– Привет!

Револьвер, револьвер, отправленный в лабораторию, не выходил у него из головы, и он пошел в кабинет капитана – дежурным сегодня был Макгрегор, – чтобы попросить другое оружие или услышать о результате экспертизы.

– А, Думмель, Кларенс, – приветствовал его Макгрегор. – Только что вернули твой револьвер. – Выражение лица у Макгрегора было довольное.

– Благодарю вас, сэр. – Револьвер и ремень лежали на столе капитана, и с ними вроде бы ничего не произошло.

– Возьми. – Макгрегор кивком головы указал на револьвер. – Что ты думаешь о нашем друге Ровински?

– Вчера узнал. – Кларенс взял свой револьвер и ремень. – Отдел по убийствам меня расспрашивал. Сами видите. – Он посмотрел на револьвер.

– Ты был в Виллидж в ту ночь?

– Да, сэр. На Макдугал.

– Подозреваешь кого-нибудь?

– Нет, сэр.

Зазвонил телефон. Макгрегора заинтересовал звонок, и он отобрал трубку у дежурного офицера.

Кларенс отправился в раздевалку. Макгрегору могли не сообщать, подумал Кларенс, о результатах экспертизы. В отделе убийств, конечно, знают, где его найти. Если они обнаружили кровь на револьвере, то, наверное, позволят ему отработать сегодняшнее дежурство, а потом поговорят. Манзони вошел вслед за ним в раздевалку и, к неудовольствию Кларенса, явно намеревался ждать, пока тот переоденется.

– Как по-твоему, кто пришил поляка? – спросил Манзони.

– Не знаю, много было желающих.

– Например?

Кларенс повесил в шкафчик брюки. Вокруг переодевались человек десять – пятнадцать, нимало не обращая внимания на них с Манзони.

– Вы не раз оказывались рядышком. Он тебе осточертел и ты пришил его?

Кларенс попытался улыбнуться, заправляя синюю рубашку в брюки:

– Ты же вроде бы живешь еще ближе к нему, на Джейн-стрит?

– Ты провел ночь со своей подружкой. Это я слышал. Хорошо. Но ты не выходил погулять?

Кларенс, глядя в зеркальце на дверцу шкафчика, завязывал галстук.

– Послушай, Пит, кончай ко мне цепляться. Хочешь попасть в отдел по расследованию убийств? Ищи убийцу Роважински! Отправляйся в Виллидж! Отвяжись от меня, приятель.

– Пройдешь проверку на детекторе лжи?

Кларенс застегнул свой мундир.

– Когда угодно. – Приятно, что нервы в порядке. Возможно, пульс немного участился, но только из-за того, что Манзони – гад. Есть разница.

Кларенс отправился на инструктаж. Его напарником в ту ночь оказался парень помоложе, звали его Нолан. Нолан не упоминал о деле Роважински. Он говорил о грядущих призах. Он играл и делал ставки. Кларенс теперь звонил в 45 минут, и, когда он позвонил в 11.45, ему передали послание. Детектив Морисси из отдела по расследованию убийств хотел бы увидеться с ним завтра утром, и желательно в его квартире.

– Да, – ответил Кларенс.

Морисси должен был прийти к Кларенсу между одиннадцатью и двенадцатью.

Когда Кларенс в четыре часа утра вернулся с дежурства, за столом сидел капитан Смит. Относительно результатов экспертизы не сказали ни слова, так что Кларенс не знал, что думать о своем револьвере.

* * *

На следующее утро в одиннадцать позвонила мать Кларенса:

– Надеюсь, я не разбудила тебя, Клари... Здесь вчера был полицейский, он хотел нас видеть. Ральфа тоже. В чем дело? Человек с польской фамилией. Он убит и ты его знал?

– Нет, я не знал его, я его арестовал. Он похитил у одного человека собаку. Мама, он...

– Ты никогда не упоминал об этом.

– Я не думал, что это так уж важно.

– Детектив сказал, что он тебе не нравился. Намекнул нам, что это дело имело личный характер. Сказал, что этот человек оскорбил Мэрилин.

– Это верно. Он оскорблял многих людей. – Кларенс еще лежал в постели, но тут приподнялся на локте.

– Ты не имел никакого отношения к этому убийству, правда, Клари? Этот человек сказал, что ты провел ночь у Мэрилин... во вторник. – Ее голос звучал взволнованно.

Кларенса внезапно охватило нетерпение, он был смущен:

– Да, но...

– Кто, по-твоему, убил его?

– Не знаю!

– Так чего они хотят от тебя, Клари? И почему?

– Ничего, мама. Естественно, они опрашивают многих. Как фамилия детектива?

– Морисси. Он оставил нам свою визитку.

Мать заставила его пообещать, что он позвонит сегодня вечером, прежде чем идти на дежурство, даже если ничего не случится.

Кларенс сразу же вылез из постели и приготовил себе кофе. Разумеется, они допрашивали его родителей. Казался ли их сын расстроенным, когда навестил их в среду? Рассказывал ли когда-нибудь о Роважински? Ничего. Совсем ничего. Но Кларенс ненавидел ложь. Особенно неприятно было обманывать своих родителей. Он не мог представить, как чудовищно покажется им то, что он сделал.

