(Какая-то ошибка. Возможно, директриса послала своё сообщение откуда-нибудь из колледжа, и она неправильно поняла говорившего или говоривший её.)

— Могу я поговорить с директрисой?

— Директрисы сейчас нет в колледже, мадам. Она пошла в театр с мисс Мартин. Я ожидаю их назад с минуты на минуту.

— О, спасибо. Не имеет значения. Должно быть, произошла какая-то ошибка. Пожалуйста, соедините меня вновь со швейцарской.

Когда она вновь услышала голос Пэджета, она попросила позвать мисс Эдвардс, и пока ту искали, лихорадочно обдумывала ситуацию.

Это начинало очень походить на ложный звонок. Но почему, чёрт возьми? Что произошло бы, если бы она немедленно возвратилась в Шрусбери? Так как она не была на автомобиле, она бы вошла через частные ворота и прошла мимо густых кустов через сад преподавателей… сад преподавателей, где люди ходят по ночам.

— Мисс Эдвардс нет в её комнате, мисс Вейн.

— О! Скауты наверное все уже в кроватях.

— Да, мисс. Следует ли мне попросить миссис Пэджет поискать её?

— Нет, а нельзя ли попросить мисс Лидгейт?

Другая пауза. Что, мисс Лидгейт тоже нет в комнате? Неужели каждый надёжный дон не в колледже или по крайней мере не в своей комнате? Да, мисс Лидгейт отсутствовала, и тогда в голову Харриет пришло, что они, конечно же, прежде, чем отправиться спать, покорно совершают обход колледжа. Однако оставался Пэджет. Она объяснила ему суть дела, как смогла.

— Очень хорошо, мисс, — успокаивающе сказал Пэджет. — Да, мисс, я могу оставить госпожу Пэджет в швейцарской. Я пойду к частным воротам и осмотрюсь. Не волнуйтесь, мисс. Если есть кто-то, поджидающий вас там, мисс, мне его жаль, вот всё, что я могу сказать. Нет, мисс, сегодня вечером никаких беспорядков, насколько я знаю, но, если я поймаю кого-нибудь в засаде, мисс, тогда беспорядки пойдут в подобающей последовательности, уж можете мне поверить.

— Да, Пэджет, но не нужно поднимать лишний шум. Тихо проскользните туда и посмотрите, есть ли там какие-нибудь люди, но старайтесь, чтобы они не видели вас. Если кто-либо нападёт на меня, когда я войду, можете прийти мне на выручку, но в противном случае старайтесь не показываться на виду.

— Очень хорошо, мисс.

Харриет повесила трубку и вышла из телефонной будки. В холле тускло горела центральная люстра. Она посмотрела на часы. Без семи одиннадцать. Она опоздает. Однако противник, если таковой имеется, подождёт. Она знала, где будет засада — должна быть. Никто не начал бы нападение рядом с больницей или домом директрисы, где люди могли услышать и выйти. И никто не мог прятаться у стен или за стенами на этой стороне дорожки. Единственным разумным укрытием были кусты в саду преподавателей — около ворот справа от дорожки, когда вы входите.

Можно было подготовиться, и это было преимуществом. Да и Пэджет будет где-то под рукой. Однако был неприятный момент, когда нужно будет повернуться спиной и запереть ворота изнутри. Харриет вспомнила о хлебном ноже в кукле и вздрогнула.

Если она совершит ошибку и будет убита — мелодраматичный, но вполне возможный финал, когда люди не могут мыслить здраво, — Питер найдёт, что сказать по этому поводу. Возможно, было бы только справедливо заранее принести извинения на этот случай. Она нашла чей-то блокнот, брошенный на сиденье у окна, позаимствовала оттуда чистый лист, набросала полдюжины слов карандашом, взятым из сумочки, сложила листок, написала имя и адрес получателя и вместе с карандашом положила в сумочку. Если что-нибудь случится, листок найдут.

Сомервилльский швейцар выпустил её на Вудсток-роуд. Она пошла кратчайшим путём: церковь Сейнт-Гилс, Блэкбол-роуд, Мюзеум-роуд, Юг-Паркс-роуд, Мансфилд-роуд, — шла быстро, почти бежала. Когда она повернула на Джоветт-уолк, то замедлила шаги. Она хотела восстановить дыхание и работу ума.

Она повернула за угол на Сейнт-Кросс-роуд, достигла ворот и вынула ключ. Её сердце учащённо билось.

И затем вся эта мелодрама превратилась в какую-то добропорядочную комедию. Сзади подкатил автомобиль, декан высадила директрису и продолжила путь за угол ко входу для торговцев, чтобы поставить в гараж своего остина. Доктор Бэринг вежливо сказала:

— Ах, это вы, мисс Вейн? Теперь мне не придётся искать свой ключ. Вы провели интересный вечер? Декан и я пустились в загул. Мы внезапно решили после обеда…

Она пошла по дорожке вместе с Харриет, радостно рассказывая о пьесе, которую они смотрели. Харриет оставила её около собственных ворот, отказавшись от приглашения зайти на кофе с бутербродами. Слышала ли она или не слышала, как будто что-то шевелилось позади кустов? Во всяком случае к настоящему времени возможность была полностью потеряна. Она предложила себя в качестве сыра, но вследствие небольшой задержки директриса в неведении захлопнула мышеловку не вовремя.

