Патриция Хайсмит - Выкуп за собаку

– Греция. Прошлым летом... – пояснила Грета, обращаясь к Мэрилин.

– Завидую вам, – сказал Кларенс Эду.

– Завидуешь мне в чем?

– Во всем.

Мэрилин выразительно посмотрела на Кларенса, намекая, что им надо уходить, и Кларенс дал понять, что целиком готов.

– Мне, похоже, пора идти. Спасибо вам обоим... за этот чудесный вечер, – сказала Мэрилин.

– Вы обязательно должны прийти еще оба. У нас есть знакомые среди молодежи, но, к сожалению, немного. Много никогда не бывает. – В голосе Греты звучала неподдельная теплота.

Эд помог Мэрилин надеть накидку.

– Поговорим насчет среды, – пообещала Мэрилин Грете.

– Прощайте и спасибо вам! – сказала Грета.

– Это вам спасибо!

Кларенс нажал кнопку лифта. Улыбаясь Мэрилин, он боялся заговорить с ней, чтобы не услышали за дверью квартиры Рейнолдсы. Между ними снова повисло напряжение, которое у Рейнолдсов было вытеснено другим, столь же неприятным чувством. Пока они ехали в лифте, Кларенс спросил:

– Правда, они приятные люди?

– Да. Лучше, чем я ожидала. Он милый.

– Эд? Да.

– И она просто здорово рисует. Те картины действительно неплохи для человека ее возраста.

– Они, кажется, правда хотят, чтобы мы пришли еще.

Это замечание было воспринято холоднее. Мэрилин уткнулась подбородком в воротник. Ее волосы раздувал ветер, когда они шли по Восьмой улице.

– Ты свободна во вторник вечером? – спросил Кларенс. – Я освобожусь после восьми. В кино идет новый фильм Бергмана. – Мэри-лип обожала Бергмана.

– Сегодня только воскресенье. Дай мне время.

Она говорила более дружелюбно, но почему же она не хотела прямо сейчас сказать «да»? У него были мысли и насчет понедельника, а потом она бы обдумала вторник.

– Еще не поздно. Ты не хочешь...

– Сегодня у меня еще работа. Боюсь только, я выпила слишком много джин-тоника. Хотя... всего два бокала.

– Ты пойдешь прямо домой? Хочешь, чтобы я поймал для тебя такси?

– Я не домой. Пожалуй, лучше пройдусь пешком.

Она просто не хотела, чтобы он шел с ней, хотя явно не спешила домой, и он постеснялся спросить, куда она идет. Если она шла к Денни, на Одиннадцатую улицу Западного округа, Восьмая улица была не по дороге, потому что Денни жил дальше к западу. Сейчас они были на Шестой авеню. Он поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела откинуть голову.

– Позвоню тебе насчет вторника. Не забудь.

Он помахал ей на прощанье и не стал смотреть, в какую сторону она пойдет. Его настроение стремительно ухудшалось, он тяжело вздохнул. После такого прекрасного вечера, после всех усилий Рейнолдсов Мэрилин... что ж, она сейчас не хочет быть рядом с ним.

В это время Эд и Грета убирали со стола, ставя еду в холодильник.

– Ты, по-моему, перестарался, Эдди, – заметила Грета. – Надо ли все высказывать? Я не сумела бы.

Она совсем не это имеет в виду, понял Эд. На самом-то деле она рада.

– Я решил, что это будет на пользу, милая. Кларенс... я тебе говорил, он очень беспокоится, что об этом думает Мэрилин. Хорошая девушка, как ты считаешь? Лучше, чем я ожидал.

– А точнее?

– Более уравновешенная, чем я ожидал. Ей только двадцать два. Мне казалось, что она... должна быть более неразговорчивой.

– В наши дни ребятишки быстро взрослеют.

– Кларенс мне не кажется взрослым, а тебе? В двадцать четыре года?

Грета аккуратно завернула куски ростбифа в фольгу.

– С мальчиками все иначе. Они взрослеют позднее. И он, вероятно, относится к тому типу людей, которые каждый вопрос рассматривают с двух сторон. – Дверца холодильника захлопнулась с уютным, приглушенным звуком.

Эд направился в гостиную, чтобы посмотреть, не забыли ли они что-нибудь унести, и заметил Джульетту, которая писала под столом, в укромном местечке.

– О черт! Я опоздал с мадемуазель! Виноват, Джульетта! – Эд пошел в ванную за тряпкой, предназначенной для этой цели.

Он тут же вывел щенка на прогулку. Они пытались приучить ее гулять от половины седьмого до семи, но сегодня вечером о собаке забыли. Эду было приятно идти в западном направлении, где больше света, больше людей (как странно некоторые из них выглядят) и меньше движения, чем на Риверсайд-Драйв. Было приятно думать о том, что Мэрилин живет совсем рядом и у них с Гретой назначена встреча на вечер следующей среды. Он надеялся, что у Кларенса наладятся отношения с Мэрилин, потому что Кларенс влюблен в нее. Так ли сильно Мэрилин любила Кларенса? Надо спросить, что думает Грета на этот счет.

На следующее утро Кларенс отправился в театр «Нью-йоркский балет» на Пятьдесят восьмую улицу Западного округа и купил два билета на вечер вторника. Мэрилин очень любила балет, и Кларенс надеялся, что билеты порадуют ее. Он пришел домой и позвонил ей из своей квартиры.

– А, это ты. – Голос девушки звучал взволнованно.

