– Вспомните, не видели ли вы Роважински в тот вечер или когда бы то ни было?

– Да, я говорил вам, что он приходил в наше кафе и расспрашивал, не живет ли в соседнем доме коп.

– Да. Помнится, мы с вами выяснили, что это было приблизительно двадцать восьмого октября, – подтвердил Морисси. – И что вы сказали ему?

– Я сказал, что не знаю, – ответил Тедди, заерзав на стуле: то ли его взволновал вопрос, то ли воспоминание о Роважински. – Почему я должен что-то ему говорить? Мне не понравился его вид.

– Но вы знали, что патрульный Духамель часто приходит в дом Мэрилин Кумз?

– Конечно. Я видел его поблизости.

– Как давно? Сколько времени он навещал мисс Кумз?

Тедди с удивлением покачал головой:

– Я же не шпионил за ними, в самом-то деле.

– Вы хорошо знаете мисс Кумз?

– Нет, – ответил Тедди.

– Насколько близко? Она ваша знакомая или как?

– Она просто соседка. Пару раз приходила за кофе. Мы здороваемся.

– Она никогда не говорила вам, что собирается выйти замуж за патрульного Духамеля?

Тедди энергично замотал головой:

– А зачем она стала бы говорить мне об этом?

– Или что она порвала теперь с этим человеком? – Он указал на Кларенса.

– Нет, – с тоской ответил Тедди. Он отвернулся от Кларенса и полез за сигаретами.

– Она порвала с ним. Есть у вас какие-то причины бояться патрульного Духамеля, Теодор? – спросил Морисси.

В голубых глазах Тедди отразилось недоумение, потом на его лице снова появилась улыбка.

– Обыск? Мне наплевать на наркоманов и торговцев наркотиками. Может, они и заходят. Я не вожу с ними компании. Если вы понимаете, о чем я. – Он добавил: – Я занят своим делом. Так что мне не нужна крыша. От копов или кого-то еще.

Морисси кивнул. Он снял пиджак и распустил галстук. В комнате было очень жарко.

– Разговаривали вы когда-нибудь наедине с патрульным Духамелем? С глазу на глаз?

Тедди и Морисси посмотрели друг на друга. Морисси все еще улыбался, но его улыбка была искусственной.

– Нет, – ответил Тедди. – Не припомню такого.

Кларенс понял: Морисси пытался заставить Тедди признаться, что он, Кларенс, брал у него взятки. Тогда он смог бы объявить, что Тедди поэтому боится давать против Кларенса показания. Однако Морисси так ничего и не вытянул из упорно молчавшего пария. Наконец Тедди позволили уйти.

– Вскоре появится мисс Кумз, – заметил Морисси и, взяв трубку, заказал сандвичи и кофе. – Э... четыре чашки, пожалуй.

Филипп Либович сидел на стуле, забытый всеми, как всегда, хмурился и ничего не понимал. На его лице застыло удивленное выражение.

Морисси повернулся к Либовичу и спросил:

– Видели вы, чтобы кто-то еще докучал Роважински, мистер Либович?

– Нет, я говорил вам. Только этот человек.

– Патрульный Духамель, посмотрим, выдержит ли испытание ваша легенда, когда придет ваша подружка. Мы знаем, что вы не говорите правды, так же как и она. Но вы же не захотите подвергнуть ее долгим неприятным расспросам, ведь так? Даже если она и порвала с вами?

Кларенс хотел спросить: кто сказал, что она порвала с ним? Но вовремя напомнил себе, что чем меньше он говорит, тем лучше, и что если он выйдет из себя, это погубит его.

– Она должна появиться с минуты на минуту, – повторил Морисси со своей неестественной улыбкой, которая теперь вызывала отвращение. – Вот бы вам сейчас и признаться... да, я выходил пройтись. Потом, возможно, вернулся на Макдугал. Но ведь вы выходили около полуночи и пристукнули этого человека, разве не так? Так почему не признать этого, Духамель, и избавиться от лишних неприятностей – от весьма неприятных вопросов? – Морисси взял сигарету и зажал ее в зубах.

Кларенс ощутил неприятный жар, слегка поежился и не сказал ни слова.

– Придет не только она. Ваш друг Эдуард Рейнолдс тоже появится. Сразу после мисс Кумз. – Морисси посмотрел на свои часы. – В половине четвертого.

– Прекрасно, – ответил Кларенс.

Но пробило два часа, а Мэрилин все еще не было. Наконец Либовича отпустили, причем Морисси его долго и фальшиво благодарил.

– Вы сказали детективу Фенуччи, что в тот вечер у вас не было с собой оружия, – заговорил Морисси, когда они с Кларенсом остались одни. – Мы полагаем, что оно у всех все же было. Мы полагаем, что вы ударили им Роважински. Это верно?

– Мой револьвер обследовали. Им ни разу не пользовались, – возразил Кларенс, чувствуя под ногами твердую почву... а если даже почва была довольно зыбкой, это сейчас выяснится.

– О, вы, конечно, его вымыли. Почему он оказался у вас дома, если вы не брали его с собой?

– Я иногда брал револьвер, если уходил из участка после четырех утра. Так делают многие патрульные.

– Патрульные, – повторил насмешливо Морисси. – Вы человек благовоспитанный, а, Думмель? Отвратительная вещь – убийство, верно? Не хочется говорить о нем, верно, Думмель?

Кларенс ничего не ответил. Ему хотелось закурить, но он не взял с собой сигареты.

Мэрилин появилась без десяти три. Сегодня на ней была юбка, широкая длинная черная юбка, расшитая по подолу красным. Она кивнула в знак приветствия и неуверенно улыбнулась Кларенсу, который все еще сидел на стуле.

