Агата Кристи - Врата судьбы

– В смысле, все, что происходит в настоящем, как-то связано с прошлым?

– Да. Это ведь длинная цепочка событий. Она похожа на ожерелье из камней, некоторые из которых потеряны.

– Джейн Финн и все такое… Совсем как в истории с Джейн Финн. Тогда мы были молоды и сами искали приключений.

– И у нас они были, – сказал Томми. – Иногда я вспоминаю об этом и удивляюсь, как это мы с тобой умудрились остаться в живых.

– А все остальные наши дела – тогда, когда мы стали партнерами и стали выдавать себя за частных детективов?

– Да, это было здорово, – согласился Томми. – А помнишь, как мы…

– Нет, – ответила Таппенс. – И не хочу ничего вспоминать. Не хочу вспоминать прошлое, если только оно не поможет разрешить настоящее. Не хочу. Хотя все это тогда дало нам необходимую практику, правда? А потом было следующее дело…

– Ты имеешь в виду дело миссис Бленкенсоп? – уточнил Томми.

Таппенс рассмеялась.

– Ну да, миссис Бленкенсоп. Я никогда не забуду, как вошла в ту комнату и увидела в ней тебя.

– Как только тебе хватило нервов сделать то, что ты сделала, Таппенс… Отодвинуть тот шкаф, или что это было, и подслушать мой разговор с этим… как его там. А потом…

– А потом эта миссис Бленкенсоп, – смеясь, продолжила Таппенс. – И «Икс или игрек», и «Гуси, гуси, га-га-га»…

– Но ведь ты же не хочешь сказать, что все те события были только, как ты выражаешься, ступеньками к этому? – В голосе Томми слышалась неуверенность.

– Знаешь, в какой-то степени – да, – ответила Таппенс. – То есть я хочу сказать, что мистер Робинсон не сказал бы тебе того, что сказал, если б у тебя не было такого прошлого. И у меня тоже.

– В основном речь о тебе.

– Но теперь, – сказала Таппенс, – все поменялось. Я имею в виду эту смерть. Исаак убит ударом по голове. Прямо в нашем саду.

– Ты же не думаешь, что это как-то связано с…

– Об этом невозможно не думать. И именно это я и имею в виду. Мы больше не занимаемся расследованием какой-то абстрактной тайны. И не выясняем, что там произошло в прошлом, и почему кто-то тогда умер, и все такое прочее. Теперь это стало нашим личным делом. Очень личным. Я имею в виду смерть бедняги Исаака.

– Он был очень стар, и это тоже может иметь значение.

– Не после того, что сегодня утром сообщили патологоанатомы. Кто-то хотел его убить. За что?

– Но почему тогда никто не попытался убить нас, если ты считаешь, что это как-то связано с нами? – спросил Томми.

– Вполне возможно, что это еще впереди. А может быть, он сказал что-то лишнее. Или собирался сказать. А может быть, даже угрожал кому-то, что расскажет нам про девушку или одного из Паркинсонов. Или обо всей этой шпионской истории времен четырнадцатого года. Про секреты, которые были проданы. И тогда его надо было заставить замолчать. Но если б мы с тобой не приехали сюда жить и не стали задавать вопросов, то ничего этого не произошло бы.

– Не заводись так сильно.

– Да я и так уже заведена. И больше не собираюсь заниматься здесь всякой ерундой. Теперь мы занимаемся совсем другим, Томми. Мы разыскиваем убийцу. Кто это? Пока мы этого не знаем, но узнаем обязательно. Речь не о прошлом, а о настоящем. Речь о том, что произошло всего-то шесть дней назад. Это самое что ни на есть настоящее. Оно здесь, и оно непосредственно связано с нами и с этим домом. Нам надо раскрыть это преступление, и мы его раскроем. Еще не знаю как, но мы обязаны собрать все улики и отследить все возможные варианты. Я чувствую себя как гончая, идущая по следу, – и я его не оставлю. А тебе надо превратиться в разыскную собаку. Рыскай везде, так же как ты делаешь это сейчас. Выясняй, откуда что берется. Продолжай свои – как ты их называешь – исследования. Должны быть люди, которые что-то знают. Не потому, что присутствовали при этом сами, но потому, что что-то слышали. Рассказы. Слухи. Сплетни.

– Таппенс, но не можешь же ты верить, что у нас есть хоть какой-то шанс…

– А я верю, – ответила миссис Бересфорд. – Не знаю, каким образом, но я верю, что если ты безусловно убежден в том, что произошло какое-то черное, плохое и злое дело, а удар по голове Исаака был именно таким делом… – Таппенс остановилась.

– Мы опять можем поменять название дома, – сказал вдруг Томми.

– Что ты хочешь этим сказать? Опять назвать его «Ласточкиным гнездом»?

Тут над головами у них пролетела стайка птиц. Таппенс повернулась и посмотрела на ворота в сад.

– Когда-то он действительно назывался «Ласточкиным гнездом»… Как там было в той цитате? В той, которую привела твоя помощница? Врата Смерти, так кажется?

