Агата Кристи - Врата судьбы

– Не хочешь же ты сказать, что это что-то все еще здесь?

– Нет, – ответил Томми. – Я так не говорил. Но кто знает… Какие-то люди боятся, что мы можем это найти или уже нашли, и поэтому хотят, чтобы мы убрались из этого дома. А может быть, они хотят заполучить то, что так и не смогли найти, хотя и искали многие годы, и на что мы, по их мнению, наткнулись чисто случайно. А они уже было решили, что это спрятано где-то еще…

– Ох, Томми, – сказала Таппенс, – тогда это становится вдвойне интересней, правда?

– Но это только наши рассуждения, – заметил ее муж.

– Слушай, не будь таким занудой. Я обыщу все и внутри, и снаружи.

– И перекопаешь огород?

– Нет, – ответила Таппенс. – Но я перерою все ящики, чердак и все такое. Кто знает… Ох, Томми!

– Ох, Таппенс! – ответил ей муж. – И это тогда, когда мы решили, что наконец-то заслужили мирную и спокойную старость…

– Нет мира для пенсионеров, – весело произнесла миссис Бересфорд. – Кстати, неплохая идея.

– Какая именно?

– Я должна побеседовать со старыми пенсионерами в их клубе. Раньше это не приходило мне в голову.

– Ради всего святого, будь осторожнее, – попросил Томми. – Думаю, что мне лучше остаться дома и присматривать за тобой. Но завтра я обязательно должен быть в Лондоне.

– Что ж, а я пока поищу здесь, – сказала Таппенс.

– Надеюсь, я не помешала вам своим вторжением, – сказала Таппенс. – Сначала я хотела позвонить и выяснить, дома ли вы и не заняты ли. Но ничего страшного – если вы заняты, то я сразу же уйду. То есть я хочу сказать, что совершенно не обижусь.

– Ну что вы. Я рада видеть вас, миссис Бересфорд, – сказала миссис Гриффин.

Она подвинулась в своем кресле на несколько дюймов так, чтобы было удобнее спине, и с выражением явного удовольствия посмотрела на несколько взволнованное лицо Таппенс.

– Знаете, очень приятно, когда в нашей деревне появляются новые жители. Мы уже так привыкли к соседям, что каждое новое лицо – или лица – является для нас подарком. Настоящим подарком! Надеюсь, что вы с мужем как-нибудь придете ко мне на обед. Не знаю, когда он у вас возвращается домой… Ведь он очень часто ездит в Лондон, не так ли?

– Да, – ответил Таппенс. – Очень мило, что вы нас пригласили. Надеюсь, что вы тоже заглянете к нам, когда эта морока с домом будет более-менее завершена. Я все время надеюсь, что это вот-вот произойдет, но это все не происходит.

– С домами всегда так, – заметила миссис Гриффин.

По сведениям Таппенс, которые она черпала из разных источников – таких, как уборщицы, старый Исаак, Гвенда с почты и многие другие, – ей было девяносто четыре года. Миссис Гриффин предпочитала сидеть абсолютно прямо, поскольку это облегчало ее ревматические боли в спине, а кроме того, помогало ей выглядеть моложе. Несмотря на морщины на лице и торчащие белые волосы, покрытые кружевным платком, она смутно напоминала Таппенс парочку ее двоюродных тетушек, которых та знала в стародавние времена. Женщина носила бифокальные очки и слуховой аппарат, которым, по наблюдениям Таппенс, редко пользовалась. Она всегда выглядела настороже и вполне могла дожить до ста, а то и до ста десяти лет.

– И чем же вы в нем занимаетесь в последнее время? – спросила миссис Гриффин. – Я слышала, что от электриков вы уже избавились. Так сказала мне Дороти… ну, миссис Роджерс, вы ее знаете. Она была моей горничной, а теперь убирается у меня пару раз в неделю.

– Да, слава богу, – ответила Таппенс. – Я все время проваливалась в дыры, которые они делали в полу… Однако я пришла не просто так. Это может показаться вам глупым, но вы уж не обессудьте. Намедни я перебирала всякое старье – в основном книжные полки со старыми книгами. Мы кое-что купили у прежних владельцев – в основном детские книги, которым уже много-много лет, но среди которых оказалось несколько моих любимых…

– Ну конечно, милочка, – сказала миссис Гриффин. – Как я вас понимаю… Насколько приятно бывает перечитать свои старые любимые книги! Например, «Пленника Зенды». Мне кажется, эту книгу читала еще моя бабушка. И, по-моему, я тоже однажды прочитала ее. Первая книга про любовь, которую мне позволили прочесть… Это было очень интересно. Очень романтично, знаете ли. Мои бабушка и мама не приветствовали чтение романов по утрам. Они называли их историями. По утрам полагалось читать историю или что-то не менее серьезное, а вот романы – чтение для удовольствия – разрешались только по вечерам.

– Я знаю, – сказала Таппенс. – Так вот, я нашла там массу интересных книг, которые хотела бы перечитать. Например, романы миссис Моулсворт.

– «Комната, украшенная гобеленами»? – немедленно среагировала миссис Гриффин.

– Да. Это одна из моих самых любимых.

– А мне всегда больше нравилась «Ферма на четырех ветрах».

