Потолки в шкафах фокусников, как слышал Батлер, всегда выглядели такими узкими, что казалось, будто на них ничего невозможно спрятать. При поверхностном взгляде, особенно в случае наличия резьбы, возникал обман зрения.

Быстро, как кот, Батлер подбежал к исповедальне, которую обследовал раньше, сел внутри отделения, предназначенного для козлоподобного божества, и закрыл резную дверцу с изображением черных свитков. Потом он достал из кармана зажигалку, высек огонь и встал, чтобы обследовать потолок.

Но потолок, по крайней мере с этой стороны, состоял только из фанеры, выкрашенной в черный цвет.

Сердце Батлера тяжело колотилось. Пальцами правой руки он провел по краям фанеры…

Тонкая внутренняя сторона потолка начала опускаться на петлях. Увидев, что она падает, осыпая его папками, документами и записными книжками, Батлер инстинктивно отпрянул и сел.

— Нашел! — произнес он вслух, едва сознавая, что так оно и есть.

Бумаги всевозможного размера падали рядом с ним на пол. Пока Батлер сидел на месте исповедника, наблюдая бумажный дождь, собралась изрядная куча. Вскоре он поднял голову — и застыл как вкопанный.

Поверх груды сатанинских свитков застыло лицо Золотозубого. Золотые коронки поблескивали под сильно распухшей и покрытой засыхающими трещинами верхней губой.

За две секунды, покуда оба оставались неподвижными, Батлер успел обдумать ситуацию во всех деталях.

Золотозубый не мог войти сюда! Нет, мог! Ключ Люсии от двери верхней часовни был в ее сумочке, которая, оставшись вместе с пальто в клубе «Любовь под маской», легко могла быть идентифицирована как принадлежащая женщине, убежавшей оттуда в компании Патрика Батлера. Если Золотозубый что-то знал о часовне… Выходит, он знал.

Батлер, глядя сквозь черные свитки, видел, что Золотозубый держит правую руку на некотором расстоянии от тела. Рука эта сжимала маленькую пачку бумаг — белых и не то серых, не то зеленоватых, — соединенных скрепкой.

Золотозубый оказался здесь раньше. Бумаги, которые он держал, были опасными иди компрометирующими документами Клуба убийц. Он заполучил их, но, надо надеяться, ненадолго. А бумаги, оставшиеся в исповедальне, были простым хламом.

— Привет, — заговорил Золотозубый сквозь черную резьбу.

— Привет, — отозвался Батлер и тут же метнулся к двери.

Он выбежал из исповедальни, как бешеный бык — дверца захлопнулась за ним. Золотозубый, все еще лицом к нему, отпрыгнул назад скачком, который любому, кроме Батлера, помог бы распознать боксера.

С трудом сдерживая гнев, Батлер принял вежливо-небрежный вид и улыбнулся. Оба стояли на открытом пространстве перед алтарем, где на темно-красном ковре не было ни колонн, ни подушек. Только статуэтка Сатаны с черной козлиной физиономией лежала чуть правее Батлера, усмехаясь при свете зловещего светильника-глаза.

— Давайте их сюда, — сказал Батлер.

— Что?

— Письма или что там у вас.

Но у Золотозубого, все еще в грязном вечернем костюме, но без воротничка и галстука, казалось, на уме было совсем другое.

— Вы меня ударили, — заявил он, притронувшись к распухшей губе. Его злые глаза оставались неподвижными.

— Совершенно верно. Если хотите, могу повторить.

— Вы ударили меня, когда я этого не ожидал. Но сделали это как любитель. — Верхняя губа приподнялась. — Вам редко приходилось драться. Верно, мистер?

Батлер снова улыбнулся. Золотозубый был на полголовы ниже его.

— Верно, мистер? — повторил Золотозубый.

— Я не удосужился этому научиться.

— Он не удосужился этому научиться! — передразнил Золотозубый с ухмылкой, способной вывести из себя любого. — А вы могли бы справиться со мной?

Батлер всего лишь посмотрел на него и засмеялся. Впервые на лице Золотозубого появилось выражение, похожее на человеческое.

— Тогда попробуйте! — На его лбу вздулись вены.

Золотозубый быстро сунул в карман пачку бумаг. Его правая рука метнулась к левому рукаву и выхватила закрытую бритву. Но он не стал ее открывать, а швырнул в темноту, где она со стуком упала на пол.

— У меня нет ни бритвы, ни картошки, — сказал он. — Я собираюсь драться с вами честно.

— А вы умеете это делать?

Золотозубый похлопал по бумагам в кармане:

— Подойдите и возьмите их.

Батлер медленно двинулся к нему. В тот же миг в дальнем углу комнаты на стене позади Батлера раздался негромкий взрыв, сопровождаемый вспышкой желто-голубого пламени. Струйка огня побежала вверх по занавесу, осветив полутемную часовню.

— Не нравится? — усмехнулся Золотозубый. — Таких штук здесь полным-полно. Струсили, мистер?

Батлер прыгнул на него, нанеся удар правой, который был бы смертоносным, если бы попал в цель.

Но он не попал. Произошло совсем другое.