Харриет ступила в сад преподавателей, включила свой фонарик и огляделась. Сад был пуст. Она внезапно почувствовала себя полной дурой. Но всё же, в конце концов, должна была быть какая-то причина того телефонного звонка!

Она направилась в Сейнт-Кросс-лодж. В Новом дворике она встретила Пэджета.

— А! — осторожно сказал Пэджет. — Она действительно была там, мисс. Его правая рука шевельнулась, и Харриет показалось, что в ней находится нечто, подозрительно напоминающее дубинку. — Сидела на скамейке под лаврами около ворот. Я осторожно прошёл вдоль, как в ночной разведке, мисс, и спрятался за центральными кустами. Меня она не заметила, мисс. Но когда вы и доктор Бэринг прошли, беседуя, через ворота, она вскочила и умчалась как ветер.

— Кто это был, Пэджет?

— Ну, мисс, если говорить напрямик, это была мисс Хилльярд. Она вышла через северную часть сада, мисс, и пошла в собственную квартиру. Я шёл следом и видел, как она поднималась. Шла очень быстро. Я вышел за ворота и увидел, как в её окне зажёгся свет.

— О! — сказала Харриет. — Послушайте, Пэджет. Я не хочу, чтобы об этом стало известно. Я знаю, что мисс Хилльярд действительно иногда ночью прогуливается в саду преподавателей. Возможно, человек, который звонил по телефону, увидел её там и ушёл.

— Да, мисс. Забавная вещь — этот телефонный звонок. Он был сделан не из швейцарской, мисс.

— Возможно, что ещё какой-нибудь аппарат подключён непосредственно к коммутатору.

— Нет, такого нет, мисс. Я проверил. Прежде, чем я ложусь спать в 11 часов, я подключаю напрямую директрису, декана и больницу, мисс, на всю ночь. Но они не были включены в 10:40, мисс, я могу поклясться.

— Тогда звонок мог быть сделан снаружи.

— Да, мисс. Мисс Хилльярд пришла в 10:50, мисс, как раз перед тем, как вы позвонили.

— Она? Вы уверены?

— Я очень хорошо это запомнил, мисс, из-за Энни, которая что-то о ней сказала. Меж нею и Энни любовь не затерялась, — добавил Пэджет ухмыльнувшись. — Думаю, что вина тут обоюдная, мисс, отвратительный характер…

— А что Энни делала в швейцарской в такой час?

— Только что вернулась после своей свободной половины дня, мисс. Она посидела немного в домике с миссис Пэджет.

— Она? Вы кому-нибудь говорили об этом деле, Пэджет? Ей не нравится мисс Хилльярд, и, если вы меня спросите, я думаю, что она — интриганка.

— Я не говорил никому ни слова, мисс, даже миссис Пэджет, и никто не мог слышать меня по телефону, потому что после того, как я не смог найти мисс Лидгейт и мисс Эдвардс и вы начали говорить со мной, я закрыл дверь между собой и гостиной. Затем я только сказал мисс Пэджет: «Присмотри за воротами, говорю, я выйду только передать сообщение Маллинзу». Поэтому всё осталось, я бы сказал, конфиденциальным между вами, мисс, и мной.

— Ну, пусть это и останется конфиденциальным, Пэджет. Возможно, я вообразила что-то совершенно абсурдное. Телефонный звонок был, конечно, фиктивным, но нет никаких доказательств, что планировался какой-то вред. Кто-либо ещё приходил между 10.40 и 11?

— Миссис Пэджет будет знать, мисс. Я пришлю вам список имён. Или, если вы хотите зайти в швейцарскую сейчас…

— Лучше не надо. Нет, дайте мне список утром.

Харриет ушла, нашла мисс Эдвардс, чьи проницательность и здравый смысл она высоко ценила, и рассказала ей историю с телефонным звонком.

— Понимаете, — сказала Харриет, — если бы случилось какое-нибудь нарушение порядка, то целью могло быть доказательство алиби, хотя я и не вполне понимаю как. Иначе зачем пытаться вернуть меня именно в одиннадцать? Я имею в виду, если бы какая-то гадость должна была начаться именно тогда, и я должна была быть свидетелем, то этот человек мог бы придумать какую-то уловку, чтобы казалось, что он находится в то время где-то в другом месте. Но почему было необходимо иметь свидетелем именно меня?

— Да, и зачем говорить, что что-то уже произошло, когда оно не произошло? И почему вы не могли быть свидетелем, когда рядом с вами была директриса?

— Конечно, — сказала Харриет, — идея могла состоять в том, чтобы затеять скандал и завлечь меня на сцену в такой момент, чтобы подозрения пали именно на меня.

— Это было бы глупо: все знают, что вы не можете быть этим полтергейстом.

— Ну, тогда, мы возвращаемся к моему первому предположению. Я должна была подвергнуться нападению. Но почему я не могу подвергнуться нападению в полночь или в любое другое время? Почему меня необходимо было возвратить  именно в одиннадцать?

— А не могло ли быть рассчитано, что нечто произойдёт именно в одиннадцать, в то время как алиби будет установлено?

— Никто не мог знать точно время, за которое я пройду от Сомервилла до Шрусбери. Если вы, конечно, не имеете в виду бомбу или что-то, что сработало бы, когда я открыла ворота. Но это сработало бы с тем же успехом в любое время.

— Но если алиби нужно было установить на одиннадцать…

— Тогда почему «бомба» не сработала? На самом деле, я просто вообще не могу поверить в такую бомбу.