– Она тоже там была. И несколько других. Очень много разных авторов. Так вот, когда я добралась до нижней полки, то подумала, что с ней что-то произошло. Кто-то сильно ее попортил – скорее всего, когда двигал мебель. В ней образовалась большая дыра, из которой я вытащила массу всякого мусора. В основном рваных книг, но среди них было и вот это.

И Таппенс достала что-то, небрежно завернутое в коричневую бумагу.

– Это именинный альбом, – пояснила она. – Старый именинный альбом. И в нем я наткнулась на ваше имя. Я помню, вы как-то сказали, что в девичестве вас звали Уинифред Моррисон, правильно?

– Да, милочка. Абсолютно правильно.

– Так вот, оно было написано в этом именинном альбоме. Так что я подумала, а вдруг вам понравится, если я принесу его вам. Наверное, там упоминаются многие ваши старые друзья и другие имена и вещи, которые могут доставить вам удовольствие…

– Как это любезно с вашей стороны, милочка. Я с удовольствием посмотрю его. Знаете, эти вещи из прошлого – старым людям всегда так приятно посмотреть на них… Вы очень внимательны.

– Он довольно потерт и сильно выцвел, – предупредила Таппенс, протягивая свою находку.

– Так, так, – произнесла миссис Гриффин. – Да, вы знаете, в те дни у каждого был свой именинный альбом. А вот после того, как я выросла, они куда-то исчезли. Должно быть, это один из последних. У всех девочек в моей школе были такие альбомы. Надо было написать свое имя в альбоме твоей подружки, а она писала свое в твоем. Ну, и так далее.

Старушка взяла альбом из рук Таппенс и стала читать.

– Боже, боже, – пробормотала она. – Я прямо-таки вернулась в детство. Да, ну конечно. Хелен Гилберт. Ну конечно. И Дейзи Шерфилд. Я ее помню. Она носила на зубах эту штуку – кажется, ее называли скобкой… Говорила, что не переносит ее. И Эди Краун с Маргарет Диксон… У большинства из них был очень красивый почерк. Лучше, чем у нынешней молодежи. Я, например, просто не могу читать письма своих племянников. Как будто они пишут иероглифами. Приходится догадываться, что они там поначеркали… Молли Шорт. Ну да, она заикалась – все опять возвращается…

– Наверное, многие из них… то есть я хотела сказать… – Таппенс замолчала, поняв, что чуть не ляпнула бестактность.

– Вероятно, вы хотели сказать, что большинство из них умерли, милочка? Что ж, вы правы. Большинство уже умерли. Но не все. Нет. Живо еще достаточно людей, с которыми я, как говорится, ходила в девочках. Но не здесь. Многие повыходили замуж и разъехались. Или за границу, если их мужья были военными, или совсем в другие города. Две из моих самых старых подруг живут в Нортумберленде. Да, да, все это исключительно интересно.

– В то время, я полагаю, здесь уже не было Паркинсонов? – спросила Таппенс. – Их имя нигде не упоминается.

– Нет, нет, это было уже после них. А вы что, хотите узнать что-то о Паркинсонах, милочка?

– Да, – призналась Таппенс. – Это просто любопытство и ничего более. Дело в том, что, разбирая книги, я заинтересовалась одним мальчиком, Александром Паркинсоном. А потом, гуляя в церковном дворе, заметила, что он умер очень молодым и его могила расположена прямо рядом с церковью, так что это подогрело мой интерес к нему.

– Да, он умер молодым, – сказала миссис Гриффин. – Все полагали, что все это очень грустно. Он был очень умным мальчиком, и все прочили ему блестящее будущее. Это была не болезнь – он отравился во время пикника, если я правильно помню. Так мне рассказывала миссис Хендерсон. Она много что помнит о Паркинсонах.

– Миссис Хендерсон? – Таппенс подняла глаза.

– А вы что, ничего о ней не знаете? Она находится в одном из этих домов для престарелых, знаете ли. Он называется «Луга». Миль двенадцать-пятнадцать отсюда. Вы должны съездить и повидать ее. Она, уверена, сможет многое рассказать вам о том доме, в котором вы живете. В те времена его называли «Ласточкиным гнездом», а сейчас как-то переименовали, так?

– В «Лавры».

– Миссис Хендерсон старше меня, хотя была самой молодой в своей большой семье. Она даже, насколько я помню, была сиделкой-компаньонкой миссис Беддингфилд, которой в те времена принадлежало «Ласточкино гнездо»… то есть я хотела сказать – «Лавры». Она обожает вспоминать былое. Думаю, вам стоит с ней встретиться.

– Но ей может не понравиться…

– Милочка, я уверена, что ей понравится. Поезжайте и встретьтесь с ней. Скажите ей, что это я вас послала. Она помнит и меня, и мою сестру Розмари, и я изредка ее посещаю. Правда, не в последнее время, потому что мне все труднее двигаться. А кроме нее, вам стоит встретиться с миссис Хендли, которая живет в… дай бог памяти… в «Яблочной сторожке» – так, кажется. Там живут в основном совсем старые пенсионеры. Уровень, конечно, пониже, но все равно хороший уход и масса возможностей посплетничать! Уверена, что обе будут вам рады. Вы понимаете – все, что угодно, чтобы избавиться от монотонности жития.