Я лежал без сна, беспокойство все усиливалось, гром уже вовсю грохотал в окне. Гроза разразилась. Наконец я встал и запер дверь на ключ. Потом лег и заснул.

2

Перед завтраком я заглянул к Пуаро. Он лежал в постели, и я был потрясен его болезненным видом. На лице залегли глубокие морщины, выражение печали и крайней усталости поразило меня в самое сердце.

— Как самочувствие, старина? — спросил я.

Он улыбнулся с видом покорности судьбе:

— Я существую, друг мой. Я еще есть.

— Болей не чувствуете?

— Нет, просто устал, — он вздохнул, — очень устал.

Я понимающе кивнул.

— А как было вчера вечером? Нортон сказал вам, что он видел в тот день с холма?

— Да, сказал.

— И что же это было?

Пуаро долго и внимательно глядел на меня, прежде чем ответить.

— Не уверен, Гастингс, что стоит рассказывать вам об этом. Вы можете не так понять.

— О чем вы говорите?

— Нортон сказал, что видел тогда двоих.

— Джудит и Аллертона! — вскричал я. — Я сразу тогда догадался.

— Ehbien, non. Не Джудит и не Аллертона. Разве я Вам не сказал, что вы меня неправильно поймете? Вы человек прямолинейный, одержимый одной — единственной идеей!

— Извините, — сказал я немного обескураженный, — и скажите, кто же это был.

— Я скажу вам завтра. Сейчас мне надо о многом поразмыслить.

— Это поможет… поможет решению нашего дела?

Пуаро кивнул, закрыл глаза и откинулся на подушки.

— Дело закончено. Да, закончено. Осталось связать воедино несколько разрозненных частей. Идите вниз, мой друг, завтракать. И по дороге скажите Кертису, что он мне нужен.

Я подчинился и направился вниз. Мне хотелось увидеть Нортона. Я жаждал узнать, о чем он рассказал Пуаро.

Однако в глубине души я не испытывал никакого удовлетворения. Мне очень не понравилось то, что Пуаро на этот раз не восторгается своей победой. И к чему эта бесконечная таинственность? И откуда вдруг взялась какая-то глубокая неизъяснимая печаль? В чем истинная суть того, что произошло?

Нортон к завтраку не явился. Покончив с едой, я вышел в сад. После грозы воздух был влажен и свеж, ливень прошел сильный. Бойд Каррингтон прогуливался по лужайке. Мне было приятно видеть его и вдруг захотелось довериться ему. И всем остальным тоже. Я чувствовал сильнейшее искушение сделать это немедленно. Пуаро слишком слаб. Ему не в силах одному нести столь тяжкую ношу.

Бойд Каррингтон выглядел таким полным сил и жизненной энергии, таким уверенным в себе, что у меня на душе стало теплее и спокойнее.

— А вы сегодня припозднились, — сказал он.

— Да, проспал.

— Была гроза ночью, слышали?

Я припомнил, что во сне мне чудились раскаты грома.

— Вчера вечером я чувствовал себя не очень хорошо, — сказал Бойд Каррингтон. — Сегодня — гораздо лучше.

Он потянулся и зевнул.

— А где Нортон? — осведомился я.

— Думаю, этот лентяй еще спит!

Мы дружно взглянули вверх. Окна Нортона были прямо над нашими головами. Я вздрогнул. Его окна, единственные по фасаду, были закрыты ставнями.

— Странно, — сказал я, — может быть, прислуга забыла его разбудить?

— Да, странно. Надеюсь, он не заболел. Давайте поднимемся и узнаем.

Мы вместе поднялись по лестнице. В коридоре нас встретила горничная, довольно глуповатая на вид девушка. В ответ на наш вопрос сказала, что стучала, но мистер Нортон голоса не подал. Она стучала в дверь не то два, не то три раза, но он, наверное, не слышал. А дверь у него заперта.

Противный холодок пробежал у меня по спине. Я громко заколотил в дверь и позвал:

— Нортон, Нортон! Просыпайтесь!

И снова меня охватила смутная, тревога:

— Проснитесь же!

3

Поняв, что ответа не дождаться, мы отправились на поиски полковника Латтрелла. Он выслушал нас, и в его выцветших голубых глазах мелькнула тревога. В нерешительности он дернул себя за ус.

Миссис Латтрелл, всегда склонная к быстрым решениям, дала ясно понять, что дело неладно:

— Как бы то ни было, дверь надо открыть. Другого выхода нет.

Во второй раз за свою жизнь я наблюдал, как в «Стайлзе» ломают дверь. И за ней нас ожидало то же, что и тогда. Убийство.

Нортон, одетый в халат, лежал на постели. Ключ от двери находился у него в кармане. В руке маленький револьвер, на вид совсем игрушечный. На лбу, в самом центре, виднелось маленькое пулевое отверстие.

Я все пытался понять, что мне это отверстие напоминает. Да, что-то такое, очень знакомое, архаичное… Но никак не мог вспомнить.

Когда я вошел к Пуаро, он сразу же пытливо взглянул мне в лицо.

— Что случилось? Нортон? — спросил он сразу же.

— Он мертв.

— Как? Когда это случилось?

