Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Вы и это знаете?

— Работа у нас такая, — сказал полковник Пайкэвей.

— Наш пес ухитрился даже вырвать клок из его брюк…

— Молодчина, — полковник Пайкэвей выпустил изо рта облачко сизого дыма. — Извините за столь срочный вызов, но я подумал, что теперь уже нам точно пора встретиться. Вашей жене угрожала серьезная опасность?

— Не очень. Да вам, наверное, все известно… Или рассказать?

— Разве что в двух словах. Большую часть я уже знаю, — сказал полковник Пайкэвей. — Про Лоэнгрина. Грин-эн-Ло. Да, сообразительная у вас жена! Я бы ни в жизнь не догадался. На первый взгляд чепуха какая-то, а вот надо же!

— Я привез вам эту штуку, — сказал Томми, вынимая из портфеля фарфоровую банку для муки, украшенную подсолнухами. — Мы так и хранили ее в этой банке, пока я к вам не выбрался. Не хотелось посылать почтой.

— И правильно…

— Нет, вы только подумайте: Лоэнгрин! Голубой Лоэнгрин, Кембридж и викторианский фарфоровый табурет! Бумаги зашиты в брезент, и, вероятно, хорошо сохранились, а если слегка и подпортились, то, полагаю, можно…

— Все сделаем как надо, не беспокойтесь.

— Вот, забирайте, — сказал Томми. — И еще… Я тут кое-что выписал… Здесь все, что нам удалось услышать интересного.

— Имена?

— Три или четыре. На предполагаемых выпускников Оксфорда и Кембриджа, думаю, не стоит обращать внимания, поскольку они оказались табуретами.

— Любопытно, — проговорил полковник Пайкэвей, внимательно изучая список.

— После того, как в нас стреляли, — продолжал Томми, — я заявил в полицию.

— Правильно.

— На следующий день меня попросили зайти в полицейский участок и поговорить с инспектором Норрисом. Я не встречался с ним раньше. Видимо, он там недавно.

— Да. Вероятно, его специально направили туда для расследования этого дела, — предположил полковник Пайкэвей, выпуская в сторону Томми струю дыма.

Томми закашлялся.

— Вы что же: его знаете?

— Знаю, — согласился полковник Пайкэвей. — Я всех знаю. Человек надежный. Известно также, что кто-то следит за вами и наводит о вас справки. Местная полиция вот-вот должна на него выйти. А пока, Бирсфорд, не лучше ли вам будет с женой на время оттуда уехать?

— Вряд ли получится, — сказал Томми.

— Вы хотите сказать, вряд ли она захочет?

— Вы, похоже, действительно неплохо ее знаете. Вряд ли мне удастся увезти Таппенс из дома. Ранение у нее легкое, осложнений нет, так что теперь — когда мы наконец-то вышли на что-то стоящее — она ни за что не уедет. Правда, мы не представляем, что делать дальше…

— Всюду совать свой нос, — сказал полковник Пайкэвей, — и быть начеку. Это единственное, что можно делать в таких случаях. — Он постучал ногтем по банке из-под муки. — Эта баночка, наконец, расскажет нам кое-что из того, о чем давно уже хотелось узнать. В том числе, и кто был вовлечен в события многолетней давности и нанес нам весьма ощутимые потери.

— Но ведь…

— Я знаю, что вы хотите сказать. Что те люди давно умерли. Верно. Но мы узнаем не только о них, но и о тех, кто продолжает их дело сейчас. Возможно, на этих людей мы до сих пор даже и не обращали внимания. Я имею в виду последователей. Не сомневаюсь, что это настоящая, организованная, сплоченная группа. Люди в ней сейчас, разумеется, другие, но связи, идеи и склонность к насилию — все те же. Опыт последних лет показал, что такие группировки опасны не только сами по себе — они способны еще и спровоцировать других.

— Могу я задать вопрос?

— Задать можете, — заявил полковник Пайкэвей. — А вот отвечу ли я…

— Вам что-нибудь говорит фамилия Соломон?

— А, — усмехнулся полковник Пайкэвей. — Мистер Соломон. А от кого вы ее услышали?

— От инспектора Норриса.

— Ясно. Делайте то, что советует Норрис, и не ошибетесь. Это я вам говорю. Хотя не рассчитывайте встретиться с Соломоном лично. Он умер.

— Понятно, — сказал Томми.

— Сомневаюсь, — заметил полковник Пайкэвей. — Мистер Соломон умер, но мы иногда пользуемся его именем. Иногда, знаете ли, неплохо пользоваться подходящим именем для прикрытия, это как своего рода талисман… Повторяю: слушайтесь во всем Норриса. То, что вы переехали жить в «Лавры», — чистое совпадение, но, возможно, это было предопределено свыше… И все же, будьте осторожны… Не хотелось бы, чтобы совпадение оказалось для вас роковым. Покуда есть опасность, не доверяйте никому. То есть вообще никому.

— Я доверяю двоим, — сказал Томми. — Альберту, который служит у нас уже много лет…

— А, помню. Рыжеволосый такой мальчуган, да?

— Ну, сейчас мальчуганом его можно было бы назвать с большим трудом…

— А кто второй?

— Мой пес Ганнибал.

