– Ты уверена в том, что ты говоришь, Шейла?

– Как бы я могла сказать тебе, если бы не знала? – Она откусила кусок сандвича и глянула на него. В холодных, дымчато-голубых глазах было отрешенное выражение. – Ты что, не веришь мне?

– Если искренне... нет! – Он знал, что любовь подошла к концу. Надо было одеваться. Он ощущал некоторую неловкость от ощущения своей наготы. – Момент!.. Завернувшись в простыню, он подхватил одежду и пошел в ванную.

Шейла отпила глоток шабли и прикончила очередной сандвич. Теперь нужно быть предельно осторожной. Рыбка заглотнула наживку, но нужно ждать удобный момент.

Петтерсон вернулся и присел на край постели. Он надел носки и туфли. Она молча наблюдала за ним.

Когда он завязал галстук и надел пиджак, она сказала:

– Ты не голоден, Крис? Сандвичи очень вкусные.

Он хмуро и недоверчиво глянул на нее.

– Что все это значит? Неужели старая леди оставила мне много денег?

Она кивнула.

– Если ты не веришь мне... так к чему так волноваться? Подожди до тех пор, пока она умрет, и тогда все узнаешь сам.

Его мозг лихорадочно работал. Он, конечно, в глубине души надеялся, что миссис Морели-Джонсон не забудет его в своем завещании и оставит ему несколько тысяч долларов. Но что значит: «много денег»? У миссис Морели-Джонсон состояние оценивается примерно в пять миллионов долларов. Они отлично ладили друг с другом, и он знал, что она немножко влюблена в него. Если верить Шейле, то речь идет о действительно крупной сумме. А как он мечтает разбогатеть! Можно будет бросить банк и завести собственное дело. Стать биржевым маклером, например. Но для этого необходим стартовый капитал...

– Она в самом деле сказала тебе это? – еще раз переспросил он, пытаясь придать голосу твердость.

– Почему бы тебе самому не посмотреть завещание? Я что-то не понимаю тебя, – спокойно ответила Шейла.

– Посмотреть ее завещание? Я не могу это сделать! Как ты не понимаешь! Ее завещание находится в юридическом отделе нашего банка. Я просто не могу ознакомиться с ним!

Шейла допила вино.

– Ты не веришь мне и в то же время не можешь проверить, говорю ли я правду... Итак, тебе остается только ждать, не так ли?

Петтерсон почувствовал, что его бросило в пот. Он понял, что у него не будет покоя, пока он сам лично не убедится в этом.

– Не можешь ли ты сказать точно, что она сказала?

Шейла изучающе посмотрела на него. Нельзя было долго водить за нос этого человека. Это не Джеральд. Петтерсон слишком опытен и схватывает все на лету. Но никогда не помешает подлить масла в огонь.

– Она завещала тебе ренту в сто тысяч долларов в год.

Петтерсон глубоко вздохнул и непроизвольно сжал кулаки.

Не может этого быть! Ведь это же целое состояние! Видимо, Шейла что-то не допоняла!

– Минутку, Шейла! Речь, видимо, шла о десяти тысячах долларов, не так ли?

«Итак, он проглотил наживку!» – подумала она.

– Нет, Крис! Я в точности знаю, что она сказала. Сто тысяч долларов... Это очень внушительная сумма, не так ли? Ты должен быть доволен. – Она поднялась, сбросила халат и, совершенно обнаженная, подошла к креслу, где лежала ее одежда. Но Петтерсон вообще не заметил этого. Он тупо смотрел на ковер, но мозг его лихорадочно работал. Бог мой! Если бы это действительно было так! Он мог бы сразу оставить банк! Безоблачная жизнь! Реальная возможность иметь столько женщин, сколько душа пожелает! Лондон, Париж, Рим! Весь мир будет лежать у его ног!

Он оставался недвижимым до тех пор, пока Шейла легко дотронулась до его плеча. Она уже была одета.

– Ты не голоден? Ведь ты ничего не ел.

Глядя на него, Шейла поняла, что Петтерсон сильно отличается от Джеральда. Тот был просто глуп, а этот был умен, но жаден.

Петтерсон поднялся.

– Шейла! Ты не понимаешь... Это очень важно для меня. Ты хотя бы понимаешь, что это значит? Она действительно сказала это?

Она повернулась, подойдя к ночному столику, взяла микрофон и спрятала в сумочку. Петтерсон был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить это.

– Пожалуйста, отвези меня в отель, – сказала она и направилась к двери.

Она сидела в машине, в то время как он расплачивался по счету. Он присоединился к ней, все еще находясь под впечатлением от ее слов. Она отметила, что на лице его блуждает улыбка. Когда они на большой скорости мчались по магистрали, она вдруг подумала, что, скорее всего, деньги для мужчин значат больше, чем секс. Скорее всего, все мужчины практичные люди и реально смотрят на вещи. Наслаждение, даваемое сексом, кратковременно, а деньги, при умелом использовании, могут дарить радость и наслаждение на протяжении всей жизни.

Впереди засверкали огни Морского бульвара, и лишь тогда Петтерсон нарушил молчание:

– Почему она сказала тебе об этом? Вот чего я не могу понять.

– Почему женщины поверяют тайны друг другу? В этом они отличаются от мужчин... особенно старые женщины. Им хочется поговорить. Поведать свои секреты. Это же так приятно говорить на подобные темы.