* * *

Морисси появился вскоре после полудня. Это был коренастый человек с каштановыми волосами, не старше тридцати лет, улыбчивый, с громадными ручищами – такими кулаками он, наверное, одним ударом мог отправить человека в нокаут.

– Присаживайтесь, – предложил Кларенс.

Морисси снял пальто и сел. Он держал наготове ручку и блокнот.

– Что ж, вы знаете, в чем дело, потому что детектив Фенуччи, насколько мне известно, разговаривал с вами.

– Да.

– Мы пытаемся найти человека, который убил Кеннета Роважински во вторник ночью. И вы, кажется, знали Роважински. – Морисси доброжелательно посмотрел на Кларенса.

Тот присел на кровать.

– Полагаю, вы знаете, что он похитил собаку, собаку Эдуарда Рейнолдса. Вот какое у меня было дело с Роважински.

– О да, я видел Рейнолдсов... это было в среду вечером. Итак, во-первых, где вы были во вторник ночью?

– Я остался ночевать у своей подружки, на Макдугал-стрит. Мэрилин Кумз.

– Да. – Морисси заглянул в свои записи. – В какое время вы пришли туда?

– Около десяти.

– Видели вы тогда на улице Роважински? Как добирались до своей подружки?

– Подземкой. Нет, я не видел его. Я не искал его.

– Роважински могли убить до девяти часов вечера. Незадолго до этого. Вполне возможно. Где вы были до того, как поехали на Макдугал?

– Дома. Здесь. Мэрилин не было до половины десятого, приблизительно так. Я звонил ей отсюда, пока не уверился, что она пришла.

– Вы выходили вечером?

– Нет, мы были в квартире.

– Что потом?

– Потом я спал там.

– А потом? Во сколько вы ушли?

Повторение. Чтобы проверить, даст ли он те же ответы.

– Около восьми, кажется.

Морисси приподнял брови:

– Ваша подружка сказала, что около десяти. У меня это записано.

– Я ушел раньше. Она еще не совсем проснулась, когда я уходил. Она любит поспать.

– Вы собираетесь жениться на мисс Кумз?

– Надеюсь, – ответил Кларенс с той же доброжелательностью, с какой Морисси задавал вопрос.

– Что касается вашего прихода к Роважински на Мортон-стрит. Зачем вы пошли туда?

– Потому что... Роважински сказал кое-что моей подруге, мисс Кумз. Он подкараулил ее на улице. Сказал ей кое-что неприятное...

– Что?

– Нечто вульгарное, не помню точно. Потом он написал ей письмо. Но это было после.

– После чего?

– После того, как я заходил к нему. Я зашел к нему, потому что Мэрилин сказала, что он преследовал ее на ступеньках парадного, вплоть до входной двери, и говорил всякие гадости. Я подумал, что если припугну его, то он больше не будет этого делать. Я не причинил ему вреда. Просто хотел припугнуть его.

Морисси ждал продолжения.

– И он перестал?

Кларенс заерзал на кровати:

– Не совсем. Письмо пришло после того, как я виделся с ним. На письме есть дата, можете посмотреть. Оно в Бельвью. – Кларенс поставил на письме дату: пятница, 3 октября, точно так же, как раньше Эдуард Рейнолдс датировал письма, полученные от поляка.

– Кто переправил письмо в Бельвью?

– Мэрилин Кумз показала его мне. Я отвез его в Бельвью. – Он не хотел вдаваться в подробности и считал, что это не нужно.

– Еще одно. Роважински заявил, что за пятьсот долларов вы позволили ему уйти.

Кларенс объяснил, как Роважински удрал, пока он ходил узнавать, согласен ли Эдуард Рейнолдс выплатить вторую тысячу выкупа, и признал, что это его была ошибка.

– Меня обыскивали... наверняка проверяли мой счет в банке. Я не брал этих денег.

Морисси кивнул:

– Но должно быть, вас оскорбило подобное обвинение.

Кларенс пожал плечами:

– Такого психа? Роважински нравилось обижать людей. Только этим он и занимался. – Кларенс улыбнулся и взял сигарету.

Морисси расспросил Кларенса о его службе в полиции. Рассказ был короткий: год службы без особых происшествий. Кларенс подумал, что Морисси, скорее всего, уже заглянул в его послужной список.

– В ту ночь вы были рядом, – сказал детектив. – Всего в семи кварталах. И у вас было немало причин не любить этого человека. Вы говорили мне сейчас правду?

– Да, – подтвердил Кларенс.

Морисси улыбнулся:

– Просто я уверен, что вас будут еще допрашивать, и некоторые наши сотрудники – несколько жестче, чем я.

Жестче, чем Морисси, если бы тот захотел вести себя жестче?

– Ничего не поделаешь, – ответил Кларенс.

Морисси кивнул, по-прежнему не спуская глаз с Кларенса.

– Конечно, я понимаю, что Роважински не любил домовладелец, да и продавец в бакалее тоже, но все-таки... – Морисси хмыкнул. – Не настолько же, чтобы его калечить. – Он закурил сигарету. – Как у вас дела с подружкой?

Кларенс задумался, приходил ли Морисси к Мэрилин, но, к сожалению, он этого не знал.

– В порядке, – ответил он.

– Она сказала, что не любит копов. Не то чтобы прямо, но я понял. Как она относится к тому, что вы полицейский? – Невинная, во весь рот ухмылка Морисси не сходила с его лица.