Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Вот-вот. Потому я про них и вспомнила. Они ведь как будто в Дилмут уехали?

— Да, верно. Дилмут, Центральная набережная, четырнадцать.

— Вот я и подумала: раз доктор Хэйдок советует мне ехать к морю, я могла бы остановиться у… Сондерсов, так ведь их звали?

— Да. А ведь и верно, Джейн! Как все удачно, лучше не придумаешь. Уж миссис Сондерс примет тебя по первому разряду. Тем более, сейчас не сезон — они будут просто счастливы, если ты у них остановишься, и скидку приличную сделают… Хорошее питание, морской воздух, что еще нужно? Вот увидишь, силы твои мигом восстановятся.

— Спасибо, Долли, — улыбнулась мисс Марпл. — Надеюсь, так и будет.

— И где, ты говоришь, лежало тело? Где-то здесь? — спросил Джайлз, стоя посреди прихожей.

Они с Гвендой приехали в «Холмы» накануне вечером, и Джайлз пребывал в величайшем возбуждении. Он радовался, как ребенок, получивший в подарок новую игрушку.

— Кажется, где-то здесь. — В очередной раз поднявшись по лестнице, Гвенда критически прищурилась. — Да, по-моему, именно здесь.

— Присядь-ка, — распорядился Джайлз. — Не забывай, тебе всего три года.

Гвенда послушно присела на корточки.

— А человека, который говорил те слова, ты совсем-совсем не разглядела?

— Не помню. Наверное, он стоял чуть дальше — да, вон там. Я видела только лапы.

— Лапы? — Джайлз нахмурился.

— Самые настоящие лапы. Серые такие. На человеческие руки ничуть не похожи.

— Но послушай, Гвенда, это же не «Убийство на улице Морг»[237]. У человека не бывает лап.

— У этого были.

Джайлз покачал головой с большим сомнением.

— Скорее всего, они тебе примерещились уже потом.

— Джайлз, — раздумчиво заговорила Гвенда. — А тебе не кажется, что мне вообще все это примерещилось? Понимаешь, чем больше я думаю, тем больше мне кажется, что это был просто сон. Правда. В детстве всякое может присниться, а уж такие страсти наверняка потом запомнятся на всю жизнь. Вполне разумное объяснение — как ты думаешь? Будь там и правда убийство, или скоропостижная кончина, или человек бы пропал бесследно, или с домом что не так — хоть одна живая душа в Дилмуте об этом бы знала.

Теперь Джайлз больше походил на ребенка, у которого отобрали его любимую игрушку.

— Ладно, может, и впрямь тебе все приснилось, — неохотно согласился он.

Но вдруг лицо его просветлело.

— Нет, — твердо сказал он. — Не верю. Труп в прихожей, обезьяньи лапы — это еще могло присниться — но фраза из «Герцогини Амальфи»? Нет уж, дудки!

— Может, кто-то однажды произнес ее при мне — вот я и запомнила?

— Да не может нормальный ребенок такого запомнить! Разве что в состоянии крайнего возбуждения — в общем, откуда ушли, к тому и пришли. Ага, кажется я понял: приснились только обезьяньи лапы! Труп ты и в самом деле видела, фразу из «Герцогини» слышала — и, естественно, перепугалась до смерти. И вот ночью тебе снится кошмарный сон, и в нем обезьяна с такими ужасными лапами — кто знает, может в детстве ты как раз боялась обезьян?

Гвенда, кажется, была в этом не очень уверена.

— Может-то может… — начала она.

— Если бы ты постаралась еще хоть что-нибудь припомнить… Давай так: спускайся сюда, в прихожую. Закрой глаза. Сосредоточься… Ну что, ничего больше не вспоминается?

— Нет, ничего. И знаешь, чем больше я пытаюсь, тем дальше все отодвигается. Честное слово, Джайлз, я уже начинаю сомневаться: может, ничего такого и не было? Просто тогда в театре у меня вдруг что-то в голове… Помутнение — и все.

— Нет, что-то все-таки было. Вот и мисс Марпл так думает… Интересно, что это за «Хелен» такая? Должна же ты о ней хоть что-нибудь помнить?

— Ничего. Только имя.

— Тогда, может, и имя совсем не то?

— Нет. — Гвенда с необъяснимым упрямством помотала головой.

— Имя то. Точно. Хелен.

— Если ты так уверена, что ее звали Хелен, значит, ты должна о ней что-то знать, — не унимался Джайлз. — Постарайся припомнить: она с тобой часто разговаривала? Она жила у вас в доме или, может приезжала погостить?

— Говорю же тебе: не знаю! — Гвенда явно начинала нервничать.

Джайлз попробовал подобраться с другой стороны.

— А может, ты еще кого-нибудь помнишь? Отца, например?

— Нет, не помню. То есть не уверена, что помню. У нас ведь всегда стояла его фотография, и тетя Элисон часто повторяла: «Смотри, это твой папа»… Но с этим домом он для меня никак не связан.

— И ни слуг, ни нянек — никого?

— Никого. И чем больше пытаюсь вспомнить, тем меньше толку. Ведь все это вещи совершенно неосознанные. Взять хотя бы ту же дверь — я «шла» к ней чисто логически, а совсем не потому, что вдруг ее «вспомнила». И вообще, не теребил бы ты так меня, — глядишь, что-нибудь и выплыло бы. Впрочем, все равно все это безнадежно — слишком много времени прошло.