– Нет. Врата Судьбы.

– Судьбы… Отличное описание того, что произошло с Исааком. Врата Судьбы… наши ворота в сад.

– Да не волнуйся ты так, Таппенс.

– Я не знаю почему, – сказала миссис Бересфорд, – но сейчас именно это пришло мне в голову.

Томми бросил на нее недоуменный взгляд и покачал головой.

– Вообще-то, «Ласточкино гнездо» – совсем неплохое название, – заметила она. – Или могло бы им стать. И возможно, станет в один прекрасный день.

– У тебя иногда появляются совершенно экстравагантные идеи, Таппенс.

– …и все же кто-то свищет, словно птица… Так заканчивалась та цитата. Может быть, так все и закончится в один прекрасный день.

Уже подходя к дому, Бересфорды заметили женщину, которая стояла на пороге.

– Кто бы это мог быть? – заинтересовался Томми.

– Я ее где-то уже видела, – сказала Таппенс. – Но не могу сейчас вспомнить, кто это. Мне кажется, что это кто-то из семьи Исаака. Ты же знаешь, что все они живут в одном доме. Три или четыре мальчика, эта женщина и еще одна девочка. Хотя я могу и ошибаться.

Женщина на пороге повернулась и пошла им навстречу.

– Миссис Бересфорд, правильно? – спросила она.

– Да, – ответила Таппенс.

– А я… думаю, что вы меня не знаете. Я невестка Исаака, понимаете? Была женой его сына Стефана. Стефан – он погиб в аварии. Один из этих грузовиков; знаете, такие длинные, для междугородных перевозок… Это произошло на одной из федеральных дорог. Кажется, на Эм-один. Или на Эм-пять… Нет, Эм-пять была до этого. Это могла быть Эм-четыре. В любом случае это случилось лет пять-шесть назад. Я… я просто хотела поговорить с вами. С вами и с вашим мужем. – Она посмотрела на Томми. – Ведь это вы прислали цветы на похороны? Исаак работал у вас здесь в саду, правильно?

– Да, – ответила Таппенс. – Он у нас работал. Как ужасно все произошедшее…

– Я пришла поблагодарить вас. Это были прекрасные цветы. Просто отличные. Такие шикарные… И такой большой букет…

– Мы считали, что обязаны были это сделать, – сказала Таппенс. – Исаак нам очень сильно помогал. Помогал с этим переездом. Рассказывал нам обо всем, потому что мы не знали даже, где что стоит. Вообще ничего не знали о доме. А еще он нам очень многое объяснил о посадках в саду и о подобных вещах.

– Да, можно сказать, мой тесть знал, что делал. Слишком много работать он не мог из-за своего возраста, и ему очень не нравилось, что приходилось ходить согнувшись. У него было люмбаго, и он не мог работать столько, сколько ему хотелось бы.

– Он был очень милый и отличный помощник, – твердо повторила Таппенс. – И многое рассказал нам об этих местах и о людях, которые здесь живут.

– Да. Он действительно много знал. Многие из его семьи работали здесь до него, знаете ли. А они знали многое из того, что происходило здесь давным-давно. Конечно, сами они не принимали в этом участия, но многое слышали… Ну, хорошо, мэм, не буду вас больше задерживать. Я просто пришла перекинуться парой слов и еще раз сказать, как я вам обязана.

– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарила Таппенс. – Большое спасибо.

– Думаю, вам придется искать нового работника в сад.

– Видимо, да, – согласилась Таппенс. – Сами мы мало что в этом понимаем. А вы… может быть, вы… – она заколебалась, боясь сказать что-то неподходящее для данного момента, – может быть, вы знаете кого-то, кто согласился бы у нас поработать?

– Ну, сразу так мне сложно сказать, но я буду иметь это в виду. Кто знает… Я пришлю к вам Генри – это мой второй сын, знаете ли, – я пришлю его и сообщу, если что-то узнаю. А теперь – всего вам хорошего.

– А как звали Исаака? Не могу вспомнить, – сказал Томми, когда они вошли в дом. – Я имею в виду его фамилию.

– По-моему, Исаак Бодликотт.

– Так это была миссис Бодликотт?

– Ну да. Мне кажется, что у нее есть несколько сыновей, мальчиков, и одна дочь, и все они живут в одном доме. В коттедже где-то там, на Марштон-роуд. Как ты думаешь, она знает, кто его убил? – спросила Таппенс.

– Не думаю, – ответил Томми. – По крайней мере, по ней этого не скажешь.

– Не знаю, как бы ты выглядел в такой ситуации, – заметила Таппенс. – Очень трудно сказать, правда?

– Мне кажется, что она просто пришла поблагодарить за цветы. И еще мне кажется, что она не выглядела, как какой-то… мститель. Думаю, что она сказала бы, если б знала.

– Может быть. А может быть, и нет, – ответила Таппенс, и с задумчивым видом прошла в дом.

На следующее утро беседа Таппенс с электриком – тот появился для того, чтобы устранить мелкие недоделки, которые они обнаружили в его работе, – была прервана.