовую камеру идти ему не хотелось, более того, он считал, что она ему не грозит, если только ему удастся покрепче заткнуть вам рот. Поэтому он выложил свой главный козырь. Ведь даже рассчитывая получить с него деньги, вы не стали бы красть дублон, не знай он кое-что про Мерл и вашего отца. Эта история мне известна. То немногое, что еще оставалось неясным, рассказала мне сегодня вечером ваша мать. Это и был его главный козырь, который ставил вас в трудное положение. Но вчера вечером такого козыря было уже недостаточно. Вот он и выложил вам всю правду, сказал даже, что может представить доказательства.

Он вздрогнул, оживленное выражение лица не изменилось.

— Я пригрозил ему пистолетом, — не без гордости выпалил он. — Ведь она как-никак мне мать!

— Да, этого у вас не отнимешь.

Он встал и выпрямился во весь рост:

— Я подошел к стулу, на котором он сидел, нагнулся и ткнул ему пистолетом в лицо. Его пистолет лежал в кармане халата. Он попытался достать его, но не успел — я отобрал. Потом свой пистолет я спрятал в карман. Приставил ему дуло его же пистолета к виску и пригрозил убить, если он не представит доказательства. Обливаясь потом, он забормотал, что шутил. Чтобы еще больше припугнуть его, я щелкнул курком.