И все же Петтерсон недоумевал.

– Почему она это сказала?

Шейла раздраженно махнула рукой.

– Не будь таким скучным, Крис. Я просто передала тебе ее слова. Ты считаешь, что я лгу? Тогда лично прочитай завещание, вот и все.

Легко сказать! Завещание хранится в нотариальном отделе банка. Заведующий отделом Ирвинг Фэллоуз был мало знаком ему, и они с ним не очень-то ладили. Фэллоуз был женат, имел двоих детей и не имел общих интересов с Петтерсоном. Часто Петтерсон чувствовал, что этот тощий, с рыбьим лицом адвокат избегает его. Показать завещание он может лишь по просьбе миссис Морели-Джонсон... это было бы решением вопроса. Но такое распоряжение никогда не последует.

– Это невозможно, – сказал он.

– Что ж, тогда тебе придется принять мои слова на веру.

А в самом деле, почему бы и не поверить? С чего бы ей лгать ему? Сто тысяч долларов в год! Если только Эйб Вейдман, адвокат старой леди, скажет ему это, только тогда он поверит. Да, очень хотелось бы поверить ей. Но почему старая леди вдруг так разоткровенничалась перед молодой компаньонкой? Неужели она впадает в детство? Как же все-таки добраться до завещания?

Он остановил машину напротив отеля «Сплендид». На время выбросив из головы мысли о деньгах, он вышел из машины и открыл дверцу.

Шейла выскользнула из машины.

– Это было чудесно, – сказала она. – Спасибо, Крис.

Все еще во власти своих мыслей, Петтерсон тем не менее коснулся ее руки и вежливо сказал:

– Это было грандиозно!.. Итак, до следующего воскресенья?

– Да... Я очень люблю это. – Она раскрыла сумочку и вытащила оттуда коробочку с миниатюрным микрофоном, вложив ее в руку Петтерсона. – Небольшой сувенир, Крис, на память о прошедшем вечере.

Слегка коснувшись губами его щеки, она повернулась и легко взбежала по ступенькам, направляясь вдоль бульвара к отелю «Плаза-Бич».

* * *

Когда на следующее утро Петтерсон вошел в кабинет, Вера Кросс разбирала почту.

До четырех утра Петтерсон провалялся без сна, все время задавая себе один и тот же вопрос: правду ли сказала ему Шейла. Наконец, в отчаянии, он принял двойную дозу снотворного и уснул так крепко, что даже не услышал будильника. Проснувшись, он в спешке надел тот же костюм, в котором провел уик-энд, чего никогда раньше не делал. Даже не выпив чашку кофе, он мчался в машине на предельной скорости и все же опоздал на десять минут.

– Ох, ох! – сочувственно сказала Вера. – Видимо, вы провели бурное воскресенье.

Но Петтерсон не был расположен шутить.

– Нечего хихикать, – хмуро буркнул он, садясь за стол. – Ну, опоздал... о'кей... ничего страшного.

Услышав его тон, Вера побледнела, став белее конвертов.

– Ох уж эти мужчины! И слова поперек нельзя сказать.

– Действительно, – неуверенной рукой он вытащил сигарету и, прикурив, сказал: – Сделала бы мне чашку кофе. Кто-нибудь записан на прием?

– Мистер Кохан на десять утра. Мистер Лампсон на одиннадцать сорок. Совещания сегодня не будет.

– Это я и так знаю, – буркнул Петтерсон. – Заседания не проводятся в понедельник.

«Встал не с той ноги! – подумала Вера. – Ну и видок у него! Мужчина!» – она содрогнулась.

– Да, мистер Петтерсон, сэр!

– Можешь идти, – сказал он, – я не в настроении.

Она была рада покинуть кабинет.

Петтерсон погладил небритый подбородок. Глянув в зеркало, висевшее на стене, он сделал недовольную гримасу. Бог мой! Он выглядел отвратительно. Хорошо, что сегодня не было заседания. Глянув на груду писем, он недовольно поморщился. Ну, что за жизнь! Пашешь, как раб, и никакой благодарности! Он разом покончит с этим, если будет иметь годовой доход в сто тысяч долларов!

Загасив окурок сигареты, он решил выкурить еще одну и пошарил в кармане в поисках пачки. Пальцы нащупали коробочку, которую ему дала Шейла. Открыв ее, Петтерсон без особого интереса уставился на непонятную штуку. Присоска и какое-то устройство. Что бы это могло быть?

Открылась дверь, и вошла Вера, неся кофе. Он отложил непонятную игрушку в сторону и забыл о ней.

Выпив кофе, он почувствовал себя получше. Прочитав письма, он быстро продиктовал ответы и за час покончил с работой. Когда Вера ушла, он откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на блокнот. Если старая леди действительно завещала ему столько денег, он мог совершенно изменить образ жизни. Ей семьдесят восемь. Она может прожить еще лет десять, но это было маловероятно. Предположим, она проживет лет шесть: к тому времени ему будет тридцать девять. Как может человек с таким капиталом работать здесь?! Нет, конечно! И все же шесть лет – приличный срок.

Он вытащил носовой платок и вытер вспотевшие ладони. Если бы только знать точно!

А узнать можно, лишь прочитав завещание. Возможно ли это? Он вновь задумался. Нотариальный отдел никогда не выдаст завещание без письменного распоряжения миссис Морели-Джонсон. Трудно ли это сделать?