Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

Наконец, вздохнув, инспектор Ласт подытожил услышанное.

— Итак, миссис Хэллидей была сестрой доктора Кеннеди и вашей, миссис Рид, мачехой. Восемнадцать лет назад она бесследно исчезла из того самого дома, в котором вы проживаете сейчас и в котором Лили Кимбл (девичья фамилия Эбботт) служила в тот момент горничной. По каким-то причинам Лили Кимбл и много лет спустя склонялась к мнению, что с отъездом хозяйки не все чисто. Считалось, что миссис Хэллидей уехала из дома с мужчиной (причем с кем именно — неизвестно). Тем не менее майор Хэллидей, умерший в лечебнице для душевнобольных пятнадцать лет назад, до конца своих дней пребывал в уверенности, что он задушил жену. Возможно, он заблуждался.

На этом месте инспектор сделал паузу.

— Все это, безусловно, любопытно, но как-то не очень складывается в общую картину. Решающим, видимо, следует считать вопрос: жива ли сейчас миссис Хэллидей? Если она умерла, то где и когда? И что именно было известно Лили Кимбл? Судя по всему, что-то важное — важное настолько, что ее убили, чтобы она не успела ни с кем поделиться своими подозрениями.

— Но кто, — не выдержала Гвенда, — кто, кроме нас, мог знать, о чем она собиралась говорить?

Инспектор Ласт обратил на нее задумчивый взор.

— Не забывайте, миссис Рид, что в Дилмуте, вместо шестнадцатичасового поезда, она села на двухчасовой, — у нее ведь для этого могли быть какие-то причины. И сошла она не на той станции, куда ехала, а на предыдущей. Почему? Мне представляется весьма вероятным, что — уже после доктора — она написала кому-то еще и предложила встретиться, скажем, на Вудлейском Становище. А вот если бы эта встреча не дала результата — тогда бы она поехала к доктору Кеннеди. Не исключено, что она подозревала какого-то конкретного человека и в письме к нему намекала на некие известные ей обстоятельства — ну, а подробности, как водится, при встрече.

— Шантаж, — мрачно произнес Джайлз.

— Вряд ли она имела об этом представление. Просто надеялась немного заработать на этой истории. Наверное, беспокоилась, как бы не прогадать… Ладно, посмотрим, может муж погибшей что-нибудь нам расскажет.

— Говорил же ей, — угрюмо буркнул мистер Кимбл. — Не лезь, говорил, куда тебя не просят. А она, вишь, втихомолку. Умнее всех решила оказаться. Вот и оказалась. Угу! И всю жизнь такая была, ушлая.

Дальнейшие расспросы показали, что добавить к этому мистеру Кимблу практически было нечего.

Лили служила в «Святой Екатерине» еще до того, как они познакомились. Страстью ее было кино, и она все время ему твердила, что, мол, верь — не верь, а у них в «Святой Екатерине» было самое что ни на есть настоящее убийство.

— Я, понятно, не шибко прислушивался, думал, все ее фантазии. Ей же вечно хотелось чего-нибудь этакого! И чего она мне только не плела: и, дескать, хозяин хозяйку укокошил и чуть ли не в погреб уволок, и потом какая-то нянька-француженка высунулась из окна и невесть что там увидала. Я ей говорю: «Слушай побольше этих французов, все они врать горазды». Потом-то я и вовсе рукой махнул. Ясно ведь, что ничего такого там не было, одни бабьи россказни. Убийства, преступления — она ж ими просто бредила. Как воскресенье — она начинает выискивать в газете статейки про «знаменитых убийц», напичкана этим была по уши. Я уж, грешным делом, про себя решил: ну, хочется ей думать, что при ней случилось убийство, — пускай себе думает, кому от этого хуже? Но как она начала приставать ко мне с этим объявлением, я ей прямо сказал: «Не лезь, говорю, куда не следует, не буди лихо!» Вот послушала бы мужа, глядишь, и была бы сейчас жива.

И, помолчав немного, добавил уверенно:

— Угу. Мужа надо было слушать, вот что. А то ишь — умнее всех решила быть.

Решив не ездить с инспектором Ластом и доктором Кеннеди к мистеру Кимблу, Джайлз с Гвендой вернулись домой около семи вечера. Гвенда была бледна и чувствовала себя совершенно разбитой.

— Налейте ей стаканчик бренди и заставьте что-нибудь съесть, — наказал на прощание Джайлзу доктор Кеннеди.

И чтобы сразу в постель! Она, бедняжка, сегодня намучилась.

— Какой ужас, Джайлз, — всю дорогу повторяла Гвенда. — Какой кошмар! Ну как же так можно? Она же сама, сама назначила убийце встречу, словно овца на закланье!.. Как можно быть настолько доверчивой!

— Ну хватит, любовь моя, не надо больше об этом. Мы ведь и прежде знали, что было убийство и, соответственно, есть убийца…

— Нет, не все равно! Мы знали, что убийца был тогда, восемнадцать лет назад… Но это казалось так далеко, как будто и не на самом деле. И потом, в конце концов, это могло быть плодом нашего воображения…

— Как видишь, оказалось, что не плод воображения. Ты была абсолютно права и тебе тогда ничего не показалось… Все произошло на самом деле…

В «Холмах», к немалому облегчению Джайлза, оказалась и мисс Марпл, которая тут же, вместе с миссис Кокер, бросилась хлопотать над Гвендой. От бренди Гвенда отказалась — этим вечно поят на пароходах, поморщилась она, — зато милостиво отхлебнула горячего виски с лимоном и даже, по настоянию миссис Кокер, съела порцию омлета.

