— Может, дело в том, что ты стала всюду совать свой нос и задавать вопросы?

— Думаешь, Томми, кому-то не нравятся мои вопросы?

— Ну да… Может, таким образом нам дают понять, что нам лучше продать дом и уехать, пока они не взялись за дело всерьез?

— Кто это — они?

— Понятия не имею, — ответил Томми. — Просто «они». Есть мы, а есть они, и так было всегда. А как насчет Айзека…

— А что Айзек?

— Я вот подумал, а не его ли это рук дело? Он, между прочим, давно уже здесь живет. Сунули ему пятифунтовую бумажку или припугнули, вот он и ослабил гайки.

— Сомневаюсь, — сказала Таппенс. — У него на это мозгов не хватит.

— Ну, знаешь! На это много ума не надо…

— По-моему, ты начинаешь фантазировать, — сказала Таппенс.

— Уж кто бы говорил.

— Да, но то, что нафантазировала я, по крайней мере, бьет с фактами, — возразила Таппенс. — Я имею в виду новые факты.

— Да? — сказал Томми. — А мне казалось, последняя информация наоборот опровергает наши прежние выводы.

— Я и говорю: все переворачивается с головы на ноги. Теперь мы знаем, что Мэри Джордан была не вражеским, а совсем даже британским агентом, и приехала сюда с определенным заданием, которое, скорее всего, выполнила.

— И что же у нас получается?

— Значит, так… — вдохновенно начала Таппенс. — Она собрала информацию, составила отчет, и тут кто-то вскрыл письмо…

— Что, извини, вскрыл? — переспросил Томми.

— Письмо, которое она написала своему связному.

— Ага.

— Наверное, связным был ее отец, дедушка или еще какой-нибудь родственник.

— Вряд ли, — ответил Томми. — Такие вещи делаются иначе. Думаю, она и фамилию выбрала — или для нее выбрали — самую заурядную, чтобы не возникло ненужных ассоциаций с конкретными людьми. Или же она всегда работала под этой фамилией.

— И работала, заметь, на нас, — вставила Таппенс, — и наверняка где-нибудь за границей.

— Так или иначе, она приехала сюда и что-то узнала. А вот успела ли она передать информацию по назначению, нам неизвестно. Между прочим, вместо того чтобы писать шифровки, она могла просто ездить в Лондон и представлять устные отчеты, встречаясь с кем-нибудь хоть в том же Риджент-парке.

— Совсем как в книжках! — воскликнула Таппенс. — Шпион назначает в Риджент-парке встречу человеку из посольства, а потом…

— Ага. Прячет сведения в дупле дерева. И ты в это веришь? Просто невероятно. Разве что влюбленные способны так мучиться с каким-то дуплом.

— Возможно, их послания и кодировались, как любовные письма.

— Непременно, — саркастически усмехнулся Томми.

— Только они, наверное… Ох, слишком уж давно все это было! Чем больше узнаешь, тем меньше толку. Но мы ведь не остановимся, правда, Томми?

— Даже если бы очень захотели, — мрачно отозвался тот.

— А тебе хочется?

— Иногда.

— Нет, — сказала Таппенс, — не верю, что ты способен бросить дело на середине. И уж тем более, когда им занимаюсь я. А я останавливаться не собираюсь, так и знай. Не успокоюсь, пока все не выясню. У меня даже аппетит пропал от любопытства.

— Тогда дела действительно плохи, — засмеялся Томми. — Ладно. Давай посмотрим, что у нас есть. Отправная точка — шпионаж. Допустим, здесь работала шпионская организация, сумевшая осуществить некоторые из поставленных перед нею задач. При этом мы можем только догадываться, сколько их было и кто им помогал. Наверняка у них были свои люди в контрразведке. Предатели под маской патриотов.

— Весьма вероятно, — кивнула Таппенс.

— Идем дальше. Мэри Джордан получила задание выйти на них.

— На главного?

— Скорее, на все осиное гнездо разом. Итак, она приезжает сюда…

— Думаешь, Паркинсоны — ох уж мне эти Паркинсоны! — тоже имели к этому отношение? Томми, неужели они все были шпионами?

— Ну, это вряд ли.

— А кто же тогда пытается нас отсюда выжить?

— Не знаю. Но ты права: дом явно имеет ко всей этой истории какое-то отношение. И ведь сколько людей в нем жило до нас! Но, разумеется, до тебя, Таппенс, никто не мог до этого додуматься…

— Как ты думаешь, почему?

— Потому, что они не рылись в старых книгах и не отыскивали таинственных посланий. Их не снедало неуемное любопытство. В общем, они не были мангустами! Они просто жили себе здесь и им ни разу, видимо, не пришло в голову заглянуть наверх и полистать книги. Думаю, ты права: в доме действительно что-то спрятано. И, скорее всего, спрятано в таком месте, откуда Мэри Джордан в случае необходимости могла бы быстро это достать. Ну, скажем, чтобы передать связному, перепрятать или срочно отвезти в Лондон. Думаю, там то, что ей удалось выяснить.

— И ты правда веришь, что оно до сих пор в доме?

От волнения Таппенс даже принялась расхаживать по комнате.

