Если у вас создалось впечатление, что я знал, что мне делать дальше, пожалуйста, выкиньте его из головы. Избавившись от компрометирующего меня свертка, а заодно и от ключа, я оказался в тупике. Куда бы я ни направил свои стопы, там меня ждало одно: несметные орды налоговых ищеек и полицейских, расталкивающих друг друга локтями от усердия. Толкаться с ними мне не улыбалось, поэтому к тому времени, как официант принес мне кофе с пирожным, в моей голове созрел следующий план: позвонить подружке и пригласить ее потанцевать пару часов в баре «Фламинго», прогуляться на Тридцать пятую улицу, упаковать чемодан и принести его в «Черчилль», встретиться с подружкой и протанцевать обещанные два часа, проводить ее домой и обсудить накопившиеся проблемы, вернуться в отель, проспать девять часов, встать, позавтракать, пойти на прогулку, заскочить к Лону Коэну в «Газетт» и узнать у него последние новости про Хетти Эннис. План показался мне верхом настойчивости, изобретательности и инициативы.

Однако претворить его в жизнь мне так и не довелось. Позвонив Лили Роуэн и договорившись о встрече, я вышел из отеля, взял такси, назвал наш адрес и спросил у таксиста, согласен ли он за доллар подождать минут пятнадцать, пока я соберу чемодан. Он уточнил, с включенным ли счетчиком, и я ответил, что — разумеется. Мы подкатили к родимому особняку, я вылез из машины, поднялся на крыльцо, отомкнул своим ключом дверь, вошел и прошагал в кабинет, намереваясь только известить Вульфа о том, где меня можно найти.

Вульфа в кабинете не оказалось. Зато посередине комнаты стоял Фриц, выглядевший мрачнее тучи.

Мельком взглянув на меня, он тут же отвернулся, продолжая следить за Альбертом Личем, который возился с нашей картотекой. Увидев меня, Лич рявкнул:

— Каким образом вы покинули дом и где вы были все это время?

Не обращая на него внимания, я спросил Фрица:

— Как он сюда попал?

— Сначала пришел кто»-то другой, – жалобно ответил Фриц. – Я открыл дверь, предварительно навесив цепочку, а он протянул мне в щель бумагу. Я отнес ее мистеру Вульфу. Это был ордер на обыск, и мистер Вульф велел мне открыть дверь. Их оказалось пятеро.

Они уже обыскали гостиную, столовую, кухню и цоколь. Один из них сейчас наверху с мистером Вульфом в его спальне. Еще один на третьем этаже. Двое в оранжерее — за ними присматривает Теодор.

Я кинул взгляд на часы. Было девять двадцать.

— А во сколько они пожаловали?

— Примерно час назад. Я как раз подал салат и сыр.

— Когда и каким образом вы покинули дом? – требовательно спросил Лич.

Понятно, значит, за парадным входом следили.

— События могли развиваться так, – произнес я. – Войдя, я увидел, что вы шарите по ящикам, и, не узнав вас, набросился на предполагаемого грабителя. В сознание вы придете дня через два-три. Мистер Бреннер подтвердит, как все было. Он уже проверил сейф, Фриц?

— Да. Мистер Вульф смотрел за ним.

— Жаль, что я этого не видел. Погоди, я скоро вернусь.

Первым делом я выскочил на улицу и расплатился с таксистом. Затем, вернувшись в дом, взбежал по лестнице в оранжерею. Свет горел во всех помещениях.

Я мысленно похихикал — на то, чтобы обыскать тысячи горшочков с землей и перекопать все грядки в поисках столь мелкого предмета, как сверток с деньгами, Даже полудюжине агентов потребовалось бы не меньше недели. Войдя, я увидел, как двое налоговых ищеек копаются в куче удобрений. Теодор восседал на табурете и следил за их потугами с ухмылкой.

— Они что, вредителей ищут? – спросил он меня.

— Нет, бриллиант Великий Могол. Если они оставят после себя беспорядок, заметь, сколько времени у тебя уйдет на уборку, – мы вышлем им счет. И следи в оба.

Теодор пообещал, что не преминет, и я ушел. Спустившись на третий этаж, я нашел свою спальню в относительном порядке и переместился в Южную комнату, которую мы держим для гостей. Там тоже вовсю усердствовал фискал. Когда я пересек порог, он, заглянув под матрас, укладывал его на место.

— Не той стороной, – заметил я.

— Почему — он так лежал, – изумленно возразил сыщик.

— Я знаю, но по понедельникам мы его переворачиваем, а сегодня как раз понедельник. Поэтому переверните его, пожалуйста.

Он выпрямился и ожег меня свирепым взглядом.

— Понятно, вы — Арчи Гудвин.

— Точно. А другую комнату на этом этаже вы уже осмотрели? Мою спальню.

— Да.

— Тайник в стене нашли?

Он отвернулся и принялся укладывать матрас. Догадавшись, что точить со мной лясы филер не настроен, я величественно удалился и, спустившись на один этаж, свернул направо. Дверь в спальню Вульфа была распахнута, а сам Вульф сидел в кресле у окна, не сводя глаз с тощего субъекта, который шарил по книжным полкам. Я переступил через порог.

— Прошел везде с дозором, – произнес я. – Славные ребята. Попрошу парня, который возится на моем этаже, помочь мне собрать чемодан. Остановлюсь я в «Черчилле», но номера комнаты пока не знаю.