– Присаживайтесь, мисс Кумз, – предложил Морисси. – Вам удобно в этом кресле?

– Да, но здесь слишком накурено, – ответила Мэрилин.

Морисси открыл окно, с трудом опустив вниз верхнюю раму.

– Так вот, мисс Кумз... дело понемногу движется. Вы все еще готовы утверждать, что Кларенс Духамель провел всю ночь с третьего на четвертое ноября в вашем доме на Макдугал-стрит? Ни разу не выходил, даже ненадолго, чтобы, может быть, затем вернуться? – Он улыбнулся.

Мэрилин, в позе которой чувствовалось напряжение, глубоко вздохнула и ответила довольно спокойно:

– Он провел у меня всю ночь. Почему я должна менять показания?

– Ваши показания? Разве они правдивы?

– Я не усложняю себе жизнь ложью, – с великолепным презрением ответила Мэрилин, и Кларенс услышал слово «свиньям», которым вполне могло закончиться ее заявление.

– Как я понимаю, вы порвали с Духамелем, мисс Кумз. Причем именно когда узнали, что он преступник – что он забил человека до смерти.

– А кто сказал, что я порвала с ним? Я вполне дружески отношусь к Клару. Так же по-дружески, как раньше. В конце концов, мы не женаты. И какое вам дело до всего этого? – Она вытащила сигареты. – Полагаю, здесь не будут возражать, если я закурю, – сказала она, поднимая глаза к клубам дыма под потолком.

– Пит Манзони сказал мне, что вы с ним порвали, – объяснил Морисси. – Кларенс Духамель не провел ни одной ночи на Макдугал с тех пор, как...

– Пусть Манзони заткнется. Фашистская свинья... позор! И вы доверяете форму и оружие таким людям? Я когда-нибудь напишу жалобу на эту грязную свинью, но пока собираю факты, чтобы всерьез с ним разделаться. На вашем месте я бы не стала гордиться, если бы мне поддакивал такой подонок.

Морисси ничего не ответил, и Мэрилин добавила:

– Эта дрянь слишком любопытна и слишком любит баб. Кругом столько преступлений, так неужели ему больше нечего делать, только ломиться ко мне в дверь, надеясь, что увидит меня раздетой. Этот проклятый город, – сказала она, глядя прямо на Морисси, – завален наркотиками, и свиньи наживаются на этом, а вам только и дела, что выяснять, кто убил психа. На чьей вы стороне? Я скажу. Копы на стороне подонков!

Оскорбления явно не подействовали на Морисси.

– Почему вы называете его подонком? Роважински был человеком.

– Ненормальным, – возразила Мэрилин. Морисси улыбнулся:

– Вы говорите так, потому что вам...

– Ничего я больше про него не говорю. Он был не лучше и не хуже любого паршивого копа.

Раздался стук в дверь, Кларенс увидел руку с форменными пуговицами на манжете, и в комнату вошел Эд Рейнолдс. Он кивнул Морисси, сказал «привет!» Кларенсу и Мэрилин. Морисси, который большей частью полусидел на краешке стола, пододвинул еще один стул для Эда.

– Спасибо, что пришли, мистер Рейнолдс, – обратился к нему Морисси. – Мы тут выясняем, что происходило в ночь с третьего на четвертое ноября. И вполне успешно, надо сказать. Вот мисс Кумз... – Морисси замолк, потому что дверь снова открылась.

Вошел Фенуччи и, оглядевшись, вышел, а затем вернулся с еще одним стулом для себя. Он дал знак Морисси, чтобы тот продолжал.

– Я говорил, – подвел итог Морисси, – что мисс Кумз упорно продолжает утверждать, что Думмель провел всю ночь с ней. – Он обращался в основном к Эду Рейнолдсу. – Но это естественно, поскольку Думмель ее друг. Мистер Рейнолдс, мы им не верим, и вот собрались здесь для того, чтобы выяснить правду, раньше или позже.

Эд изучающе посмотрел на Кларенса, как будто пытаясь выяснить, сколько вопросов ему уже задали. Кларенс снова почувствовал себя уверенно и напомнил себе, что необходимо сохранять спокойствие и беречь силы. Морисси не станет держать всю ночь Мэрилин или Эда, но его самого могут не отпустить.

– Хотелось бы знать, мистер Рейнолдс, разделяете ли вы нелюбовь мисс Кумз к полиции? – вежливо спросил Морисси.

Эд слегка улыбнулся и помедлил с ответом.

– Я как-то не задумывался об этом.

– Догадываюсь, что еще больше вам не по душе Роважински, – продолжал Морисси.

Мерзкий намек, подумал Эд. На его лице застыло безразлично-любезное выражение. Он продолжал хранить молчание, хотя Морисси ожидал ответа, как и Фенуччи.

– Думмель сказал, – продолжал Морисси, – что провел всю ночь с третьего на четвертое ноября в квартире у мисс Кумз, с десяти вечера примерно до восьми часов следующего утра – или десяти, оба они называют разное время, потому что оба лгут. Думмель утверждает, что ни на минуту не выходил из дома. Он говорит, что у него не было с собой револьвера, и мисс Кумз утверждает, что его не видела, хотя позднее револьвер был найден в квартире Думмеля – он забрал его из участка. Мы полагаем, что револьвер стал орудием убийства и что Думмель тщательно вымыл его, вот почему на нем не нашли следов крови. Мы также знаем, что Думмель отнес брюки и пальто в химчистку как раз в то утро, после смерти Роважински. Странно, правда? – Морисси взглянул на Кларенса.