— Похоже на то, — ответил Томми. — И кто-то очень боится, что мы это уже нашли или можем в любой момент отыскать. Хотя сами они, уверен, искали это не один год. И так и не нашли.

— Ох, Томми, — воскликнула Таппенс, — как все это увлекательно! Правда?

— Пока все это только наши предположения, — заметил Томми.

— Не будь таким занудой, — сказала Таппенс. — Лично я намерена перевернуть весь дом, и не только.

— Неужели перекопаешь огород?

— Нет, — сказала Таппенс. — Скорее, всю деревню! О, Томми!

— О, Таппенс! — загрустил тот. — Только мы собрались начать тихую спокойную жизнь…

— Покой и пенсия — несовместимы! — весело заявила Таппенс. — Кстати, вот наш главный источник информации!

— Какой?

— Пенсионеры. Нужно побольше походить и порасспрашивать стариков — чем я, собственно, до сих пор и занималась! Я же говорила — у меня свои методы!

— Только ради бога, будь осторожнее, — попросил Томми. — Мне было бы гораздо спокойнее, если бы я мог за тобой приглядывать, но завтра мне кровь из носу нужно в Лондон. Хочу провести кое-какие изыскания.

— Я буду их проводить здесь! — заявила Таппенс.

Глава 2

Изыскания Таппенс

— Надеюсь, — сказала Таппенс, — я не оторвала вас от дел? Незваный гость, сами знаете… Я хотела позвонить, но потом… как-то вылетело из головы… Собственно, никакого важного дела у меня нет, так что, если я некстати, скажите прямо. Я не обижусь.

— Ну что вы, миссис Бирсфорд, я всегда рада вас видеть! — Миссис Гриффин расплылась в улыбке. Она подвинулась в своем кресле, устраиваясь поудобнее, и дружелюбно посмотрела на Таппенс. — Надеюсь, вы оба как-нибудь зайдете ко мне на обед. Не знаю правда, во сколько обычно возвращается ваш муж… Он ведь теперь почти каждый день ездит в Лондон?

— Да, — ответила Таппенс. — Очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, и вы заглянете к нам, когда мы более-менее обустроимся. Я имею в виду, когда этот ужасный ремонт, наконец, закончится. Мне правда, временами кажется, что этого никогда не случится.

— С ремонтом всегда так, — вздохнула миссис Гриффин.

Таппенс, которой все как один — и приходящая служанка, и старина Айзек, и Гвенда с почты и много кто еще — поочередно сообщили, что миссис Гриффин уже девяносто четыре года, никак не могла в это поверить. Миссис Гриффин выглядела гораздо моложе своих лет — возможно, благодаря привычке сидеть очень прямо, которая, в свою очередь, выработалась благодаря ревматизму. Прическа — седые волосы, поднятые над морщинистым лицом и забранные кружевной ленточкой, — придавала ей вид строгий и величественный; Таппенс поневоле вспомнила фотографию своей двоюродной бабушки.

Миссис Гриффин носила бифокальные очки[84] и слуховой аппарат, причем, по наблюдениям Таппенс, не только носила, но и пользовалась. Держалась она бодро и, похоже, собиралась дотянуть лет до ста, если не до ста десяти.

— Ну, и чем вы занимаетесь сейчас? — поинтересовалась миссис Гриффин. — Электрики, как я слышала, уже закончили? Дороти, миссис Роджерс, когда-то работала у меня горничной, да и сейчас приходит убираться дважды в неделю, так что я в курсе всех ваших новостей.

— Да, слава Богу, — сказала Таппенс. — А то я вечно проваливалась в какие-то ямки, которые они расковыряли. Ах да, я чего пришла… Наверное, вам это покажется глупым, но я, знаете ли, разбирала старые книги… мы их купили вместе с домом… и нашла среди них несколько детских.

— О, да, — проговорила миссис Гриффин, — это такое удовольствие — копаться в детских книжках! «Узник Зенды», например. И до чего ж увлекательная книга! Если не ошибаюсь, первый любовный роман, которую мне разрешили прочесть. Тогда, знаете, это не поощрялось. А уж читать романы по утрам считалось и вовсе дурным тоном. Только тогда говорили не романы, а «истории». Их и за литературу-то не считали — так… забавой и пустой тратой времени. Их позволялось читать только ближе к вечеру.

— Там много чего есть, — сказала Таппенс. — Не только «Узник Зенды». Миссис Моулзворт, например.

— «Комната с гобеленами»? — тут же спросила миссис Гриффин.

— Да. Помню, очень ее любила.

— А мне больше нравилась «Ферма четырех ветров», — призналась миссис Гриффин.

— Представьте, она у нас тоже есть. Если хотите, могу принести. Так о чем я? А, вот… В общем, когда я разбиралась с книгами, то заметила, что нижняя полка повреждена.

Видимо, поломали, когда двигали шкаф. Там образовалась щель, и туда завалилась всякая всячина. В основном рваные книги. И еще вот это.

Таппенс достала коричневый бумажный сверток.

— Альбом, — сказала она. — Старинный памятный альбом. Там и ваше имя есть. Уинифред Моррисон, верно?