— К себе в отель?

— Д-да, хотя и не сразу. До этого я еще долго бродил… по окрестностям.

— Трудно после стольких лет утверждать наверняка, — сказала Хелен. — Но, думаю, это было в тот самый вечер, когда она уехала… и больше не вернулась.

— Понятно. А поскольку мы с женой тоже уехали на следующий день, люди начали судачить: а не сбежала ли она, часом, со мной? Да, народ у нас с воображением.

— Послушайте, а она правда не сбежала с вами? — уже без обиняков спросила Гвенда.

— Да нет же, Господи! Даже и речи об этом не было!

— Так, может, она и не уехала вовсе?

Эрскин нахмурился, потом в глазах его мелькнула какая-то мысль.

— Вот, значит, в чем проблема, — усмехнулся он. — Она не оставила никакого объяснения?

Гвенда на миг задумалась, после чего ответила так, как ей подсказывал собственный здравый смысл.

— Нет, скорее всего, никакого. Как по-вашему, не могла она уехать с кем-нибудь другим?

— Разумеется, нет.

— Вы так в этом уверены?

— Совершенно уверен.

— Тогда почему она уехала?

— Если она уехала так… внезапно, то я могу предположить только одну причину. Она бежала от меня — а не со мной.

— От вас?

— Да. Она могла бояться, что я опять начну искать встречи с ней, начну преследовать. Видимо, почувствовала, что я все еще схожу по ней с ума. Да, вероятно, так.

— Но почему она не вернулась после вашего отъезда? — спросила Гвенда. — Скажите, Хелен говорила вам что-нибудь о моем отце? Например, что беспокоится о нем… или боится его? Говорила?

— А с какой стати ей, собственно, его бояться? А, понял, вы имеете в виду ревность. Он что, был очень ревнив?

— Не знаю. Он умер, когда я была еще маленькая.

— Ясно. Да нет, как мне сейчас вспоминается, он производил приятное и совершенно… нормальное впечатление.

Хелен же он любил, гордился ею, и больше ничего. Наоборот, это я ревновал ее — к нему.

— То есть вам показалось, что они более или менее счастливы?

— Безусловно. Я был рад — и в то же время видеть ее счастье было так больно… Но о муже она мне ничего не говорила. Впрочем, я уже сказал, мы ведь практически не бывали вдвоем и уж точно не вели никаких задушевных бесед. И все-таки было у меня чувство, что ее что-то тревожит — я вспомнил, когда вы спросили насчет ее беспокойства.

— Как вам показалось, что могло ее тревожить?

— Я думал тогда, присутствие моей жены. — Эрскин помолчал. — Но, видно, было что-то еще. — Он снова перевел задумчивый взгляд на Гвенду. — Вы спрашиваете, боялась ли она своего мужа? И ревновал ли он ее к другим мужчинам?

— Судя по всему, вы так не думаете.

— Видите ли, ревность — странная штука. Порой она так глубоко сидит, что кажется, ее нет… — Он болезненно поморщился. — Но она бывает страшна, ох как страшна..

— Я хотела бы задать вам еще один вопрос, — начала Гвенда, но договорить ей не довелось, потому что с противоположной стороны дома в этот момент остановился автомобиль.

— А вот и моя жена с покупками, — проговорил майор Эрскин — и в мгновение ока сделался совсем другим человеком: голос по-прежнему приветливый, но суховатый, лицо без всякого выражения. Лишь легкая дрожь выдавала его беспокойство.

Миссис Эрскин уже обогнула дом и размашистым шагом приближалась к ним.

Супруг поднялся ей навстречу.

— Миссис Рид вчера обронила в саду кольцо, — объяснил он.

— Неужели? — холодно осведомилась миссис Эрскин.

— Доброе утро, — сказала Гвенда. — Оно случайно соскользнуло у меня с пальца. Но, к счастью, нашлось.

— Какая удача.

— Да, повезло. Иначе бы я ужасно расстроилась. Ну, мне пора.

Миссис Эрскин ничего не ответила.

Майор сказал:

— Я провожу вас к машине, — и уже шагнул вслед за Гвендой, но властный голос жены остановил его:

— Ричард! Думаю, миссис Рид нас извинит: тебя ждет один очень срочный звонок.

— Ничего-ничего, — заторопилась Гвенда. — Пожалуйста, не беспокойтесь, я дойду сама.

Она почти бегом проследовала по террасе до угла дома и оттуда к машине, оставленной у крыльца.

Тут ей пришлось замедлить шаг. Миссис Эрскин поставила свой «остин» таким образом, что Гвенда засомневалась, удастся ли ей вообще отсюда выехать.

Поколебавшись немного, она повернулась и нехотя двинулась по террасе в обратную сторону.

За пару шагов от двери гостиной она остановилась как вкопанная.

— Меня не интересуют твои объяснения, — долетел до нее низкий звучный голос миссис Эрскин. — Ты нарочно это подстроил — еще вчера! Договорился, чтобы она приехала, пока я буду в Дейте! И вечно одно и то же — не пропустишь ни одной юбки… Нет, я не желаю больше этого выносить, слышишь, не желаю!

Потом до Гвенды донесся голос Эрскина — тихий, тоскливый.

