— Конечно, — ответил Крил. — Вы будете совершенно довольны, сеньор. Все, как вы заказывали.

— Когда я встречаюсь с Диасом?

Вежливая улыбка исчезла с лица Крила. Он зачем-то заглянул в свою шляпу, нахмурился и печально покачал головой.

— К сожалению, сеньор, это невозможно. Тысяча извинений. Сеньор Диас никого не принимает перед боем… никого… даже президента. Он очень набожный человек. Он молится и молится перед тем, как выйти на арену. Нет, никак нельзя.

— Я должен увидеть его перед боем, — отрезал Кейд. — Я говорил мистеру Уонду, чтобы вы это организовали.

Крил переступил с ноги на ногу. Хлопнул шляпой по жирной ляжке.

— Сеньор Кейд, клянусь вам, я сделал все возможное. Никто не смог бы сделать большего. Но сеньор Диас чрезвычайно тверд. Ни до, ни после боя он не желает никого видеть.

— Диас — глупая раздувшаяся от гордости жаба! — воскликнула Хуана. Глаза ее сверкали. Она повернулась к Кейду. — Если ты хочешь его видеть, кариньо, я все устрою. Ты увидишь, что в Мехико много есть такого, что я могу для тебя сделать!.. А пока я пойду. Надо распорядиться насчет домика. Мы въедем в него завтра. А ночь проведем в «Эль Президенте». Жди меня там. К вечеру буду.

— Эй, погоди минутку. Ты действительно можешь организовать мне встречу с Диасом?

— Конечно. Я попусту не болтаю, — она обняла его и поцеловала в губы. — Я люблю тебя, кариньо. Присмотри за багажом.

И с этими словами была такова.

Кейд поглядел на Крила, который жеманно улыбался своей шляпе. Поймав взгляд Кейда, тот сказал:

— Вам очень повезло, сеньор, что у вас есть такая красивая леди, которая к тому же может достичь невозможного.

— Да, — ответил Кейд и, подхватив свою дорожную сумку, отправился к площадке, где ждал багаж.

* * *

Поскольку Кейд в глубине души был человеком простым и порядочным, то он никак не переставал удивляться своим непрерывным успехам, равно как и не переставал благодарить за это Господа-Бога. Он часто вспоминал свой первый триумф, когда в возрасте десяти лет выиграл приз в одну тысячу долларов на всемирном состязании фотографов-любителей. И с тех пор его жизнь была сплошной полосой везения: он никогда серьезно не болел; у него всегда были деньги и всегда была собственная машина; он никогда не голодал; с ним не приключалось никаких особых несчастий; при необходимости находилась какая-нибудь шикарная дама, готовая разделить с ним ложе.

Возможно, именно поэтому внезапное вторжение в его жизнь Хуаны Рока не поразило его так сильно, как поразило бы оно любого другого, менее удачливого человека. Это, конечно же, не означало, что у Кейда не кружилась голова и что он без всякой благодарности принимал этот сверхщедрый дар богов.

Сидя в баре «Эль Президента» — отеля с подсвеченным огнями искусственным водопадом и огромным бассейном, — потягивая горький чинзано со льдом и ожидая Хуану, Кейд пытался привести в порядок впечатления последних двадцати часов.

Девушка была загадкой. Она призналась, что влюбилась в Кейда сразу же, как только увидела его в «Хилтоне», навела справки, узнала, кто он такой и номер его комнаты. По ее мнению, что может быть естественнее: когда он, Кейд, захочет ее, Хуану, — а он непременно ее захочет, — то легко и незаметно попадет к ней в комнату.

У них до сих пор не было времени как следует познакомиться, хотя, казалось, Хуана про Кейда знала гораздо больше, чем он про нее. Впрочем, он ведь человек известный, может, тут и нет ничего удивительного.

Еще ни с одной другой женщиной он не испытывал такого наслаждения и такого взрыва страстей! Хуана была нежна, умела, слегка отстранена и неистощима.

Он вдруг сообразил, насколько непереносима будет жизнь без нее, и испугался. Ни к кому другому не испытывал Кейд таких чувств. До этого, заводя очередной роман, он всегда был настороже и не давал завлечь себя надолго. А теперь одна только мысль о том, что у них будет дом и они постоянно будут вместе, приводила его в восторг, который, впрочем, немного омрачали воспоминания о Барреде. Но, в конце концов, успокаивал он себя, Барреде уже шестьдесят пять. Ну как может старость тягаться с таким неукротимым, страстным темпераментом? Вспоминая ее взгляды, объятия и поцелуи, Кейд был твердо убежден, что Хуана любит его не меньше, чем он ее. Такая любовь не может быть мимолетной страстью.

Допив чинзано, он прошел в ресторан и съел свой ленч в одиночестве. Он скучал по Хуане, пытался представить, что она сейчас делает и как будет выглядеть их домик. Затем заставил себя переключиться на мысли о завтрашнем бое быков.

Крил пообещал позвонить, чтобы получить дальнейшие указания. Свой автомобиль он предоставил в распоряжение Кейда. Крил был счастлив исполнять роль проводника и водителя при Кейде. Кейд уже объяснил ему, что будет использовать три аппарата и что Крил должен будет сидеть рядом и подавать ему, Кейду, нужную камеру в нужный момент и с нужным объективом, чтобы обеспечить непрерывную съемку. Крил ему нравился. Толстяк просто истекал таким желанием быть полезным, что он не мог не нравиться. Именно Крил предложил купить огромный букет красных гвоздик и украсить комнату Хуаны в отеле, которая была смежной с комнатой Кейда. Именно Крил и сбегал за цветами, а потом инструктировал горничную, как их лучше всего разместить.