– Да, я. Купил на завтра билеты на «Нью-йоркский балет». Современная программа, и один номер исполняется впервые.

– Послушай, Клар, твой поганый приятель, коп, нанес мне сегодня утром еще один визит.

– Манзони?

– Кажется, так его зовут. Просто позвонил в дверь в девять утра. Мне пришлось натянуть плащ, чтобы разговаривать с ним. Он небось думал, что я приму у себя такое дерьмо в купальном халате! Представь, явился, даже не позвонив предварительно!

– Мэрилин, это не его дело! Он не из отдела по расследованию убийств!

Мэрилин выругалась.

– Он спрашивал, действительно ли ты провел ночь, ту ночь, у меня. Ты представляешь. Можешь догадаться, какие мерзкие вопросы он задавал.

– Боже мой, Мэрилин, извини. Я напишу на него рапорт, клянусь.

– И что изменится, если ты напишешь на него рапорт? И еще он снова спрашивал о пятистах долларах. Господи, меня просто тошнит от этого, Клар!

– Я напишу на него рапорт.

– Ради бога, не делай этого. Я переезжаю. Сейчас. Поэтому не могу долго разговаривать, да и нечего сказать в любом случае.

– Переезжаешь куда?

– В другую квартиру.

– К кому?

– Видишь ли, мне не хочется говорить тебе, потому что я надеюсь отделаться от копов, если удастся. Эвелин переедет ко мне, так что не звони больше сюда, слышишь?

– Но ты должна сказать мне, где тебя найти.

– Извини, Клар. – Это было сказано решительно и серьезно, и Мэрилин повесила трубку.

Сердце Кларенса забилось. Поймать такси и мчаться на Макдугал. Или она рассердится? Эвелин: пухленькая растяпа в очках. И к кому переехала Мэрилин? Денни? Кажется, Мэрилин говорила, что у него большая квартира? Кларенс снял рубашку и ополоснул лицо водой в раковине. Это конец. Подонок Манзони!

«Отдам билеты на балет Рейнолдсам, – подумал Кларенс. – Зайду к ним прямо сейчас. Если Греты нет дома, оставлю билеты вместе с запиской у швейцара». Кларенс отправился пешком на Девятую улицу. Был примерно половина одиннадцатого утра.

Швейцар позвонил в квартиру Рейнолдсов, и там сняли трубку.

– Пожалуйста, скажите миссис Рейнолдс, что я хочу передать ей кое-что. Это займет не больше минуты. – Кларенсу хотелось бы принести еще и цветы, чтобы выразить благодарность Грете за вчерашний вечер.

Грета открыла дверь.

– Простите за вторжение, – начал Кларенс. – Я принес два билета, которые...

– Входите, Кларенс.

Он вошел.

– На балет, на завтрашний вечер. Я подумал, что, может, вы с Эдом сходите. – Кларенс держал в руке белый конвертик.

– О, спасибо, Кларенс. Вы дежурите завтра вечером?

– Нет. Я собирался пойти с Мэрилин, честно говоря.

– Вы поссорились?

– Да. Немного.

– Не хотите присесть?

– Спасибо. Я на дежурстве с двенадцати, так что не могу задерживаться.

– Что-то случилось? После вчерашнего вечера?

– Да... Патрульный по фамилии Манзони, из моего участка... – Кларенсу хотелось, чтобы и Эд был здесь, но он продолжал говорить, просто чтобы с кем-то поделиться. – Манзони пришел допросить Мэрилин сегодня утром. Он уже второй раз приходит к ней. Манзони – тот парень, который нашел Роважински в отеле в Виллидж. И сейчас он донимает ее вопросами...

– Он не любит вас, этот Манзони?

Кларенс на секунду задумался над словом «не любит».

– Он ведет себя так, будто что-то имеет против меня. Сначала преследовал меня с пятьюстами долларами, которые будто бы взял я. Теперь допрашивает Мэрилин, провел ли я всю ночь у нее... ночь на вторник. Главное, она терпеть не может, когда с ней обращаются подобным образом. Она здесь ни при чем.

– Он объяснил, к чему все эти расспросы? Есть ли у него улики, имела в виду Грета.

– По-моему, он действует наугад.

– Откуда он знает Мэрилин?

– Он увидел меня с ней на улице. На Макдугал. И теперь... Мэрилин так расстроена, что переезжает.

– Куда переезжает?

– Не хочет говорить мне. Кажется, к другу, куда-то в Виллидж. – У Кларенса перехватило дыхание. – Не хочу больше докучать вам всем этим.

Грета потрепала его по руке:

– Думаю, она позвонит мне, потому что мы договорились встретиться вечером в среду. Я спрошу у нее, куда она переехала.

– Но... – Кларенсу было неловко. – Она, кажется, не хочет меня видеть. В любом случае спасибо. Может, мне лучше не знать некоторое время, где она. А теперь мне пора идти.

Как всегда, выйдя от Рейнолдсов, Кларенс внезапно ощутил пустоту и одиночество. Он добрался до полицейского участка без десяти двенадцать и переоделся в форму.

Сегодня дежурил капитан Пол Смит, полный, краснолицый мужчина с внушительными манерами. Когда Кларенс вошел, чтобы получить инструкции, Смит спросил:

– Патрульный Духамель? – как будто не был в этом уверен. – Отдел по расследованию убийств пытался связаться с вами сегодня утром. Они пошли выпить кофе. Зайдите к ним. – Он махнул рукой вдоль коридора.