— Гм. Хотя, в этом что-то есть. Кажется, доктор Уоттс[117]написал в одном из гимнов: «Радость собаки — кусаться и лаять, в этом призванье ее». У вас какая порода: овчарка?

— Нет, манчестер-терьер.

— А, старая английская порода, такой черный в подпалинах. Поменьше доберман-пинчера, но дело свое знает хорошо…

Проходя по садовой тропинке, Таппенс услышала голос Альберта, спешащего к ней от дома.

— Вас хочет видеть какая-то дама, — сказал он.

— Что еще за дама?

— Она назвалась мисс Маллинз. Кто-то из местных направил ее к вам.

— Понятно, — сказала Таппенс. — Насчет сада?

— Да, она сказала что-то про сад.

— Наверное, лучше привести ее сюда, — сказала Таппенс.

— Слушаюсь, мэм, — произнес Альберт, входя в роль вышколенного дворецкого.

Он ушел в дом и через минуту вернулся в сопровождении высокой, несколько мужеподобной женщины лет пятидесяти в твидовых брюках и пуловере.

— Промозглый сегодня ветер, — произнесла она. Голос у нее оказался низкий и хрипловатый. — Меня зовут Айрис Маллинз. Миссис Бодликотт сказала, вам нужна помощь. Речь идет о саде, верно?

— Доброе утро. — Таппенс пожала ей руку. — Очень рада вас видеть. Нам действительно нужен садовник.

— Недавно переехали?

— Да. Но чувство такое, будто жили здесь всегда, — сказала Таппенс. — Только-только покончили с ремонтом.

— Понятно. — Мисс Маллинз хрипло рассмеялась. — Знаю, что это такое. Вы правильно сделали, что сразу въехали в дом и не стали доверяться этим мастерам. Без хозяев они ничего не довели бы до конца. Все равно пришлось бы вызывать их, затем снова и тыкать носом во все недоделки. А садик у вас неплохой, только уж больно запущен.

— Да, к сожалению, последние хозяева не придавали этому значения…

— Джоунз их, кажется, звали, да? — неожиданно развернувшись, мисс Маллинз решительным шагом двинулась по садовой дорожке. Таппенс бросилась следом. — Никогда их не видела. Я ведь не здесь живу. — Гостья неопределенно махнула рукой в сторону пустоши. — Там, подальше. Работаю сейчас в двух домах — в одном два дня в неделю, в другом один. Хотя, чтобы держать в порядке сад, одного дня маловато.

Таппенс кивнула.

— У вас же старый Айзек работал? Симпатичный был старик. Говорят, бандиты… Дознание ведь неделю назад было? А кто это сделал, разумеется, не нашли… Ходят тут, убивают людей… Что за нравы пошли! И ведь чем моложе, тем хуже, — мисс Маллинз остановилась возле дерева с блестящими листьями и подождала, когда Таппенс ее нагонит. — Какая красивая у вас магнолия. Самое что ни на есть подходящее украшение для сада. Многие сейчас предпочитают экзотику, а по мне нет ничего лучше старой доброй магнолии!

— Вообще-то мы хотели выращивать овощи, — переводя дух, сказала Таппенс.

— А, так вам огород нужен? Огородом, как я погляжу, тут и вовсе, можно сказать, не занимались. Впрочем, оно и понятно. Теперь многие считают, что чем выращивать собственные овощи, проще их пойти и купить.

— А мне так очень даже хочется выращивать ранний картофель и горошек, — сказала Таппенс, — и еще, пожалуй, фасоль. Чтобы все это было под рукой, всегда свеженькое.

— Правильно. Еще я бы вам посоветовала бобы. Некоторые, знаете, сажают их только из-за люды. Вырастят стручки чуть не в полтора фута длиной, наполучают призов на выставке — а толку? Нет, вы совершенно правы, по-настоящему вкусны только сорванные с грядки овощи.

— Впрочем, — Таппенс постаралась скорчить тоскливую гримасу, — не знаю, надолго ли все это. После того, как в меня стреляли, мы всерьез подумываем уехать…

Внезапно появившийся Альберт перебил ее.

— Звонит миссис Редклифф, мэм, — сообщил он. — Спрашивает, не придете ли вы завтра к ленчу.

— Ответь ей, что, к сожалению, не смогу, — ответила Таппенс. — Передай, что я неважно себя чувствую, плечо все еще ноет. Погоди минутку, я кое о чем забыла.

Она достала из сумочки блокнот, что-то черкнула в нем и, вырвав листок, протянула Альберту.

— Передай мистеру Бирсфорду, — сказала она. — Совсем забыла… Ему ведь звонили, пока его не было. Если будет спрашивать, я в саду с мисс Маллинз.

— Понял, мэм, — Альберт взял листок и исчез.

Таппенс вернулась к огородной теме.

— Вы, наверное, очень заняты, — обратилась она к мисс Маллинз, — работаете три дня в неделю!

Через пару минут из дома появился Томми и торопливо направился в их сторону. Подбежав ближе, Ганнибал остановился, расставил лапы, принюхался и с яростным лаем рванулся к мисс Маллинз. Та невольно отпрянула.

— Вот какой у нас страшный пес, — с извиняющимся видом улыбнулась Таппенс. — Вы не бойтесь, он не кусается. Ну, разве что иногда. И только почтальонов.