Я коротко рассказал и добавил:

— Говорят, что это самоубийство. А что еще можно подумать? Дверь заперта. Окна закрыты ставнями. Ключ у него в кармане. Да я и сам видел, как он вошел к себе в комнату и запер дверь.

— Вы его видели, Гастингс?

— Да, вчера вечером.

И я объяснил, как было дело.

— А вы уверены, что это был Нортон?

— Разумеется. Я узнал этот его ужасный старый халат.

На мгновение Пуаро стал самим собой.

— Но ведь вам нужно было идентифицировать человека, а не его халат. Ма foi[186]. Любой мог надеть его халат.

— Да, верно, конечно, я не видел лица, но я хорошо рассмотрел его торчащие волосы, и он слегка прихрамывал…

— Любой может прихрамывать, если понадобится, Моп Dieu!

Я очень удивился.

— Вы хотите сказать, Пуаро, что, возможно, я видел не Нортона?

— Ничего подобного. Меня только возмущают ваши доводы в пользу того, что это был Нортон. Нет, нет, я не хочу, чтобы вы усомнились, что это действительно был Нортон. Странно, если бы это оказался кто-то другой. Ведь все живущие здесь мужчины гораздо выше Нортона. Enfin, скрыть рост нельзя. В Нортоне же было наверное только футов пять. Tout de тете[187], происшествие смахивает на какой-то загадочный трюк, правда? Он входит к себе в комнату, запирает дверь, кладет ключ в карман, а назавтра его находят с пулей в голове, револьвером в руке и ключом в кармане.

— Значит, вы не верите, что он застрелился сам?

Пуаро медленно покачал головой.

— Нет. Нортон в себя не стрелял. Его убили.

4

Я спустился вниз. Голова у меня шла кругом. Загадка была непостижима, и я понятия не имел, что все это означает и что теперь делать. Я пребывал в каком-то тумане, мозг отказывался работать, но, надеюсь, меня можно было извинить.

И, однако, во всем случившемся была своя логика. Нортона убили. Почему? Чтобы не дать ему рассказать об увиденном в бинокль? Но он же рассказал об этом другому человеку, Пуаро. Значит, Пуаро тоже угрожает опасность, а он совершенно беспомощен.

Да, я должен был это предвидеть.

Я должен был знать заранее.

«Cher ami», — сказал Пуаро, когда я уходил от него.

То были последние слова, которые я от него услышал. Когда Кертис пришел, чтобы помочь своему хозяину, он нашел его мертвым…

Глава 18

1

Не хочется писать обо всем об этом.

Понимаете, я пытаюсь думать о случившемся как можно меньше. Эркюль Пуаро умер, и с ним умерла большая часть Артура Гастингса.

Изложу только голые факты. Иначе просто не выдержу.

Было подтверждено, что Пуаро умер от естественных причин. То есть, от сердечного приступа. Именно так, по словам Франклина, он и должен был умереть. Несомненно, что приступу способствовало потрясение, испытанное им, когда он узнал о смерти Нортона. По какому-то недосмотру под рукой Пуаро на ночном столике не оказалось ампул с амилнитратом.

По недосмотру ли? А может быть, некто намеренно убрал лекарство? Нет, это невозможно. Не мог же «Икс» рассчитать заранее, что у Пуаро станет плохо с сердцем.

И все же я отказываюсь считать, будто Пуаро умер естественной смертью. Его убили, как убили Нортона и Барбару Франклин. А я по-прежнему не знаю, почему их убили… и… кто убил!

В случае с Нортоном судебно-медицинская экспертиза установила, что причина смерти — самоубийство. Сомнение, возникшее у хирурга, производившего вскрытие, вызвал тот необычный факт, что самоубийца выстрелил себе в самую середину лба. Но это обстоятельство было единственным, что вызывало недоверие. Все остальное очевидно свидетельствовало о самоубийстве: дверь, запертая изнутри; ключ, найденный в кармане; плотно закрытые ставни; револьвер в руке мертвеца. Вспомнили, что в последнее время Нортон жаловался на головные боли и на то, что с некоторых пор его акции приносили одни убытки. Вряд ли такие обстоятельства достаточны для самоубийства, но вкупе с остальными очевидными фактами в выводах экспертизы никто не усомнился.

Револьвер, надо полагать, был его собственный. За время пребывания Нортона в «Стайлзе» горничная дважды видела револьвер у него на ночном столике. Это было установлено точно. Значит, если тут имело место преступление, то оно было прекрасно «оформлено» — «самоубийство» было настолько очевидным, что не вызывало никаких других предположений. Но это означало, что в дуэли Пуаро с «Икс» последний одержал победу, и теперь именно мне предстояло продолжить и завершить наше дело.

Я направился в комнату Пуаро и взял шкатулку с бумагами. Так как Пуаро своим душеприказчиком назначил меня, я был в совершенном праве. Ключ от нее висел у него на шее.

У себя в комнате я отпер шкатулку, и меня едва не хватил удар: все бумаги, связанные с действиями «Икс», исчезли. Я же видел их, когда Пуаро пару дней назад открывал ее при мне! Их исчезновение служило доказательством того, что «Икс» по-прежнему действует. Конечно, их мог уничтожить сам Пуаро, но это мне показалось совершенно невероятным. Значит, их уничтожил «Икс»!