Джеймс Хэдли Чейз - Выгодное дельце

В теории идея выглядела весьма заманчивой и сулила немалую выгоду, но мне потребовалось всего четыре месяца, чтобы понять, что «Стрелковая школа Джея Бенсона» на пути к банкротству.

Разумеется, мне следовало прийти к такому выводу гораздо раньше. Прежний владелец, которого звали Ник Льюис, намекал, что лучшие дни этой школы давным-давно позади. Все сооружения порядком обветшали и нуждались хотя бы в покраске. С другой стороны, не вызывало сомнений, что с возрастом Льюис разучился стрелять, и именно поэтому, убедил я себя, у него осталось лишь шесть клиентов, таких же старых, с трясущимися руками, как у него. Школа существовала уже двадцать лет. Все эти годы бухгалтерские книги фиксировали значительную прибыль, и только в последние пять лет она стала падать, по мере того как ухудшалось качество стрельбы Ника. Мне казалось, что мое умение стрелять быстро поставит школу на ноги, но я не учел два важных фактора: недостаток свободного капитала и месторасположение школы.

Аренда здания и трех акров песчаного пляжа стоили мне всех сбережений и большей части армейского пособия, полученного при демобилизации. Реклама в Парадиз-Сити и Майами требовала немалых денег, и я знал, что для меня она останется несбыточной мечтой, по крайней мере до тех пор, пока школа не начнет приносить прибыль. Только заработав больше потраченного, я мог рассчитывать хотя бы на косметический ремонт тира, ресторана, бара и бунгало, в котором мы жили. Получался заколдованный круг. Те немногие, кто хотел хорошо заплатить за умение стрелять, рассчитывали на приличный ресторан и уютный бар с широким выбором напитков, но быстро теряли всякий интерес. Они ожидали чего-то роскошного и воротили свои утонченные носы от облупленной краски стен и бара, в котором подают лишь джин и виски.

Впрочем, на первое время мы унаследовали шестерых учеников Ника Льюиса, старых, занудных и безнадежных, и могли оплатить хотя бы счета за еду.

Через четыре месяца после открытия школы я решил подбить бабки. Взглянул на наш банковский счет (1050 долларов), подсчитал наши еженедельные доходы (103 доллара) и повернулся к Люси.

— Едва ли мы сможем удержаться на плаву, если сюда не будут приезжать богатые и праздные люди.

Она всплеснула руками. Это означало, что ее сейчас охватит паника.

— Спокойно, — быстро добавил я. — Не надо волноваться. Многое мы можем сделать сами. Купим краску, пару кистей, поработаем как следует, и школа станет новехонькой. Как по-твоему?

— Если ты так считаешь, Джей… — кивнула Люси.

Я пристально посмотрел на нее. Меня не раз посещала мысль, не ошибся ли я. Я знал, что в школу придется вложить много труда, прежде чем она начнет давать прибыль. Может, мне было бы легче, женись я на девушке с характером первых поселенцев, которая могла бы, как и я, вкалывать от зари до зари, но мне не нужна была такая жена. Мне была нужна Люси.

Мне нравится смотреть на Люси. С того момента, как я впервые увидел ее, я почувствовал, что она создана для меня. Ибо судьба, объединяющая в пару мужчину и женщину, позаботилась о нашей встрече.

Я как раз демобилизовался из армии, отслужив десять лет инструктором по стрельбе и три года провоевав во Вьетнаме снайпером. Я строил планы на будущее, но женитьба в их число не входила.

Люси, двадцати четырех лет от роду, блондинка с дивной фигурой, от которой трудно оторвать взгляд, шла передо мной по Флоридскому бульвару в Майами, куда я приехал, чтобы погреться на солнышке и заодно решить, как я буду зарабатывать на жизнь.

Одним нравится женская грудь, другим — ноги, третьим — зад. Такой очаровательной попки, как у Люси, видеть мне не доводилось, и я так засмотрелся на нее, что не обратил внимания на остальные части ее тела. Она проходила мимо салуна, когда из двери вывалился пьяный толстяк и врезался в нее. Люси отбросило к мостовой, и она наверняка угодила бы под одну из проносившихся по дороге машин, если бы я не успел схватить ее за руку и прижать к себе.

Она посмотрела на меня, я — на нее. Чистые синие глаза, вздернутый носик, веснушки, широкий испуганный рот, длинные белокурые волосы, маленькая грудь, стоящая торчком под белым хлопчатобумажным платьем, произвели на меня неизгладимое впечатление. Мне сразу стало ясно, что эту женщину я искал всю жизнь.

За годы службы в армии я встречался с разными женщинами. Опыт научил меня, что к каждой нужен особый подход. Учитывая застенчивость и смятение Люси, я решил разжалобить ее и сказал, что мне очень одиноко, друзей в Майами у меня нет и, раз уж я спас ее от неминуемой гибели, она просто обязана пообедать со мной.

Люси долго смотрела на меня, пока я пытался изобразить на лице, как мне одиноко, а затем кивнула.