Следующие тридцать секунд Батлер ощущал не столько боль, сколько замешательство. Его зрение словно перестало функционировать. Он видел перед собой несколько горизонтальных коперов для заколачивания свай, один из которых постоянно метил ему в лицо, как бы он ни пытался увернуться, а остальные колотили куда попало…

Внезапно Батлер с удивлением обнаружил, что лежит боком на ковре. Он смутно ощущал запах дыма и видел желтый свет, который, как ему казалось, горел у него в голове.

— Нет, — произнес ненавистный голос, тяжело дыша, — вам нечасто…

Шок унижения пробежал сквозь тело Батлера, прежде чем голос закончил фразу. Никогда в жизни, даже в школьные дни, он не падал так низко. Его выставил неуклюжим и неопытным хвастуном тот, которого он презирал как грязь под ногами. Перед его мысленным взором предстали друзья, потешающиеся над ним.

— …нечасто приходилось драться. Верно, мистер?

Патрик Батлер вскочил на ноги и, по чистой случайности, нанес противнику удар в живот, который едва не завершил схватку. Но отступление Золотозубого продолжалось недолго. Коперы заработали снова, молотя по голове Батлера, ударяя в челюсть, вбивая живот в позвоночник. Если бы он только мог обхватить Золотозубого руками…

Но он не мог, так как снова оказался на полу.

«Комический спектакль! Батлер избит мелким уголовником! Помните, как он хвастался?»

Батлер снова поднялся, шатаясь из стороны в сторону. Мысли о своем позоре вызывали почти физическую тошноту. Он попытался броситься на Золотозубого, но инстинктивно остановился.

Золотозубый вроде бы тоже потерял голову и забыл, где находится. Он тупо озирался вокруг.

Под давлением распространяющихся газов алтарный гобелен надулся, как парус, когда пламя охватило его. Соскользнув на алтарь, он опрокинул канделябры, и искры посыпались на ковер.

Теперь помещение горело с трех сторон. С правой стороны, где начался пожар, клочки занавеса слетали с уже почерневшего бетона. Огонь побежал по двум балкам, сопровождаясь треском лака. Черный дым тянулся к потолку, а коричневатый туман заползал в ноздри и рот.

Батлер и Золотозубый уставились друг на друга.

— Что с вами? — крикнул Батлер. — Поднимите руки!

— Вы что, спятили?

Батлер выбросил вперед правую руку, но Золотозубый уже бежал к лестнице. Батлер ухватил его за лодыжку и опрокинул на пол.

Искры от упавших свечей подожгли ковер. Остававшийся нетронутым ряд подушек, тянувшийся поперек часовни, тоже вспыхнул. Золотозубый лягался как бешеный, предпринимая отчаянные попытки вырваться.

Наконец шнурок на его ботинке лопнул. Освободившись, Золотозубый, в оставшемся ботинке и одном белом носке, кинулся к лестнице. Но ряд горящих подушек преграждал путь, и он благоразумно метнулся вправо, чтобы обойти их.

Батлер, не будучи столь благоразумным, помчался прямо к подушкам и перепрыгнул через них, но потерял равновесие, упал и покатился к подножию лестницы.

Не задумываясь, хватит ли ему сил, Батлер схватил обеими руками статую нимфы и сатира, поднял ее над головой, с трудом одолел три ступеньки и повернулся, когда Золотозубый подбежал к лестнице.

Они снова посмотрели в упор друг на друга. Их глаза слезились от дыма, оба кашляли.

— Что за игра? — Золотозубый опять приподнял верхнюю iy6y.

— Не двигайтесь!

— Почему?

— Потому что статуя упадет вам на голову. Я не могу промахнуться.

— Бросьте, мистер! Вы же не хотите оставаться здесь!

— Почему нет?

— Потому что мы оба сгорим! — логично ответил Золотозубый.

— В таком случае, пусть мы сгорим.

Почерневшая от дыма физиономия Золотозубого слегка изменилась.

Треск огня позади становился все громче, а балки на потолке полыхали, как рождественские поленья. Занавеси на четвертой стене вспыхнули ярким пламенем. Диалог продолжался, перемежаясь кашлем.

— Что вам нужно?

— Эти письма.

— Черта с два!

— Тогда вы останетесь здесь.

Глаза Золотозубого устремились к потолку.

— Балка вся в огне! — Он указал пальцем поверх головы Батлера. — Она свалится вам на макушку!

— Знаю. Письма!

До сих пор Батлер почти не ощущал усиливающийся жар, как и полученные в драке ушибы. Но сейчас жар обволакивал его, надевая на лицо огненную маску. Черный дым клубился все ближе. Глаз в потолке с грохотом взорвался.

— Письма! — повторил Батлер. Он едва мог видеть и дышать.

Золотозубый рванулся к лестнице, но отпрянул, заметив, как напряглись руки Батлера, готового к броску.

— Господи! — Золотозубый снова указал наверх. — Она падает!

С потолка послышался треск, и горящая балка полетела вниз.

Она упала в пяти дюймах от Батлера в ореоле искр, задев перила, но не разрушив их, так как ее другой конец уже коснулся пола, потом отскочила и пролетела над головой Золотозубого, свалившись позади него в огненном гейзере.