Агата Кристи - Врата судьбы

– А вы, похоже, знаете все на свете, – сказал Томми. – Простите, пожалуйста. Это, может быть, бестактно с моей стороны. Но ведь очень интересно встретиться с человеком, который все знает.

– Понимаете, мне частенько приходилось совать нос в разные дела. А при этом неизбежно вникаешь в связанные с этим конкретным делом проблемы и докапываешься до самой его подоплеки. При этом полезна любая информация. В том числе и от старинных друзей, которые по уши завязли в каком-нибудь деле и, соответственно, хорошо осведомлены обо всех его тонкостях. Вы, как мне кажется, начинаете это понимать, не так ли?

– Да, – согласился Томми, – совершенно верно. Встречаешься со старыми приятелями, которые в курсе многих дел и по своему собственному опыту, и по опыту своих коллег. Поэтому при случае можно получить информацию, которой располагает непосредственно ваш приятель, а к тому же – опосредованно, через него, – и информацию, которой владеет человек, вовсе вам незнакомый.

– Да, – сказал мистер Робинсон. – Я понимаю, чем вы занялись, вернее, собираетесь заняться. Очень любопытно, что вам пришлось с этим столкнуться.

– Беда в том, – посетовал Томми, – что я, по сути дела, ничего не знаю. Это, конечно, страшно глупо, но, понимаете, мы просто купили дом и собирались в нем спокойно жить. Это был именно такой дом, в котором нам хотелось поселиться на старости лет. Мы кое-что там перестроили по-своему и теперь пытаемся привести в относительный порядок сад. Я хочу сказать, что у меня нет ни малейшего желания снова заниматься прежними делами. Нами движет обыкновенное любопытство, и ничего более. Много лет назад что-то случилось, и мы невольно начали об этом думать; хочется узнать, что и как было. Однако мы занимаемся этим просто так, без какой-либо определенной цели. Никому от этого ни тепло, ни холодно.

– Понимаю. Вам просто хочется узнать. Ну что же, такова человеческая натура. Именно это заставляет нас исследовать разные вещи, лететь на Луну, опускаться на дно океана, искать газ в Северном море; нам мало того кислорода, который нам дарят деревья, и мы ищем возможность извлекать его из моря. Люди получают массу всяких сведений о разных вещах. И исключительно из любопытства. Мне кажется, что, если бы не любопытство, человек остановился бы в своем развитии на стадии черепахи. Удивительно спокойную жизнь ведут эти черепахи. Спят всю зиму, а летом едят одну только травку, и больше им ничего не нужно. Жизнь совсем неинтересная, зато спокойная. Но с другой стороны…

– С другой стороны, можно сказать, что человек подобен мангусту.

– Отлично. Вижу, что вы любите Киплинга. Я очень рад. Киплинг, к сожалению, сейчас у нас не особенно популярен, а жаль. Удивительный был человек. И удивительный писатель, именно теперь нужно его читать. Его рассказы просто изумительны. Мне кажется, его недостаточно ценят.

– Я не хочу казаться идиотом, не хочу заниматься делами, которые не имеют для меня никакого значения. Я бы сказал, что они ни для кого не имеют значения.

– А вот этого вы никак не можете знать, – заметил мистер Робинсон.

– Но право же, – осторожно возразил Томми, который испытывал угрызения совести, оттого что побеспокоил такого важного и занятого человека. – Я хочу сказать, что совершенно не собираюсь что бы то ни было расследовать.

– Все равно вам придется продолжить расследование, хотя бы для того, чтобы доставить удовольствие вашей жене. Да, да, я о ней слышал. К сожалению, не имел удовольствия познакомиться. Она удивительная женщина, не так ли?

– Вполне с вами согласен.

– Приятно слышать. Люблю, когда супруги держатся друг за друга, когда они счастливы в браке и проживают вместе до конца дней.

– Вы знаете, я все-таки больше похож на черепаху. В настоящее время. Мы старые, мы устали, и, хотя не можем пожаловаться на здоровье, нам совсем не хотелось бы ввязываться в сомнительные дела. Мы не собираемся ни во что вмешиваться. Мы просто…

– Знаю, знаю, – сказал мистер Робинсон. – Не нужно все время извиняться. Вам нужно узнать. Вы просто хотите узнать, так же как некий мангуст. И миссис Бересфорд тоже. Ей тоже хочется узнать. Более того, судя по тому, что я о ней знаю, я бы осмелился сказать, что так или иначе она непременно узнает.

– Вы считаете, что это сделает скорее она, чем я? Что она больше на это способна?

– Ну, не знаю, возможно, вам не так хочется добраться до истины, как вашей супруге, но я считаю, что вы скорее сможете это сделать, потому что вы всегда отличались способностью находить необходимые источники информации. А отыскать подобные источники, относящиеся к далекому прошлому, не так-то просто.