Три последующие недели мы встречались каждый вечер. Я чувствовал, что нравлюсь ей. Таким девушкам нужна крепкая мужская рука, на которую они могут опереться. Люси работала бухгалтером в зоомагазине на Бискайском бульваре и могла уделять мне только вечера. Мне пришлось брать ее штурмом. Я сказал, что у меня есть шанс купить стрелковую школу, и поделился с ней идеями, которые могли принести мне солидный доход.

Моих медалей, призов и кубков за стрельбу хватило бы для того, чтобы уставить небольшую комнату. К тому же три года я был снайпером во Вьетнаме. Люси я ничего не сказал об этом. Возможно, наши отношения не сложились бы так удачно, если бы Люси знала всю правду. В сущности, снайпер — хладнокровный убийца. Работа эта нужная, и я к ней привык, но никогда не испытывал желания рассказывать о тех годах. После демобилизации мне пришлось искать другие способы заработать. А я умел только стрелять. Я был уверен, что именно в этом мое призвание. Поэтому, увидев объявление о продаже стрелковой школы, я долго не колебался.

— Давай поженимся, — предложил я Люси. — Будем вместе поднимать эту школу. С твоим умением вести учет и моим стрелять дело выгорит. Как по-твоему?

В ее синих глазах отразилось сомнение. Ей не хватало решительности, она никогда не знала, то ли идти вперед, то ли повернуть назад. Я видел, что Люси любит меня, но к замужеству относится очень серьезно, поэтому не надеялся, что она сразу согласится. Мне пришлось пустить в ход все свое красноречие, прежде чем она утвердительно кивнула.

Мы поженились и купили школу. Первый месяц мы жили как в раю. Роль мужа-хозяина меня вполне устраивала. Хотя готовила Люси не очень и уборке бунгало предпочитала чтение исторических романов, в постели она искупала все свои недостатки, и ей, похоже, нравилось, что все вопросы решает муж. Но вскоре я начал волноваться: круг наших клиентов по-прежнему ограничивался шестью стариками, которые расстреливали мои патроны и все вместе платили 103 доллара в неделю.

«Нужно время, — говорил я себе. — Имей терпение».

Однако ничего не изменилось и к концу четвертого месяца, поэтому я принял решение переложить часть ответственности на Люси и созвал семейный совет.

— Мы должны подновить нашу школу, дорогая. Потом начать ее рекламировать. Беда в том, что до Парадиз-Сити 15 миль. Это много. Если люди не знают о том, что мы здесь, с какой стати они к нам приедут?

— Хорошо, — кивнула Люси.

— Я куплю краску, и мы начнем приводить нашу школу в порядок.

— Я согласна. — Она улыбнулась. — Нас это развлечет.

Вот так мы и развлекались во второй половине того ясного солнечного дня. С моря дул легкий ветерок, волны лениво плескались о песок, солнце еще припекало, хотя тени становились все длиннее.

Я красил тир, Люси — бунгало. Один раз мы прервали работу, чтобы выпить по чашечке кофе, второй — чтобы съесть сандвичи с ветчиной. В очередной раз макая кисть в ведро с краской, я увидел черный «Кадиллак», приближающийся к школе. Я опустил кисть в ведро, торопливо вытер руки и выпрямился. Люси последовала моему примеру. Она с надеждой смотрела на большой черный автомобиль, выехавший на подъездную дорожку.

Мне удалось разглядеть в машине шофера и двух пассажиров на заднем сиденье. Они все были в широкополых черных шляпах и выглядели как три нахохлившиеся черные вороны, сидящие на шесте. Наконец «Кадиллак» остановился в десяти ярдах от бунгало.

Я направился к низкорослому коренастому мужчине, вылезшему из машины. Второй пассажир и шофер остались на своих местах.

Теперь-то, оглядываясь назад, я вижу, что в манере держаться этого человека чувствовалось что-то зловещее, хищное. Но, подходя к нему в тот день, я думал только о том, как заполучить еще одного клиента. Другой причины для его приезда сюда я не видел.

Коренастый мужчина смотрел на Люси, которая слишком стеснялась, чтобы поздороваться с ним, затем повернулся ко мне. На его смуглом лице мелькнула улыбка, блеснули золотые коронки зубов. Он шагнул навстречу, протягивая маленькую пухлую руку.

— Мистер Бенсон?

— Он самый.

Мы обменялись рукопожатием. Кожа у него была сухая, словно спинка ящерицы. В пальцах чувствовалась сила.

— Огасто Саванто.

— Рад познакомиться, мистер Саванто. — Знать бы тогда, как мало радости принесет мне эта встреча!

Я решил, что ему лет под шестьдесят и родом он из Латинской Америки. Полное лицо с едва заметными оспинками, усы щеточкой, скрывающие верхнюю губу, змеиные глаза — бегающие, подозрительные, даже жестокие.

— Я слышал о вас, мистер Бенсон. Мне говорили, что вы прекрасно стреляете.

Я смотрел на «Кадиллак». Шофер здорово смахивал на шимпанзе: маленький, темнокожий, с бусинками глаз на плоском лице и сильными волосатыми руками, спокойно лежащими на руле. Рассмотрел я и второго пассажира. Молодой парень, тоже смуглый, в солнцезащитных очках на пол-лица, в черном костюме и ослепительно белой рубашке. Сидел он не шевелясь, глядя прямо перед собой. Моя персона нисколько не интересовала его.