— Ничего не безнадежно! Даже мисс Марпл — старушка, божий одуванчик — и та считает, что дело может выгореть.

— Что-то не спешит она рассказать нам, с какого конца приняться за это дело, — заметила Гвенда. — Хотя, по-моему, какие-то мысли у нее есть — во всяком случае, в глазах у нее что-то такое было. Интересно, как бы она действовала на нашем месте?

— Не думаю, чтобы она оказалась гораздо смышленее нас, — непререкаемым тоном заявил Джайлз. — И вообще, Гвенда, давай перестанем рассуждать и выработаем хоть какой-то план. Начало уже положено — я просмотрел все приходские книги за тот период, но ни одной Хелен, мало-мальски подходящей нам по возрасту, не обнаружил. Собственно, среди записей об умерших вообще не оказалось ни одной Хелен, самое близкое — Эллен Пагг, девяносто четыре года. Теперь нам нужно решить, где искать дальше. Твои родители — ну, то есть отец с мачехой — жили в этом доме, так? Значит, они его либо купили, либо у кого-то снимали.

— Если верить Фостеру, садовнику, до Хенгрейвов дом принадлежал семейству неких Элворти. А до них миссис Финдейсон и все.

— Твой отец мог купить дом, пожить в нем совсем немножко, а потом снова его продать. Хотя скорее уж он его снимал. И, вероятно, с мебелью. Вот что: думаю, прежде всего нужно обойти все здешние агентства по недвижимости.

Обойти агентства по недвижимости оказалось делом недолгим, поскольку в Дилмуте таковых нашлось только два. «Агентство Уилкинсонов» не годилось: Уилкинсоны приехали в эти края сравнительно недавно и открыли свое дело одиннадцать лет назад. К тому же они специализировались главным образом на небольших типовых бунгало и новых домах в дальней части города. Второе агентство — «Гальбрейт и Пендерлей» — было то самое, через которое Гвенда и купила дом.

Легенда, изложенная Джайлзом мистеру Пендерлею, выглядела так: они с женой в восторге от «Холмов» и вообще от Дилмута; миссис Рид, как недавно выяснилось, уже жила в Дилмуте в раннем детстве; воспоминания у нее очень смутные, но ей кажется — хоть она и не возьмется утверждать наверняка, — что жила она именно в «Холмах». Не сохранилось ли в агентстве сведений о том, что лет этак восемнадцать-девятнадцать назад дом сдавался некоему майору Хэллидею?

Мистер Пендерлей виновато развел руками.

— Боюсь, что нет, мистер Рид. Мы не храним записи так долго, во всяком случае, записи о сдаче домов внаем на короткий срок. Увы, я бессилен вам помочь. Вот был бы жив мистер Нарракотт, наш старший делопроизводитель — он умер только этой зимой, — он, возможно, и смог бы вам помочь. Поразительная память была у человека, просто феноменальная. Лет тридцать в агентстве проработал.

— А больше никто помочь не сможет?

— Видите ли, штат у нас сравнительно молодой… Есть, правда, еще сам мистер Гальбрейт. Но он уже в преклонном возрасте, несколько лет как отошел от дел…

— А если все-таки попробовать к нему обратиться? — спросила Гвенда.

— Право, не знаю, возможно ли это… — Мистер Пендерлей явно колебался. — В том году с ним случился удар, и теперь голова у него, к сожалению, уже не такая светлая… Как-никак, девятый десяток.

— Он живет в Дилмуте?

— Да. Может, слышали: «Калькутта» — славный такой домик на Ситон-Роуд. Но, право, не знаю…

— Надежды, конечно, на него особой нет, — говорил Джайлз Гвенде. — Но мало ли. На письмо он нам вряд ли ответит. Так что надо ехать к нему самим. Попробуем произвести на старичка благоприятное впечатление.

«Калькутта» была окружена чистеньким опрятным садиком, и гостиная, в которую их провели, также была весьма опрятная, хотя и загромождена разнообразными индийскими трофеями. Пахло воском и политурой, сверкали начищенные до блеска медные безделушки. Окна были занавешены старомодными складчатыми гардинами.

Вышедшая в гостиную немолодая худощавая женщина оглядела их весьма подозрительно.

Только когда Джайлз поспешно отрекомендовался и объяснил суть дела, с лица мисс Гальбрейт исчезло выражение человека, опасающегося, что ему сейчас ловко всучат пылесос.

— Мне очень жаль, но вряд ли я смогу вам чем-то помочь, — сказала она. — Прошло ведь столько лет.

— Бывает так, что какие-то вещи западают случайно в душу, запоминаются, — заметила Гвенда.

— Да я и тогда-то вряд ли могла об этом слышать, я ведь к делам агентства никакого отношения не имела. Майор Хэллидей, вы говорите? Нет… вообще не помню в Дилмуте ни одного Хэллидея.

— Может, ваш отец помнит? — осторожно спросила Гвенда.

— Отец? — мисс Гальбрейт покачала головой. — Он сейчас мало чем интересуется, да и память в последнее время ему стала изменять.

Задумчивый взгляд Гвенды задержался на узорчатом медном столике из Бенареса[238], затем на веренице резных слоников черного дерева, расставленных на каминной доске.