— Гр-рр! – вырвалось у Вульфа.

— Да, сэр, целиком с вами согласен.

— Сколько они здесь пробудут?

— Не знаю. Минут десять, час, а то и всю ночь. Могу разузнать у Лича.

— Нет. Не разговаривай с ним. Жди в прихожей, пока все они не уйдут. Их в доме пятеро.

— Да, я сосчитал.

— Дай мне знать, когда они уйдут. Я уже позвонил мистеру Паркеру. Утром он выяснит, какие основания у них были брать ордер на обыск. Когда будут уходить, спроси каждого, в присутствии Фрица, не прихватили ли они с собой что-либо. – Вульф повернул голову и злобно воззрился на тощего сыщика, который уронил какую-то книгу на пол.

Лично я предпочел бы пошататься по комнатам, задираясь с фискалами, но, учитывая все обстоятельства, решил послушаться Вульфа и, спустившись в кабинет, позвонил Лили, чтобы отменить танцы. Затем, наказав Фрицу держать ухо востро и пропустив мимо ушей очередные вопросы Лича, занял караульный пост в прихожей.

Ушли они в двадцать восемь минут одиннадцатого — во всяком случае, именно в это время я запер за ними дверь. Последние четверть часа перед уходом весь квинтет совещался в кабинете, а Лич пытался изобрести вопрос, на который я согласился бы ответить.

Убедившись, что не услышит от меня даже, идет ли еще на улице снег, он поднялся к Вульфу, постучал в запертую дверь и, так и не дождавшись ответа, спустился, вызвал из кабинета свою шайку и убрался вместе с ней восвояси. Несолоно хлебавши. Я позвонил Вульфу по внутреннему телефону, уведомил, что незваные гости удалились, и отправился на кухню налить себе молока. Вернувшись в кабинет, я застал там Вульфа.

Утвердившись за столом, он позвонил Фрицу, чтобы тот принес пиво. Обычно пивное время заканчивается у него в десять, но сегодня случай был чрезвычайный.

Вульф обвел глазами кабинет — книжные полки, глобус, сейф, картотечные ящики — и остановил взгляд на мне.

— Есть ли хоть малейшая опасность, что нас подслушивают? – осведомился он.

— Крохотная, – ответствовал я, попивая молоко. – Фриц отсюда не выходил. Разве что за прошлую неделю они изобрели что-то новенькое.

— Ты сделал то, что хотел?

— Да. Все в порядке.

— Сядь. – Фриц принес пиво, а Вульф откупорил бутылочку и наполнил стакан до краев. Он любит следить, как оседает пена. – Мне нужен подробный отчет с самого начала. С момента прихода этой женщины.

— Зачем? Какое вам до нее дело? Это моя забота.

— Нет. Теперь — моя. В мой дом вторглись, нарушили мой покой и перевернули все вверх дном. Лапали мои вещи. Сядь.

Я шагнул к желтым креслам.

Не беси меня! – рявкнул Вульф. – Садись за свой стол!

— Он уже не мой, – возразил я.

— Пф! Проклятье! Сядь же!

Я повиновался.

Глава 4

Когда Вульф требует от меня подробный отчет, он имеет в виду именно полный, а это означает, что я должен воспроизвести ему все слова, интонации, жесты и даже музыку, если она была. Поначалу я испытывал некоторые затруднения, однако со временем наловчился, и подобные отчеты стали для меня детской забавой.

Я изложил Вульфу все как было, не упустив даже, что Тамми Бакстер присела не совсем так, как подобало, в моем представлении, актрисе. Добравшись до конца, я осведомился:

— Прежде чем начнете задавать вопросы, позвольте мне спросить. Любопытно просто стало: почему вы меня уволили?

— Я тебя не увольнял.

Я вытаращился на него:

— Что?

— Я сказал только: «Если ты уйдешь, назад не возвращайся». Сказано это было отвлеченно. Форма допускала двоякое толкование. Ты никогда не увольняешься всерьез, да и я даю тебе отставку лишь для порядка. А в данном случае ты просто пытался, как всегда, меня переупрямить. – Вульф небрежно крутанул пальцем, отгоняя проблему прочь. – Впрочем, все это к делу не относится. У тебя, вероятно, есть какие-то предположения?

— Сколько угодно. Например, такое: Хетти Эннис нашла фальшивые деньги в своем доме и могла знать, кому они принадлежат. Или: в тайной службе знали либо подозревали, что в доме Хетти завелся фальшивомонетчик, но выжидали, чтобы схватить его с поличным. Этот же фальшивомонетчик мог заметить, что Хетти взяла его деньги, выследил ее и убил. Неважно, что свертка с деньгами при ней не оказалось: после смерти Хетти уже никто не доказал бы, что деньги принадлежали ему.

— Выводы можешь оставить при себе — я не сплю. Только предположения.

— Есть тут одна закавыка. Либо Тамми Бакстер не могла ее убить, поскольку Хетти Эннис сказала ей, что идет к нам, либо, напротив, Тамми выследила и убила ее, а потом нагло заявилась сюда, чтобы попытаться выведать, как много нам известно. А закавыка вот в чем. Если вы и правда не спите, то наверняка обратили внимание на ее слова: «Она сказала, что прихватит с собой… кое-что и пойдет к Ниро Вульфу». Если она говорила правду, то к чему было юлить?