– Именно поэтому мне очень неловко из-за того, что пришлось вас побеспокоить. Я сам никогда бы на это не отважился. Во всем виноват этот Биток. Я имею в виду…

– Знаю, кого вы имеете в виду. У него были в свое время бакенбарды, похожие на битки из баранины, и он очень ими гордился. Потому его так и называли. Очень милый человек. Очень хорошо работал. Да. Он послал вас ко мне, потому что знает: мне всегда интересны подобные вещи. Я, знаете ли, очень рано начал работать. Умел кое-что разнюхать и выяснить, что к чему.

– А теперь занимаете самое высокое положение.

– Кто вам это сказал? – возмутился мистер Робинсон. – Все это глупости.

– Я так не думаю, – возразил Томми.

– Ладно, что там, – сказал мистер Робинсон. – Некоторые люди естественно достигают высокого положения, других к этому просто вынуждают. Я принадлежу к последним. Я был просто вынужден заняться делами, которые, как оказалось, имели первостепенное значение.

– Дело, связанное с… с Франкфуртом, не так ли?

– И до вас, оказывается, дошли эти слухи? Ну, об этом я уже и не вспоминаю. Об этом вообще лучше помалкивать. Не думайте, что я откажусь отвечать на ваши вопросы. Вполне возможно, что я смогу удовлетворить ваше любопытство. Если я говорю, что некоторые события, которые произошли много лет назад, привели к другим известным событиям, представляющим известный интерес, к событиям, которые к тому же могут пролить свет на то, что происходит в настоящее время, то это может оказаться правдой. Я вполне это допускаю. Правда, я не очень понимаю, что вас может заинтересовать. Не так-то просто пытаться выяснить, что именно нужно, и отвечать на вопросы, связанные с далеким прошлым. Если у вас появится что-то, что может показаться мне интересным, непременно мне позвоните или… словом, так или иначе свяжитесь со мной. Придумаем какой-нибудь пароль, просто чтобы стало поинтереснее, совсем как в былые времена, как будто бы мы все еще что-то собой представляем. Как вы смотрите на «яблочное желе»? Вы, например, говорите, что ваша жена сварила яблочное желе и хочет прислать баночку мне. А я пойму, в чем дело.

– Вы хотите сказать, что… что если я что-то выясню насчет Мери Джордан?.. Не вижу никакого смысла этим заниматься. Ведь она давно уже умерла.

– Да. Умерла. Однако… вы понимаете, порой мы ошибочно судим о людях, основываясь на том, что кто-то сказал. Или написал.

– Вы хотите сказать, что мы сделали неверные выводы относительно Мери Джордан? Что на самом деле она не такая уж и значительная личность?

– Ну почему же? Она вполне могла быть значительной личностью. – Мистер Робинсон взглянул на часы. – К сожалению, нам придется прервать беседу. Ко мне через десять минут должен прийти один человек. Страшный зануда, но занимает высокий пост во властных структурах, а жизнь сейчас такая – сами понимаете. Правительство, правительство, всюду оно, и с этим необходимо мириться. Дома, на службе, в супермаркете, по телевизору. Личная жизнь. Вот чего нам теперь не хватает. Это ваше забавное приключение… Загадка, которую вы пытаетесь разгадать. Это и есть личная жизнь. Вы занимаетесь этим, не выходя за пределы личной жизни. Возможно, что-нибудь да обнаружите. Возможно, это будет интересно. Да. Может, обнаружите, а может, и нет. Пока не могу больше ничего вам сказать. Мне известны некоторые факты, о которых никто другой сообщить вам не может. Вполне возможно, что в недалеком будущем я мог бы вам о них рассказать. Но поскольку никого из участников уже нет в живых и все это произошло достаточно давно, мне кажется, в этом нет никакого смысла. – Робинсон помедлил немного и продолжал: – Я скажу вам одну вещь, которая может помочь вам в ваших расследованиях. Прочитайте репортажи о судебном процессе по делу капитана… не могу припомнить его фамилию. Его судили по обвинению в шпионаже, и он получил свой срок – вполне заслуженно, поскольку был предателем и изменником. Что же касается Мери Джордан…

– Да?

– Вы не все знаете об этой женщине. Могу вам кое-что сообщить, что поможет вам составить о ней правильное мнение. Мери Джордан была… вы можете назвать ее шпионкой, но она не была немецкой, вражеской шпионкой. Послушайте, что я вам скажу, мой мальчик… Никак не могу отделаться от искушения называть вас «мой мальчик». – Мистер Робинсон понизил голос и наклонился к собеседнику: – Она была наша, работала вместе с нами.

– Но это же полностью меняет дело, – сказала Таппенс.

– Да, – подтвердил Томми. – Я был… я был просто потрясен.

– Почему он тебе это сказал?

– Я не знаю. Я подумал… у меня возникло предположение…

– Что он за человек, Томми? Ты ничего мне о нем не рассказал.

– Он желтый, – сказал Томми. – Желтый, огромный и толстый, а в остальном обычный и в то же время – как бы это сказать? – совсем необычный, ни на кого не похожий. Он… ну, словом, как сказал мой давний друг, это человек, находящийся на вершине.