– Два часа, джентльмены. Пора идти наверх и продолжить разговор с нашим другом профессором.

Старик только что покончил с обедом, и пустые тарелки подтверждали, что у него действительно прорезался прекрасный аппетит, как и говорила экономка. Было что-то причудливое в его облике, когда он повернул к нам львиную голову и сверкнул глазами. Во рту у него тлела неизменная сигарета. На этот раз он был полностью одет и сидел в кресле у камина.

– Ну что, мистер Холмс, уже разгадали тайну? – спросил он, подталкивая моему другу большую жестяную коробку с сигаретами, которая стояла рядом с ним на столике. В ту же секунду.

Холмс протянул руку и получилось так, что коробка отскочила от его пальцев и упала со стола. Следующие несколько минут мы провели, ползая на коленях по всему полу и собирая сигареты, закатившиеся в самые неожиданные места. Когда мы поднялись, я увидел, что глаза моего друга сверкают, а щеки налились краской. Подобные сигналы к битве появлялись на его лице только в самые ответственные моменты.

– Да, – сказал он. – Я разгадал ее.

Мы с Хопкинсом в изумлении уставились на Холмса. По худому лицу старого профессора скользнула насмешливая улыбка.

– Надо же! В саду?

– Нет, здесь.

– Здесь? Когда?

– Только что.

– Вы наверняка шутите, мистер Шерлок Холмс. Вы вынуждаете меня напомнить вам, что это слишком серьезное дело и юмор здесь совершенно неуместен.

– Каждое звено в цепочке моих заключений было проверено мною, профессор Корэм, и в прочности ее я уверен. Что двигало вами, или каково было ваше непосредственное участие в этом странном деле, я пока еще не могу сказать, но, возможно, что через несколько минут об этом вы нам расскажете сами. А пока позвольте мне изложить то, что известно мне, чтобы вы понимали, что я хочу услышать от вас.

Вчера в ваш кабинет вошла леди. Ее целью было завладеть определенными документами, которые хранились в вашем бюро. У леди был свой ключ. Я имел возможность осмотреть ваш ключ и не увидел светлого следа, который непременно остался бы на нем, если бы царапина на дверце бюро была сделана им. Это говорит о том, что вы не были с ней в сговоре и не знали, что она придет. Следовательно, если я правильно понимаю, она явилась для того, чтобы ограбить вас.

Профессор выпустил густое облако дыма.

– Чрезвычайно интересно и поучительно, – сказал он. – Это все, что вы хотели сказать? Раз вам так много известно об этой леди, вы наверняка должны знать, что с ней случилось.

– Я еще дойду до этого. Пока позвольте мне продолжить. На месте преступления ее застал ваш секретарь. Чтобы вырваться из его рук, она нанесла ему удар. Я считаю, что смерть несчастного юноши была случайной. Леди вовсе не собиралась наносить такую ужасную рану. Кроме того, убийцы пользуются приготовленным заранее оружием, а не тем, которое случайно попадает под руку. В ужасе от содеянного она бросилась из комнаты, забыв о том, что в схватке потеряла пенсне, хотя из-за сильной близорукости без него была почти беспомощна. Она побежала по коридору, думая, что это тот самый коридор, по которому она пришла в кабинет. Ее могло сбить то, что в обоих коридорах на полу лежат кокосовые циновки. Свою ошибку она поняла слишком поздно, когда обратный путь был уже перекрыт. Что делать? Вернуться она не могла. Оставаться на месте тоже было опасно. И тогда она решает идти вперед. Женщина поднялась по лестнице, распахнула дверь и оказалась в вашей комнате.

Старик, приоткрыв рот, буравил Холмса взглядом, полным удивления и страха. С видимым усилием он заставил себя собраться, пожал плечами и деланно рассмеялся.

– Все это очень хорошо, мистер Холмс, – промолвил он. – Но в вашей замечательной теории есть один небольшой изъян. Вчера я весь день провел в своей комнате и ни разу из нее не выходил.

– Мне об этом известно, профессор Корэм.

– И вы хотите сказать, что я, лежа на этой кровати, мог не заметить, что в мою комнату вошла женщина?

– Я этого не говорил. Вы заметили это. Вы узнали эту женщину. Вы с ней поговорили. Вы помогли ей скрыться.

И вновь профессор хрипловато рассмеялся. Он встал с кресла, глаза его сверкнули, как раскаленные угли.

– Вы сошли с ума! – вскричал он. – Что за глупость? Как бы я помог ей скрыться? Где я мог ее спрятать?

– Здесь, – бесстрастно сказал Холмс и указал на высокий книжный шкаф в углу комнаты.

Старик вскинул руки, по суровому лицу его прошла страшная судорога, и он рухнул в кресло. В тот же миг шкаф, на который указывал Холмс, повернулся на невидимых петлях и в комнату ворвалась женщина.

– Да! Да! Вы правы, я здесь! – закричала она, и в ее голосе я услышал непривычный иностранный акцент.

Одежда ее была вся в пыли и паутине, которые покрывали стены ее укрытия. Грязные пятна были и на лице женщины, но даже и без них ее вряд ли можно было назвать красивой, поскольку она в точности соответствовала тому описанию, которое дал Холмс, и вдобавок у нее был крупный упрямый подбородок. Плохое зрение и быстрый переход от темноты к свету, очевидно, совершенно лишили ее способности что-либо видеть, потому что, часто моргая, она водила вокруг себя глазами, пытаясь понять, где мы и кто мы. И все же, несмотря на столь плачевный вид, осанка женщины свидетельствовала о благородстве, непокорный подбородок и гордо поднятая голова говорили о мужестве, которые не могли не вызвать уважение и восхищение. Стэнли Хопкинс взял ее за плечо, давая понять, что она арестована, но тут же отпустил, когда леди едва заметным, но полным достоинства властным движением руки дала ему понять, что это излишне. Старик бессильно откинулся на спинку кресла, губы его конвульсивно дергались, тяжелый взгляд был устремлен на женщину.