После ленча Кейд поднялся в свой номер и плюхнулся в постель. Он хорошо поел и чувствовал себя покойно. Да к тому же предыдущая ночка была бессонной и довольно утомительной. Кейд заснул.

Проснулся он уже в сумерках, что-то около семи часов вечера. Поднялся, чувствуя себя хорошо отдохнувшим, принял душ. Когда выходил из ванной, услышал звонок телефона.

Звонила Хуана.

Но в трубке слышны были еще и мужские голоса, бренчанье гитары, взрывы смеха и чье-то пение. Мужчина пел фальцетом, от которого у Кейда заныли зубы.

— Откуда ты звонишь? — спросил он с тревожным подозрением.

— Из кафе, — ответила Хуана. — Этот шум меня бесит! Слушай, кариньо, Диас встретится с тобой завтра в половине третьего. Он будет в «Отеле де Торо». Подходяще?

— Да, конечно… превосходно! Как это тебе удалось?

— Ренадо — мой очень хороший друг. Он менеджер всех тореро. Он очень польщен, что великий Кейд хочет снимать одного из его бойцов. Ну, и Диас тоже польщен… жаба надутая!

«Мой очень хороший друг». Что это значит?!

— Превосходно, — повторил Кейд, — но что ты делаешь в кафе, дорогая? Почему ты не со мной?

— Потому что тут Ренадо. Я сейчас отсюда ухожу, вернусь в отель не раньше десяти.

— Но почему?

— Еще столько всего надо сделать… Насчет дома я уже договорилась, но мне необходимо встретиться с агентом и дать ему задаток. Это займет какое-то время — он жулик и мне придется поторговаться. А дом чудесный. Тебе он понравится. Завтра, после корриды, там все будет готово, и мы сможем въехать. А сегодня давай сходим в ресторан «Негру». Там хорошо кормят. Ты там бывал? Ну тогда тебя ждут новые ощущения. Закажешь столик? Мне надо идти. Столько еще всяких дел. Ты еще любишь меня?

— Если бы ты была рядом, я бы показал тебе всю силу моей любви, — ответил Кейд.

Хуана счастливо засмеялась.

— Чувствую, мне бы это понравилось. Адиос, кариньо, — и она повесила трубку.

Чуть позже позвонил Крил. Кейд рассказал ему про Диаса. Толстяк ответил, что это самая поразительная новость, какую он когда-либо слышал.

— Вы не знаете, сеньор, вы не можете представить, чего я только ни делал, чтобы устроить для вас это интервью. Диас — сукин сын. А вашей даме пришла в голову блестящая мысль — привлечь Ренадо. Хотя и с ним нелегко. Он тут большая шишка. Она, должно быть, хорошо с ним знакома, раз смогла уговорить помочь вам.

Эти слова не способствовали улучшению настроения Кейда. Он был озабочен, его терзала ревность.

Крил пообещал, что позвонит Кейду завтра в 14.00 и отвезет его в «Отель де Торо».

В начале одиннадцатого в спальню Кейда ворвалась Хуана. Она покрыла поцелуями его лицо, потом, слегка покусывая, впилась в губы. Его руки тут же начали блуждать по всему ее телу. Хуана со смехом отпрянула и затрясла головой.

— Не сейчас, кариньо. Я чертовски голодна — в прямом смысле. Мне бы сейчас хороший такой бифштекс… А это позже…

Она приняла душ, переоделась с поразительной быстротой и в 22.25 была уже готова на выход.

Еда в ресторане «Негру» оказалась превосходной. Пока они ели, Хуана отчитывалась о проведенном времени. Все было устроено: домик прекрасный, заплачено за неделю, но жить можно столько, сколько хочется. Ловко она все организовала с Диасом? Он глуп — просто тщеславная жаба, но, говорят, боец превосходный. Ренадо идея понравилась, но его пришлось убедить в том, что идея ему нравится. Он был менеджером у многих прекрасных матадоров.

Наконец, когда Хуана замолчала, чтобы перевести дыхание, Кейд спросил:

— Крил сказал мне, что Ренадо здесь — важная персона и его нелегко уломать. Как это тебе удалось?

Хуана уже трудилась над кремовым пирожным. Она подняла на него глаза и улыбнулась.

— А ты ревнив. Это хорошо. Мужчина должен ревновать женщину, это доказывает его любовь.

Кейд отодвинул тарелку.

— Оставим расхожие истины… просто ответь мне.

— Ты злишься? — в ее глазах мерцали искорки.

— Еще нет, но могу и разозлиться.

— Люблю заводных мужчин. Если человек злится, значит, у него есть характер. Что за мужчина без характера?

— Может, ты все-таки будешь так добра и расскажешь, каким образом ты убедила Ренадо оказать мне любезность? — Кейд еле-еле сдерживался.

— Охотно. Тут нет никакой тайны, — она докончила свое пирожное и выпрямилась с удовлетворенным вздохом. — Мой отец, Томас Рока, был одним из самых великих пикадоров. Он начинал свою карьеру, когда Ренадо еще пытался стать менеджером торерос. Мой отец согласился, чтобы Ренадо защищал его интересы. Именно благодаря славе моего отца Ренадо и превратился в такого богатого и влиятельного человека. Поэтому, естественно, он стремится помочь мне, когда я обращаюсь к нему за помощью.