Джайлз был убежден, что с Гвендой сейчас лучше говорить об отвлеченных вещах, однако мисс Марпл, видимо, из каких-то только ей понятных тактических соображений, начала спокойным, почти равнодушным тоном обсуждать сегодняшнее происшествие.

— Да, милочка, это ужасно, — кивала она. — Большое потрясение для всех нас. Но, с другой стороны, согласитесь, ваше дело становится еще интереснее. Я понимаю, в ваши годы такие вещи воспринимаются иначе. Меня-то, старуху, смерть давно уже перестала волновать — ну, разве что смерть долгая и мучительная от какой-нибудь неизлечимой болезни. Но зато теперь мы знаем совершенно определенно, что бедняжка Хелен Хэллидей была убита. Правда, мы с вами были уверены в этом с самого начала! Но теперь знаем это наверняка.

— Вас послушать, так мы уже все должны знать наверняка, — подал голос Джайлз. — И где труп лежит, тоже. И где же он, по-вашему? В погребе?

— Только не в погребе, мистер Рид. Помните, Эдит Паже нам говорила, что она спускалась туда на следующее утро — рассказ Лили задел-таки ее за живое, — но ничего подозрительного не обнаружила. А ведь будь там что не так, она бы уж это заметила.

— Ну, и что, в таком случае, убийца сделал с телом? Погрузил в машину и — в море, с крутого бережка?

— Зачем же в море? Помните, что больше всего удивило вас, когда вы только-только сюда переехали? В первую очередь вас, милая Гвенда? То, что из окна гостиной не видно моря. Вы, вполне резонно, полагали, что прямо напротив гостиной должна быть лестница на лужайку, — а вместо этого приходится любоваться кустами форзиции. Лестница, как потом выяснилось, изначально тут и была, но много лет назад почему-то перекочевала в дальний конец террасы. Спрашивается, почему?

— Вы хотите сказать, что там…

— Ведь должен же был этот шаг иметь хоть какой-то смысл, а вот со смыслом-то тут как раз и заминка. Согласитесь, трудно подобрать для лестницы на лужайку более неподходящее место — подумать только, в самом дальнем конце террасы! Зато в этом дальнем конце очень тихо, и он не просматривается из окон дома — не считая окна детской на втором этаже. А главное, вы ведь понимаете, когда закапывают труп, земля в этом месте становится рыхлой, и требуется объяснение, зачем ее перекапывали? В данном случае это можно было бы объяснить тем, что готовили площадку для закладки основания лестницы при ее переносе на новое место. Доктор Кеннеди говорил мне, что и Хелен и ее муж любили заниматься садом и многое там делали своими руками. Приходящий садовник лишь выполнял их указания. И если в понедельник утром он обнаружил, что земля перекопана и, скажем, основание в этом месте уже подготовлено, он, естественно, должен был решить, что хозяева начали работу без него. Разумеется, перед гостиной земля тоже была перерыта, и труп можно было спрятать и там. Но, думаю, с большой долей вероятности можно утверждать: убийца выбрал именно угол террасы.

— Как тут можно что-то утверждать? — засомневалась Гвенда.

— Припомните: покойная Лили Кимбл считала, что труп зарыт в погребе, — пока Леони не рассказала ей о том, что видела из окна детской. Это все разъясняет, не так ли? Ночью Леони случайно подошла к окну и увидела, что в саду выкапывают самую настоящую яму!!! Возможно, она узнала и копальщика.

— Узнала — и ни слова не сказала полиции?

— Но, милочка, тогда ведь речь не шла о том, что в доме совершено убийство. Для всех миссис Хэллидей сбежала с любовником, и Леони так это и поняла. По-английски она говорила плохо, но все же, может не сразу, позже, сказала Лили, что видела в ту ночь кое-что странное, — и последние сомнения горничной относительно того, что в доме совершено убийство, окончательно рассеялись. Но Эдит Паже наверняка отчитала Лили за глупые разговоры, и няня-швейцарка, скорее всего, приняла сторону Эдит — возможно, из каких-то собственных соображений, а главное — из-за нежелания связываться с полицией. Ни для кого ведь не секрет, что иностранцы в чужой стране стараются избегать контактов с полицией. Так что потом, вернувшись к себе в Швейцарию, она, вероятно, постаралась забыть эту историю как можно скорее.

— Послушайте, — сказал Джайлз, — если она еще жива, можно попробовать ее разыскать…

— Можно, — кивнула мисс Марпл.

— Как думаете, с чего лучше начать? — оживился Джайлз.

Однако мисс Марпл улыбнулась.

— Полагаю, полиция справится с этой задачей гораздо лучше вас, — сказала она.

— Инспектор Ласт обещал зайти к нам завтра утром.

— На вашем месте я бы рассказала ему… например, о лестнице на лужайку.