– Да, сэр, я ваша пленница, – сказала она. – С того места, где я стояла, было слышно каждое слово. Я поняла, что вы узнали правду. Я признаю все. Это я убила этого юношу. Но вы были правы, это произошло случайно. Я даже не знала, что у меня в руке оказался нож. В отчаянии я схватила со стола первое, что попало под руку, и ударила его, чтобы он отпустил меня. Я говорю правду.

– Сударыня, – сказал Холмс, – я не сомневаюсь, что вы говорите правду, но мне кажется, вы нездоровы.

Покрытое пятнами пыли лицо женщины сделалось мертвенно-бледным, отчего напоминало жуткую маску. Она опустилась на край кровати и, выждав минуту, продолжила:

– У меня мало времени, но я расскажу вам всю правду. Я – жена этого человека. Он не англичанин. Он русский. Фамилию его я скрою.

Старик пошевелился.

– Побойся Бога, Анна! – воскликнул он. – Побойся Бога!

Она бросила на него полный презрения взгляд.

– Почему ты так цепляешься за свою жалкую жизнь, Сергей? – сказала она. – Вспомни, сколько зла ты сотворил. А добро? Хоть кому-нибудь за свою жизнь ты принес добро? Никому, даже самому себе… Впрочем, я не хочу обрывать эту тонкую нить до отпущенного тебе срока. Я и так уже слишком много греха взяла себе на душу после того, как переступила порог этого проклятого дома. Но мне нужно все рассказать, иначе будет слишком поздно.

Да, джентльмены, этот человек – мой муж. Когда мы поженились, ему было пятьдесят, я же была глупой двадцатилетней девчонкой. Это было в России, я училась в университете в… Я не стану называть город.

– Побойся Бога, – тихим голосом повторил старик.

– Мы называли себя реформаторами… Революционерами… Нигилистами. Он, я и многие другие. Но потом начались преследования, был убит высокопоставленный полицейский чиновник, прокатилась волна арестов. Следователям были нужны улики, и мой муж, чтобы спасти свою жизнь и получить обещанное большое вознаграждение, предал и свою жену, и своих товарищей. Да, всех нас арестовали по его доносу. Кого отправили на виселицу, кого в Сибирь. Я оказалась среди последних, но моя ссылка не была пожизненной. Муж мой со своими грязными деньгами уехал в Англию и поселился здесь, в тихом месте, хорошо понимая, что, если организация найдет его, не пройдет и недели, как правосудие свершится.

Старик протянул дрожащую руку и взял сигарету.

– Я в твоих руках, Анна, – тихо произнес он. – Ты всегда была добра ко мне.

– Я еще не рассказала о его самой большой подлости, – продолжила женщина. – В нашей организации среди товарищей был один человек… мой друг, мой самый лучший друг. Это был благородный и бескорыстный человек, готовый пожертвовать собой ради счастья других… Полная противоположность моему мужу. Он ненавидел насилие. Мы все были виноваты (если в том, что мы делали, была вина), но он не был. Наоборот, он постоянно писал в организацию письма, в которых призывал нас свернуть с выбранного курса. Эти письма могли спасти его, как мог спасти его и мой дневник, в котором я описывала и свои чувства к нему, и то, каких взглядов придерживался каждый из нас. Но мой муж завладел и его письмами, и моим дневником. Он спрятал их и сделал все, чтобы погубить жизнь этого молодого человека. Однако это ему не удалось, Алексея не повесили, а сослали в Сибирь на каторгу, где он живет до сих пор, и сейчас, в эту самую минуту, работает на соляной шахте. Подумай об этом, ты, негодяй, подумай хорошенько! Сейчас, сейчас, в эту самую секунду Алексей, человек, имени которого ты недостоин произносить, работает и живет как раб… А я держу твою жизнь в своих руках, и я тебя отпускаю.

– Ты всегда была благородной женщиной, Анна, – произнес старик, затягиваясь сигаретой.

Она поднялась, но тут же снова опустилась на кровать, негромко застонав от боли.

– Я должна закончить, – сказала она. – Когда мой срок истек, я решила во что бы то ни стало вернуть дневник и письма. Если бы они попали в российское правительство, моего друга могли бы отпустить. Мне было известно, что мой муж уехал в Англию. Через несколько месяцев поисков я узнала, где он живет. В том, что дневник все еще у него, я была уверена, потому что, когда жила в Сибири, однажды получила от него письмо, в котором он упрекал меня, приводя несколько абзацев с его страниц. Но я также не сомневалась в том, что этот мстительный человек никогда не отдаст мне дневник добровольно и мне придется самой раздобыть его. Для этого я наняла агента из частного детективного бюро, который проник в дом моего мужа под видом секретаря… Это был твой второй секретарь, Сергей, с которым вы так быстро расстались. Он выяснил, что бумаги хранятся в бюро в кабинете, сделал слепок ключа, но выкрасть их отказался. Он передал мне план дома и сообщил, что по утрам в кабинете никого не бывает, потому что секретарь в это время всегда находится здесь, в этой комнате. Итак, я собралась с духом и приехала сюда, чтобы выкрасть эти бумаги. И у меня это получилось, но какой ценой!