— Дженит, иногда я начинаю думать, что ты просто ненормальная.

— Нет, это ты просто ненормальный! Ты, а не я! Ты помешался на женщинах!..

— Дженит, ты же знаешь, что это не так.

— Это так! Как тогда — в этом треклятом Дилмуте!.. И ты еще смеешь говорить мне, что не крутил любовь с той желтоволосой развратницей — как ее там?

— Дженит, неужто ты будешь помнить о ней вечно? Ну, сколько можно твердить одно и то же? Ты сама себя изводишь…

— Нет, это ты меня изводишь! Ты надрываешь мне сердце… И — клянусь тебе — больше я этого не вынесу. Уже назначаешь своим шлюшкам свидания в собственном доме! Знаю, вы смеетесь надо мной, за моей спиной! Ты не любишь меня, и никогда не любил. Я убью себя! Я брошусь со скалы — только бы не жить…

— Дженит, Дженит!.. Ради Бога!..

Низкий голос Дженит надломился, и из стеклянной двери в сад полились душераздирающие рыдания.

Гвенда на цыпочках удалилась и, обогнув дом, снова вернулась к парадному крыльцу. Немного поразмыслив, она подошла к двери и позвонила.

— Простите, — сказала она служанке. — Не мог бы кто-нибудь… из слуг… переставить автомобиль? Я не могу выехать.

Служанка ушла, и вскоре из бывшего конного двора появился человек в кепи. Проходя мимо Гвенды, он вежливо прикоснулся к козырьку, после чего сел в «остин» и отогнал его во двор. Гвенда с облегчением вздохнула, села в машину и покатила обратно в отель, где Джайлз уже заждался ее.

— Еле дождался, — сказал он, поцеловав ее. — Ну что, узнала что-нибудь?

— Узнала все, что хотела. История довольно печальная Он и в самом деле страшно ее любил.

И она поведала мужу обо всем, что ей пришлось увидеть и услышать.

— Я все-таки думаю, что миссис Эрскин малость «с приветом», — сказала она, заканчивая рассказ. — А может, и не малость. Понятно, что он имел в виду, когда говорил о ревности. Представляю, как ужасно жить со всем этим… Во всяком случае, теперь мы знаем, что Эрскин — не тот, с кем якобы убежала Хелен, и что о ее смерти ему ничего не известно. Когда они расстались в тот вечер, она была жива.

— По крайней мере, — заметил Джайлз, — он так говорит.

Гвенда одарила его ледяным взглядом.

— Да, — сказала она твердо. — Он так говорит.

Глава 18

Повитель

У самой лестницы на лужайку мисс Марпл нагнулась и выдернула пучок повители[260]. Успех был весьма эфемерный, поскольку корни настырных вьюнов по-прежнему сидели глубоко под землей. Но по крайней мере дельфиниумы, растущие по краю террасы, были хоть ненадолго избавлены от их удушающих объятий.

В дверях гостиной возникла фигура миссис Кокер.

— Прошу прощения, мэм, там доктор Кеннеди спрашивает, как долго мистер и миссис Рид будут в отъезде. Я сказала, что не берусь точно ответить, но, может, вы знаете. Предложить ему пройти к вам?

— Конечно-конечно, миссис Кокер, пожалуйста!

Миссис Кокер исчезла и тут же появилась снова, на сей раз в сопровождении доктора Кеннеди.

Мисс Марпл, несколько смущаясь, представилась.

— … и мы с Гвендой договорились, что я буду иногда заходить к ним, пока они в отъезде, и выпалывать сорняки. Знаете, по правде говоря, я думаю, что Фостер — этот их приходящий садовник — попросту водит моих юных друзей за нос, пользуясь их неопытностью. Приходит два раза в неделю, выпивает множество чашек чая, болтает не умолкая, а работы как не было, так и нет…

— Да, — рассеянно проговорил доктор Кеннеди. — Все они одинаковы. Да, все одинаковы.

Мисс Марпл тем временем изучала стоявшего в дверях гостя со свойственным ей любопытством. Доктор выглядел старше, чем она представляла себе со слов Ридов (видно, рано постарел, решила мисс Марпл), и вид у него был безрадостный и какой-то озабоченный.

— Значит, уехали, — сказал он, сокрушенно потирая рукой весьма выдающийся подбородок. — А не знаете, когда они должны вернуться?

— Думаю, очень скоро. Они гостят у каких-то своих знакомых, на севере. Что поделаешь, молодым на месте не сидится, только и знают что носиться туда-сюда.

— Да, — сказал доктор Кеннеди. — Да, вы правы.

Еще помолчав, он неуверенным тоном произнес:

— Джайлз в письме попросил привезти ему кое-какие бумаги… точнее, письма — если они отыщутся…

Он явно колебался.

— Письма вашей сестры? — пришла ему на помощь мисс Марпл и туг же поймала на себе на редкость проницательный взгляд.

— Так вы в курсе их дел? Родня, вероятно?

— О нет, просто знакомая, — уверила его мисс Марпл. — Так получилось, что им пришлось посоветоваться со мной об одном деле. Но — совета ведь все только спрашивают, а слушать никто не слушает… Хотя, я думаю, иногда и стоило бы.

— И что же вы им присоветовали? — поинтересовался доктор Кеннеди.